Меч, подобный распятью - Владислав Зритнев

В ярости он приказал отпустить ассасинов, и когда Юсуф вместе с ними скрылся с глаз, Артур тяжело осел на песок, пытаясь собраться с мыслями.

VII. В горах Ливана

После окончания похода в Египет войско Бэртона распалось. Все друзья Артура давным-давно покинули Святую землю, и даже его верного слуги больше не было с ним. Поражение под Каиром оказалось крайне болезненным для самолюбия Бэртона, и он мечтал, чтобы история не сохранила в памяти его дерзкий рейд, закончившийся столь бессмысленно и бесславно. В одиночестве скитался он по Востоку, не зная, куда теперь направить путь, и однажды судьба вновь привела его в Акру.

Бродя по ее улицам, Артур сравнивал то, каким город предстал перед ним почти два года назад, когда он въехал сюда с армией крестоносцев, с тем, что видел теперь. За это время Акра заметно преобразилась. Вскоре рыцарь оказался перед маленьким домиком, скрытым в густых зарослях саксаула и лимонных деревьев. Этот дом и его обитательница были ему хорошо знакомы.

– Прости, Фатима. Я испугал тебя? – промолвил Артур, входя во двор.

Девушка собирала инжир с дерева, росшего возле крыльца. Когда крестоносец окликнул ее, она вздрогнула и, резко обернувшись, выронила корзинку. Спелые плоды рассыпались по земле.

– Я просто не ожидала, что это окажешься ты, – ответила Фатима. – Что привело тебя сюда, Артур?

Она была сарацинской танцовщицей, и Бэртон со своими друзьями впервые увидели ее, тайно проникнув в Акру под покровом ночи, когда город еще принадлежал мусульманам. Судьба распорядилась так, что она полюбила Ричарда и даже спасла ему жизнь, пряча от врагов в своем доме. А когда крестоносцы покинули Акру, чтоб продолжить поход, Фатима обещала Дику, что будет ждать его возвращения.

Будучи приятелем Ричарда, Артур, конечно, тоже хорошо знал Фатиму. После долгих странствий в одиночестве рыцарь рад был увидеть знакомое лицо. Он спрашивал, как она жила все это время, а она интересовалась, что Бэртон собирается делать после окончания войны. Но эта беседа не имела смысла. Наконец девушка задала мучивший ее вопрос:

– А что же Ричард?

– О нем у меня нет вестей, – сказал Артур. – Дик уехал в Европу с поручением короля еще до окончания Крестового похода, и я не знаю, где он теперь…

Она промолчала, но грусть скользнула в ее глазах.

Сейчас Фатима показалась Бэртону так красива. В этой повести речь мало шла о любви, потому что мало ее было в жизни Артура Бэртона, потраченной на месть и войну. Но в это мгновение рыцарь внезапно почувствовал, как он одинок, и понял, что все давно надоело ему – и освобождение Иерусалима, и война с сарацинами, и даже месть за отца. Он взял ее за руку и вдруг предложил:

– Послушай, Фатима, поехали со мной в Тир. Что делать тебе одной в Акре?

Девушка растерялась от неожиданности.

– Я не могу, Артур, – спустя мгновение твердо ответила она, – я обещала Ричарду ждать его здесь.

– Ах, Ричарду… – задумчиво проговорил Бэртон.

Спустя несколько минут Артур откланялся и покинул Акру.

…Бэртон вернулся в Тир и снова поселился на своем чердаке. Вновь и вновь возвращался он мысленно к рассказу Юсуфа ибн Али. Артур не желал верить ему, однако слова бывшего слуги подобно яду проникли в душу рыцаря, отравляя ее. Бэртон пытался забыться в вине и в объятиях продажных девиц, но больше не находил покоя. Чтобы выяснить правду, оставался лишь один путь – отправиться к ассасинам.

Будучи фаталистом, Артур ничего не боялся, кроме того у него почти закончились деньги и вскоре его все равно бы выгнали из «Меча Святого Георгия». У него был план, и он надеялся, что удача вновь поможет ему. Бэртон купил тюрбан и, одевшись как сарацин, направился к исмаилитам, притворяясь мусульманином, желающим вступить в их братство.

Спустя несколько унылых дней, проведенных в странствиях по бесплодным горам Ливана, вдалеке, на вершине скалистого гребня, Артур увидел мрачную крепость – логово ассасинов.

Смотря на суровые очертания замка, Бэртон вспоминал рассказ дяди, который много лет назад вместе с его отцом проезжал, вероятно, по той же самой дороге. Где-то здесь в зарослях терна должен был находиться секретный вход в подземелье, показанный Ибрагимом. Но Артур не собирался искать его, молодой рыцарь намеревался заехать в крепость через главные ворота.

Пожалуй, из всех его авантюр эта была самая безрассудная. Знает ли читатель, кто такие ассасины, еще называемые послушниками Старца Горы? Их орден в Средние века внушал ужас по всему Востоку и далеко за его пределами. Это была организация профессиональных убийц, достигших в своем ремесле уровня искусства. Секту ассасинов создал человек по имени Гассан ибн Сабах, назвавший себя Горным Шейхом, потому что главные его крепости – Аламут и Ламазар стояли на вершинах скал. Он изощренно переработал учение ислама, выбрав из него только то, что было необходимо для осуществления его целей. Гассан ибн Сабах придумал уникальную концепцию обороны государства, намного опередив в этом свое время. Вместо того, чтобы содержать многочисленную армию и сходиться с противником на полях сражений, Горный Шейх подсылал к своим врагам убийц. От посланников Старца Горы не было спасения, и потому никто не осмеливался враждовать с ним. Многие владетельные монархи выплачивали ордену ассасинов дань.

Гассан ибн Сабах, без сомнения, был талантлив и очень хитер. Со всего мира он собирал в своих цитаделях наиболее одаренных ученых, алхимиков и мастеров боевых искусств. В его замках существовали настоящие академии (возможно, на тот момент лучшие в мире), готовящие террористов и убийц. Особая религиозная философия исмаилитов предписывала как средство попадания в рай слепое повиновение Старцу Горы и учила презирать смерть, более того – стремиться к ней. «Рай покоится в тени сабель», – говорил он послушникам. И потому его шахиды были чрезвычайно опасны. От их кинжалов, лезвия которых часто пропитывались ядом, погибли множество королей, герцогов, султанов, мулл… Исмаилиты считали своими врагами и крестоносцев, и традиционный ислам, а потому воевали со всеми, но война их велась совершенно особыми методами.

Создатель ордена ассасинов имел творческое воображение и склонность к драматическим эффектам. А потому широко прибегал к различным мистификациям, фокусам и иллюзиям, дабы усилить в послушниках страх и веру в свое учение. Слава о сверхъестественных возможностях Старца Горы разнеслась далеко за пределами Ливана, лишь увеличивая мистический ужас перед его именем. Со смертью Гассана ибн Сабаха место властителя занимали его последователи, рассылавшие по всему миру убийц, но никогда сами