Лукавый Морок - Лена Обухова

Лиля замолчала, не зная, что на это сказать. Да, она видела, что с Долговым начало что-то твориться еще до приезда в Москву. Он вел себя необычно и даже отказался вести машину, когда они отправились сюда. Потому что не выспался и опасался, что это скажется на его вождении.

– Но как же нападение на тебя? – вспомнила она, цепляясь взглядом за прикрытое тканью свитера горло. – Я видела синяки – это точно не было галлюцинацией! Или ты хочешь сказать, что у тебя тоже начался психоз и ты сам себя душил?

– Нет, это едва ли, – хмыкнул Долгов и слегка поморщился. – Но эти синяки, скорее всего, оставил мне твой дружок.

– Что? Нев? Когда?

– В день приезда. Он видел, как я с тобой заигрываю… Мы немного повздорили, и он… чуть не задушил меня своей магией. Возможно, этот стресс сыграл не последнюю роль в галлюцинации, которая обрушилась на меня в коттедже. Отчасти это было воспоминанием о том вечере, когда погибла Вера. На него наложился пережитый испуг, когда мне казалось, что сейчас я задохнусь.

– Нев душил тебя магией? – растерянно повторила Лиля, как будто услышала из всей тирады только это.

– Немного, – Долгов криво усмехнулся. – Иногда словами через рот у него не очень получается общаться.

Лиля отвернулась, неуверенная в том, что получится контролировать выражение лица, пока она пыталась представить себе Нева в такой ситуации. Пыталась и не могла, а потому через какое-то время отбросила эти попытки и снова повернулась к Долгову.

– Надо обо всем рассказать Дементьеву, – отстраненно заявила она, снова потянувшись к наушнику.

⁂

Дементьев почти поверил, что Михаил не имеет отношения ни к «Пути к себе», ни к перекрытому дымоходу в их коттедже, когда в наушнике прозвучал голос Лили, сообщивший, что они с Долговым нашли листовки.

Его настроение и взгляд, должно быть, сразу изменились, потому что почти успокоившийся Михаил опять напрягся и выразительно покачал головой, хотя еще не знал, что случилось.

– Мои люди нашли в вашем кабинете листовки, – строго сообщил Дементьев, снова добавляя в тон льда, но все же стараясь говорить тихо, чтобы не пугать детей.

– Какие листовки?

– Рекламные листовки программы «Путь к себе: пять ступеней совершенства». Как вы это объясните?

Михаил удивился. Даже без опыта следовательской работы можно было понять: удивление его вполне искреннее. Он снова замотал головой.

– Это не мое! Я не имею к этому отношения.

– Тогда как они могли там оказаться?

– Я не знаю! Кто угодно мог их туда положить, хоть вы сами! Мы почти не запираем тут двери, особенно в административном здании, потому что там всегда кто-то есть.

Это определенно было правдой, иначе ребята не попали бы в кабинет так быстро. Конечно, Михаила могли и подставить. Наверняка новости об их расследовании распространились между сотрудниками со скоростью лесного пожара. Кто-то мог побояться обыска и просто сбросить листовки, а мог и попытаться подсунуть им альтернативного подозреваемого. Вот только как теперь понять, кто это был?

– И камер у вас в кабинете или коридоре нет, как я понимаю? – уже более спокойным тоном уточнил он.

Михаил в очередной раз мотнул головой.

– Значит, придется опрашивать всех сотрудников, чтобы они по минутам отчитались, кто где был этим вечером. Если листовки вам подбросили, то будем надеяться, что сделали это сегодня вечером. Вы сможете организовать для нас этот опрос?

– Прямо сейчас? – удивился Михаил.

– Ну, чем раньше начнем, тем быстрее закончим, – хмыкнул Дементьев. – Но я понимаю, что сейчас мы едва ли сможем поговорить со всеми.

– Только с дежурными сотрудниками и теми, кто тут живет.

– Есть и такие?

– Да, я сейчас сдаю в одном из коттеджей комнаты для своих, у кого нет собственного жилья. Им так выгодней. И на дорогу тратиться не надо.

– Мне нужен список. И они все. Как можно скорее.

– Я могу хотя бы одеться?

Получив в ответ великодушный кивок, Михаил побрел наверх, в свою спальню.

Пока Дементьев ждал его возвращения, на связь снова вышла Лиля и принялась рассказывать то, что они с Долговым почерпнули из методички «Пути к себе».

– То есть у нас тут нет ситуации с демоном? – с осторожной радостью уточнил Дементьев, внимательно выслушав ее доклад. – Просто массовый психоз? И достаточно вычислить того, кто практикует это сомнительное учение?

– Не все так просто, – отозвалась Лиля. – Остается вопрос с этой женщиной, Ингой. Если тогда у людей на фоне депривации сна поехала крыша, она все еще может быть убийцей. И у нее все еще может быть нездоровая психика…

– Нет, не может, – вклинился в эфир Нев. – Инга не убийца, она жертва. Она мертва уже год. Мы как раз сейчас с ней разговариваем о том, что тогда произошло.

Дементьев прикрыл глаза, услышав это заявление. Как все-таки изменилась его жизнь по сравнению с работой в Следственном Комитете: теперь его коллеги допрашивают мертвых свидетелей. Точнее, одну из жертв. Насколько проще было бы работать следственным органам, если бы всегда так можно было.

– И что там произошло? – поинтересовался он вслух, оставив эти мысли при себе.

– Пока в процессе выяснения, – признался Нев. – Она все это время не понимала, что мертва и является призраком, поэтому теперь совершенно дезориентирована. И очень расстроена. Нужно время. Но пока получается, что она была первой жертвой. Она действительно хотела уехать, даже собрала вещи, но так и не покинула коттедж, стала жертвой вспышки гнева другого участника программы.

Дементьев нахмурился.

– Тогда откуда отметка о выписке и свидетельство администратора о том, что она уехала?

Стоило произнести вопрос вслух, как ответ сразу стал очевиден.

– Это один из администраторов… Конечно, им проще всего проворачивать такие штуки с бронированием и прочим…

За его спиной раздался звук шагов спускающегося Михаила, и Дементьев торопливо обернулся к нему:

– Кто работал в тот день, когда Инга Колоскова выписалась из вашего отеля?

⁂

Ольга осталась в коттедже не столько потому, что действительно боялась идти на место трагедии ночью в компании что-то задумавшего Егора, сколько хотела остаться одна. Ночной стресс с задымлением на фоне всех остальных событий что-то переключил в ее голове: впервые с июльских событий ее захлестнуло вдохновением. Сюжет проявлялся в голове со скоростью зарождающегося торнадо и грозил закрутить не хуже. Поэтому ей требовалось срочно «скинуть» часть мыслей в файл, структурировать то, что сейчас мелькало обрывочными эпизодами, описать внезапно пришедших героев. Половина из этого никогда не станет частью книги, что-то будет изменено до неузнаваемости, но сейчас главным было то, что процесс пошел.