Оргия за тридевять земель - Марина Серова

— Я… Я… — Виктор Владимирович запнулся.

— Ну так что?

— Хорошо. Деньги будут.

— Отлично! В таком случае, дамы и господа, мы со Светланой на время прощаемся с вами. Желаем удачи, здоровья и успехов в личной жизни! До новых встреч в эфире!

После этого Алексей Петров удалился от двери.

Виктор Владимирович схватился за голову:

— Что делать? Что делать?

— Я позвоню в милицию.

— Вы думаете, стоит?

— А вы видите другой выход?

Виктор Владимирович покачал головой.

Я во второй раз за день набрала «ноль два».

Отряд спецназа подъехал полчаса спустя. Незаметная такая «Газель». Мы заранее договорились по телефону, что один из милиционеров в гражданской одежде сам поднимется к нам в подъезд и мы опишем ему суть проблемы. Остальные останутся ждать, дабы не спугнуть преступника или, что еще хуже, не вынудить его на безумные действия. Как медленно тянулось время!

Милиционер, которого прислали, особо на милиционера не походил. Видимо, так и было просчитано. Походил он больше на пьющего мужчину среднего возраста, любителя рыбалки и прочих незатейливых холостяцких развлечений. И только в глубине карих глаз можно было разглядеть дьявольскую сосредоточенность, напряженность, готовность в любой момент подвергнуть свою жизнь опасности.

— Майор Круглов, — представился милиционер. — Что здесь происходит?

Виктор Владимирович принялся сбивчиво излагать ему суть дела. Выслушав, Круглов сказал:

— Давайте-ка поступим вот как. Сразу штурмовать квартиру мы не станем. Сначала попробуем поговорить с преступником. Мы захватили с собой пакет, и в нем, как он и просил — тысяча долларов. Мы немного подождем, чтобы создать видимость, будто вы и правда суетились, искали деньги. Потом вы предложите деньги ему. Пусть он вернет заложницу, хотя подобный вариант случается нечасто. Однако попробовать стоит. Нам ни к чему лишний шум, лишние жертвы, в числе которых может оказаться и ваша сестра. Сделаете все, как я сказал, и, если повезет, мы возьмем преступника легко, а вы сможете обнять сестру, не подвергая ее ненужной опасности. Если нет, мы начнем действовать силовыми методами. В любом случае, большинство наших операций подобного рода, что бы там ни писали в прессе, проходят удачно. Так что…

— Обещайте мне, что она останется в живых, — прошептал Виктор Владимирович и умоляюще заглянул в глаза майору Круглову.

— Обещать я ничего не могу, но скажу одно: сделаю все, что в моих силах.

Светин вытер пот со лба.

— Вот, — продолжал майор Круглов, — здесь деньги, возьмите пакет. Часть наших ребят приехали в другой машине. Она остановилась прямо у стены дома, не думаю, что преступник сможет что-нибудь сейчас разглядеть в окно. Ребята по одному проникнут в дом. Все будет под тщательным контролем. Крепитесь. Деньги отдадите преступнику по моему приказу. Я руковожу операцией. Ладушки?

— Хорошо.

Вскоре, словно тени, в подъезд начали проникать люди. Рослые ребята, лица которых были скрыты под масками. Майор Круглов отдавал приказы. Одни спецназовцы замирали на лестничных клетках, притаившись в углу, другие звонили в двери соседских квартир, показывали удостоверения и занимали позиции там. Подготовка к операции шла полным ходом.

Максим все это время оставался у двери квартиры Виктора Владимировича, прислушиваясь к тому, что делается внутри ее. Мы поручили ему время от времени звонить в дверь и справляться, как дела у заложницы.

Наконец майор Круглов сказал Виктору Владимировичу:

— Все. Пора. Начинаем операцию.

Я сопровождала Светина. Круглов настаивал на том, чтобы Виктор Владимирович шел один, так как я могу напугать преступника, а страховка все равно имеется, но мой клиент наотрез отказался.

— Без своей телохранительницы я никуда! — заявил он. — Она не раз выручала меня из самых экстремальных ситуаций. Она стоит нескольких прекрасно обученных бойцов. Я опасаюсь, что, если откажусь от нее сейчас, может произойти непоправимое.

— Наши бойцы тоже прекрасно обучены, — возразил Круглов. — Знали бы вы их возможности, знали бы, какое обучение они проходили, вы бы так не рассуждали. Честно говоря, меня ваши слова даже немного коробят.

Но Виктор Владимирович и слушать его не хотел.

Мы поднялись на этаж, где жили Светины. Максим был там, сидел на корточках у стены.

— Она жива? — тихо спросил Виктор Владимирович.

— Жива. Плачет. Спрашивает вас.

Виктор Владимирович вытер глаз. Может, у него проступила слеза, во всяком случае, одно могу утверждать точно: глаза его блестели, словно были наполнены влагой.

Виктор Владимирович нажал кнопку звонка. И вновь топот шагов.

— Итак, уважаемые радиослушатели, начинаем очередной выпуск телепередачи «Человек и закон»! — раздался из-за двери все тот же гнусный голос Алексея Петрова.

— Я принес деньги.

— Покажи!

Виктор Владимирович вынул деньги из пакета и повертел бумажки у дверного глазка. Там было десять стодолларовых купюр, и Виктор Владимирович демонстрировал их по одной.

— А они не фальшивые? — последовал вопрос, заданный язвительным тоном.

— Проверь.

— А ментов на помощь не звали?

— Я не сумасшедший, чтобы так рисковать жизнью сестры.

— Молодец, ты мыслишь в верном направлении. Люблю дальновидных людей. Жаль, что мы не познакомились с тобой при иных обстоятельствах. Мы могли бы даже стать друзьями. Представляешь? Друзья — неразлейвода?

Виктор Владимирович промолчал.

— А сейчас я приведу сюда твою сестренку. Я даже покажу тебе ее мордашку, чтобы ты понял, что я не фуфло предлагаю.

Через некоторое время дверь приотворилась. Мы увидели Светлану. Петров держал ее за волосы. К виску ее было приставлено дуло обреза.

— Смотри, братик пришел! — мерзким голосом сказал ей студент, которому, вероятно, уже никогда не суждено будет вернуться к студенческой жизни.

— Витя! — воскликнула Светлана и зарыдала.

— Хорошие ребятки, хорошие! Давай сюда денежку! — продолжал ерничать Петров.

— Сначала ты отдашь мне мою сестру.

— Вон ты как! Не доверяешь? Ай-яй-яй! А я тебя уж почти другом считать начал! Что ж ты не оправдываешь моего доверия-то?

— Давай не будем паясничать. Деньги я принес. Пусть сестра будет со мной, и я отдам тебе деньги. Ты ведь все равно можешь, пока не получишь свое, держать нас под прицелом.

— Верно, могу. Ну ладно. Только давай так: мы идем все вместе на улицу, отходим подальше, туда, откуда я смогу убежать и спрятаться, и тогда производим обмен.