Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны - Ирина Пушкарева

– Может, все дело в том, что вам нельзя выключать этот телефон? – детектив говорил с Никифоровым очень спокойно, словно о чем-то совершенно обыденном. – Потому что включить его у вас не получилось бы: вы банально не знаете ПИН-кода. Конечно, после приезда на родину ваши специалисты за пару минут сделали бы так, чтобы СИМ-карта стала активной, но он нужен вам именно сейчас! Этот номер всегда должен быть доступен! Потому что вы действительно могли пропустить очень важный звонок. Вам Мориша рассказала о том, что подстраховалась? И как вы собирались договориться с ее помощником?

(Как сказал известный поэт, гвозди бы делать из этих людей. Не было б в мире крепче гвоздей.)

Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице олигарха. Он просто ответил:

– Денег бы предложил. – И плечами пожал эдак недоуменно, мол, что тут непонятного?

Совет директоров в стае лемуров. Все крутят головами, глазки вытаращили, никто ничегошеньки не понимает. Мол, интересно тут у вас, токо ничо не понятно. Что тут вообче, собственно, происходит?

– Чем же она вам угрожала? Вам, человеку, которому вообще ничего не страшно. И вы сами мне говорили, и кое-кто, – (В этом месте известная сплетница Идея Нахимова стыдливо уставилась в пол), – мне подтвердил, что суровый олигарх Никифоров никогда не платит шантажистам и не стесняется своих грехов. Просто по-человечески интересно, что за информацией обладала убитая, если вы не смогли соскочить с крючка?

Никифоров широко улыбнулся и махнул рукой:

– Сейчас это уже неважно.

– Действительно, уже неважно.

Все-таки Идею надо будет как-нибудь придушить. Или утопить. Короче, сделать что-нибудь, чтобы она уже наконец перестала лезть со своими идиотскими вопросами и перебивать серьезных людей! Вот кто ее сейчас за язык тянул? Раскрыв рот, она такую шикарную трагическую сцену испортила! Курица любопытная!

– Мне, что ли, одной интересно, о чем вы тут говорите? Я вот, например, ничего не понимаю! Какие помощники, какой крючок? Кто-нибудь что-нибудь объяснит, наконец? – Идея накинулась на детектива, как самка павлина, – распушив куцые перья и клокоча от негодования. – Вы вообще чего к уважаемому человеку пристали? Миша, чего ты с ним любезничаешь?

Этот ее клекот похерил весь драматизьм момента. Вот напрочь похерил!

– Ох, Идейка, хорошая ты баба! – рассмеялся Никифоров. – Добрая, но глупая. Что тебе непонятно? Объясняю: товарищ полиционер только что раскрыл преступление и нашел убийцу. Так ферштейн?

Мадам Нахимова плюхнулась на попу, похлопала облезлыми ресницами и ответила:

– Ферштейн. Только кто убийца-то? Я че-то не поняла…

– Общаясь с убийцей, Ларски очень нервничала. Она его боялась. Боялась настолько, что, вопреки придуманной ею же легенде об аллергии на спиртное, приняла на грудь довольно значительное количество алкоголя.

Ёлка недоуменно вздернула нос:

– Что значит «придуманной легенде»?

– Не было у Мориши никакой аллергии. Да, она действительно часто делала вид, что напивается вместе со всей компанией, оставаясь при этом в полном сознании, – зачем она рассказала бармену про свою непереносимость, не знаю. Может, для того, чтобы каждый раз не объясняться: пусть себе наливает безалкогольный мохито и вопросов лишних не задает… Словом, этот ее обман я могу понять: в пьяном откровении человек может рассказать о себе такое, за что потом можно будет вымогать немалые суммы. Так ведь, месье Брост? – Детектив с издевкой глянул на телевизионщика.

Тот горестно вздохнул, мол, так и есть.

– Так вот, при убийце она пила совершенно открыто. И много. Господин Никифоров, помнится, именно вы нам рассказывали, как журналистка на спор бутылку дорогущего виски выпила? Кто-нибудь еще может припомнить, чтобы Ларски пила спиртное в чистом виде, наливая себе из общей бутылки?

Стадный инстинкт, блин! Тусовка начала переглядываться – мол, видел ли кто, чтобы Моришка к бутылке прикладывалась? Идея категорично заявила, что, кроме как с модной мешанинкой в бокале, она Ларски ни разу не видела, даже с пивом. Брост поддакнул, типа так и есть. Кац призадумался, почесал плешку и согласился: да, то есть нет. В смысле, с чистоганом никогда не видел, но вот из стакана со льдом деваха постоянно прихлебывала.

Эти-то понятно, они регулярно в одной тусовке квасят и друг на дружкины пьяные физиономии смотрят, а вот Элка зачем с ними за компанию мозг напрягать начала – непонятно. Тоже что-то припомнить попыталась… Чего там припоминать-то, спрашивается, она ж никогда с ними по ресторанам не шоркалась? Ан нет, туда же – лобик наморщила… Говорю же, стадный инстинкт!

Детектив всех выслушал, кивнул и, грустно улыбаясь, обратился к Нахимову:

– А вот при вас она не стеснялась употреблять крепкие спиртные напитки в неразбавленном виде.

Народ напрягся.

– А еще меня очень беспокоил способ исчезновения преступника из закрытого номера.

– Как это беспокоил? Вы же сами сказали, что он в окно выпрыгнул! – удивилась Идея. И даже фыркнула!

– Так в том-то и дело! Второй этаж, между прочим! И, как я уже говорил, потолки довольно высокие. Так что наш убийца должен быть человеком очень ловким и шустрым и уж никак не стильной женщиной на каблуках… Кстати, это еще одна причина, почему я вычеркнул из списка подозреваемых мадемуазель Статска´я. – Пожал плечами д’Ансельм.

О том, что корова-Коровина-Нахимова тоже вряд ли со своими габаритами из окна изящно смогла бы рухнуть, француз деликатно умолчал.

Повисла пауза. А потом все как по команде уставились на Никифорова. Опять-таки молча.

И вновь тишину нарушила Идея.

– Да, но если человек довольно высокий, то он не очень рисковал… – боязливо прошептала она, подрагивая пергидрольными кудряшками. Потом зажала себе рот пухлой ладошкой и испуганно выдохнула: – Ой… Миша… Прости… Я…

– Да не дергайся ты, родная. Сказала и сказала. Не переживай. Давай лучше детектива послушаем, у него же наверняка еще куча козырей в кармане припрятана.

Д’Ансельм выслушал Ёлкин перевод и кивнул, соглашаясь с олигархом:

– Вы правы, припрятано. Я могу продолжать?

Никифоров милостиво махнул рукой, мол, давай, грузи. Француз почти благодарно поклонился:

– И третий, но самый важный момент. Телефон. Мобильный телефон погибшей. Он мне сразу не понравился.

Детектив подошел к столу, на котором лежал его дорогущий портфель, звякнул пряжкой-застежкой и выудил из кожаных недр прозрачный запечатанный конверт.

Взяв пакет с вещдоком за уголок, он довольно высоко его поднял, дабы все присутствующие смогли узреть покоящийся внутри прозрачного пластика телефон:

– Никому эта вещь не знакома?