Та, что разучилась мечтать - Юлия Владимировна Монакова

я тебя не отпущу, и вообще – обижусь! – заявила она со всей категоричностью.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Саня, сделав жалобные глазки. – Майечка, ну войди в положение, неужели ты не понимаешь, как это для меня важно?

– Всё я понимаю, – усмехнулась проницательная Майка. – Не терпится наконец-то испытать, каков твой ненаглядный Вик в постели?

– Да что он – трактор, чтобы его испытывать?13 – нервно отшутилась Саня, но в конце концов не стала долго ломаться. – Ну… в общем, да. Ты же и сама знаешь нашу ситуацию.

– Знаю, – кивнула та, – только всё равно: бросать лучшую подругу прямо во время девичника – самое настоящее свинство! Ну, или пусть твой Вик заплатит нам за то, чтобы тебя умыкнуть.

– Заплатит? – растерялась Саня. – Сколько?

Майка махнула руками:

– Оплата будет не в деньгах.

– А в чём?

На лице Майки расцвела загадочная и одновременно хищная улыбка.

– А вот это мы сейчас и обдумаем…

…В итоге, когда Вик явился за Саней, то был немедленно взят в плен и затащен в кафе чуть ли не силой.

– Слушай сюда, красавчик, – заявила хозяйка вечеринки, алчно улыбаясь. – Санечку без откупа мы тебе не отдадим, так и знай.

Вик изобразил полнейшее смирение, украдкой подмигнул Сане и кротко спросил:

– И какой же вам нужен откуп?

Саня на всякий случай зажмурилась, боясь даже предугадать его реакцию. И в то же время ей было ужасно смешно.

– Станцуешь стриптиз под “You Can Leave Your Hat On”!14 – объявила Майка, легонько ткнув его в грудь.

Подруги встретили её слова восторженным улюлюканьем, кто-то даже оглушительно засвистел, залихватски сунув два пальца в рот.

– Помилуйте, дамы! – Вик сделал вид, что пребывает в шоке и панике, однако смеющиеся глаза выдавали его истинный настрой; к тому же, он и сам был слегка навеселе – в том самом состоянии, когда море было по колено. – Я пьян и не аппетитен. К тому же, я тот ещё танцор! Вы же сами потом пожалеете.

– Отмазки не принимаются! – Майка помахала перед его лицом указательным пальцем. – Иначе не видать тебе Саню, как своих ушей!

– О боже, – Вик закатил глаза. – Умеете вы уговаривать.

– Джо Кокера нам, пожалуйста! – обернувшись к диджею, крикнула Майка. – А вас, товарищ, – отчеканила она строгим комсомольским тоном, вновь обращаясь к Вику, – я попрошу на сцену.

Заиграла музыка – начало знаменитой песни. С непередаваемым выражением лица Вик огляделся по сторонам, зачем-то взял стул и медленно, словно всё ещё надеясь, что Майка передумает, поднялся по ступенькам. В стул он вцепился, словно утопающий, хватающийся за соломинку.

Над залом поплыл неподражаемый хрипловатый баритон Джо Кокера:

– Baby, take off your coat, real slow.

Baby, take off your shoes, I`ll take off your shoes.

Baby, take off your dress. Yes, yes, yes!

You can leave your hat on!15

Вик поставил стул в центре сцены и сам замер рядом, словно прислушиваясь к словам и ритму песни. Наконец он начал плавно покачиваться всем корпусом в такт музыке, а затем, будто решившись, стянул с себя расстёгнутую куртку и повесил её на спинку. Следом одним движением он сорвал с шеи шарф – и остался в клетчатой рубашке, джинсах и ботинках.

– А парень-то симпатяга! – одобрительно и громко заметила одна из Майкиных подруг.

Саня услышала эти слова, но не знала, приятны ей они или… наоборот. С одной стороны, конечно, здорово, когда твой молодой человек вызывает восхищение у противоположного пола. А с другой – ей так и хотелось обозначить границы личной территории, во всеуслышание объявив: “Он мой! Хорошо усвоили, эй, вы все? Только мой!”

Вик встал спиной к залу и слегка повернул голову вбок, словно прислушивался к тому, что говорят о нём зрительницы, а затем начал поочерёдно расстёгивать манжеты на рубашке. Господи, как же сексуально он это делал! Саня почувствовала, как по её телу забегали мурашки восхищения.

Вик повернулся к ним лицом и, моментально найдя глазами Саню, принялся расстёгивать пуговицы на рубашке – медленно-медленно, сверху вниз, не отрывая от неё пристального потемневшего взгляда. При этом он ритмично раскачивался в разные стороны, изображая танец. Расстегнув рубашку до середины, Вик чуть приспустил её, словно давая возможность полюбоваться на его шею и плечи, а затем накинул опять и продолжил неторопливо расстёгивать пуговицы.

– Боже, да он просто огонь! – простонал кто-то.

Саня чувствовала, что у неё горят и губы, и щёки, и лоб, и даже уши – не от стыда, а от возбуждения. Это было… чёрт, это было круто! И безумно заводило!

Расстегнув все пуговицы до конца, Вик позволил рубашке свободно скользнуть вниз с его плеч и упасть на сцену. Он остался в белой майке, которая не скрывала, а лишь подчёркивала достоинства его фигуры.

– Это тоже снимай! – завизжали девчонки чуть ли не хором.

Услышав этот страстный вопль, Вик усмехнулся и лукаво погрозил пальцем – мол, не спешите, а затем уселся на стул и закинул ногу на ногу. Так же медленно, как расстёгивал до этого пуговицы, он принялся расшнуровывать правый ботинок, снял его – и принялся за левый.

Во время этого действа он ненадолго прервал зрительный контакт с Саней, но, избавившись от ботинок и оставшись в носках, снова отыскал её взглядом и подмигнул.

– Санчес… – простонала Майка, тесно прижавшись губами к её уху. – Я не понимаю, как ты до сих пор его не трахнула. Это ж свихнуться можно, какой мужик!

Саня растерянно пожала плечами. Ей уже и самой казалось это диким и невероятным. Как она могла так долго терпеть?

Нарочно придавая лицу многозначительную томность, Вик принялся стаскивать носки. Девчонки прыснули – настолько это выглядело комично и при этом по-прежнему сексуально.

В конце концов, Вик остался босым – и одетым в одни лишь джинсы и майку. Тем временем и песня закончилась. Очень вовремя! Однако Майкины подруги не желали на этом останавливаться и дружно скандировали:

– Ещё! Ещё! Так нечестно! Дальше!

Хозяйка вечеринки перевела взгляд на Саню.

– Дальше, Сань? – спросила она нерешительно.

А Саня вдруг поняла, что – нет. Она не хочет продолжения. Не то, чтобы ей было неприятно, когда Виком восхищались посторонние девушки и пожирали его глазами… А впрочем – да, неприятно! К чему врать себе самой? Она ревнует! Да, чёрт возьми, есть вещи, которыми позволено любоваться только ей одной! В конце концов, она ещё ни разу не видела Вика обнажённым (фото из бани не в счёт) – и ей не хочется, чтобы, помимо неё, на него пялился и пускал слюнки кто-то