Проклятие старого ювелира - Борис Бабкин

– Точно пушки! – заворачивая руки за спину лежавшему у джипа парню, прокричал напарник сержанта. – Лежи, гнида! – Он сильно ударил кулаком пытавшегося вырваться задержанного в лоб.

Камышев и сержант выкручивали руки двоим другим парням.

– Вызывай дежурку! – крикнул Петр.

– Что тут у вас?! – ворвавшись в квартиру, громко спросил Вячеслав.

– Славка… – облегченно вздохнула Маша. – Да вот видишь, – она показала на разбитое окно, – и по телефону звонят, пугают. Требуют, чтобы Лена показания изменила.

Вячеслав взглянул на сидевшую рядом с плачущим сыном Лену.

– Не бойся, – шагнув к ним, он подхватил мальчика, – никто вас не обидит. Я приехал. Не знаешь, кто я? – подмигнул он мальчику.

– Мама говорила, что ты – папа, – всхлипнул малыш.

Вячеслав посмотрел на Елену.

– Точно, – кивнул он. – Так что не бойся. Хрен теперь…

– Ты брось свои солдатские высказывания! – рассердилась Лена. – Чтоб я больше такого не слышала.

– Есть! – усмехнулся Вячеслав.

Маша, облегченно вздохнув, тоже засмеялась.

– Понятно, – кивнул капитан милиции. – Значит, эти? – Он посмотрел на троих парней в «обезьяннике».

Один был с перевязанной ногой и стонуще просил:

– Доктора мне. Болит…

– Вскользь прошла, – усмехнулся Камышев. – Задолбал уже, крутой парень. А это чтоб не отказывались… – Он выложил на стол записывающее устройство. – К Скворцовой они ходят из-за Алимова, работают на Барона. Так что все ясно…

– Это они тебя обработали? – спросил вошедший в дежурку оперативник.

– Они, – кивнул Петр, – вдвоем.

– Хана вам, – подойдя к перегородке, сказал опер. – Нападение на сотрудника милиции при исполнении служебных обязанностей, хранение огнестрельного оружия. Получите по полной программе. Правда, можно кое-что замять. Пойдете за хранение пушек – получите по минимуму. А учитывая существенную помощь следствию, вполне возможно, и условно. Раньше никто из вас не сидел, так что…

– И что надо делать? – поинтересовался раненый.

– Рассказать все, что знаете. Подведете Барона под статью и считайте, что условное вам обеспечено.

– Да иди ты, ментяра! – процедил водитель джипа. – Песни знаешь кому можешь петь?

– Значит, с тобой разговор будет отдельный, – сказал оперативник. – Пойдешь паровозом. Пятнашка тебе обеспечена. А вам, – он посмотрел на раненого, потом перевел взгляд на третьего, – если поможете следствию, условный срок гарантирую. Ну, на крайний случай поселение. Давай их по камерам, – приказал он капитану.

– Привет, капитан, – простуженно прохрипел мужчина лет тридцати пяти. – Ты тут поаккуратнее, а то подхватишь…

– Я, кроме СПИДа, ничего не боюсь, – усмехнулся вошедший в номер Ларионов. – Вообще-то посмеиваются местные: следак из Генеральной паникует, атипичной пневмонии боится.

– Да хрен ее знает, что за зараза, – высморкавшись, отозвался тот. – Вроде лето, тепло, а тут с самолета сошел – и сразу навалилось: и температура, и насморк, и чих. В общем, что-то непонятное. А ты чего пришел?

– Я завтра отбываю, – усаживаясь на стул, сообщил капитан. – Отмычку в Москву повезу. Добро дали наконец-то. Как я понял, дела Алимова и Отмычки связаны между собой.

– Скорее всего нам просто повезло, – откашлявшись, проговорил следователь. – Без экспертизы видно, что изъятое у подружки Отмычки и найденное у Алимова – от одного производителя. Правда, в Москве Торбу, ну того, которого Отмычка…

– Да я в курсе, – кивнул Павел. – Тут с Отмычкой проблемы. Он же без…

– Отвезешь завтра, – отмахнулся следователь. – Это с элитой уголовщины или с мафией проблемы возникают. Пересидят час и без адвоката не разговаривают. А такие, как Отмычка, сидят и сидят. И плевать ему, с санкцией или без. Тебе он претензии высказывал?

– Да нет. Ну а Алимова тоже в Москву повезут?

– Скорее всего да. Я ведь почему и приехал… Тут кое-что прояснилось, поэтому следует подумать о безопасности господина Алимова. В прошлом году в Якутии были задержаны двое золотоискателей. В Хабаровске, где они постоянно живут, произвели обыск и обнаружили те же изделия, что были найдены у задержанного в Питере продавца. Разумеется, обоих доставили в Хабаровск, а потом произошло нечто странное: в первую же ночь оба повесились в камерах. Полгода назад такая же участь постигла взятого в Хабаровске штурмана БМРТ. Он устроил в ресторане драку, был задержан, и у него нашли драгоценности. Он тоже повесился в первую ночь в ИВС. Вот такие дела…

– Да я и сам понял, – сказал Ларионов, – что здесь не все спокойно… Как только взяли Алимова, у начальства появилась какая-то нервозность. К тому же его очень хотели сунуть к уголовным тяжеловесам. В общем, сам понимаешь…

– Вот поэтому Алимова скорее всего и отвезут в Москву, – перебил его следователь. – Меня эта хворь непонятная свалила, мать ее… Никак я с этим самым Алимовым не встречусь. Медицина говорит, еще с недельку без выхода. Знаешь, мне уж думается, а не специально ли меня заразили?

Ларионов рассмеялся.

– Тебе, конечно, – улыбнулся следователь, – веселиться можно. А тут приехал по срочному делу, и нате вам. Хоть звони и сообщай, чтоб другого присылали. Начальство рвет и мечет. А что твой подопечный?

– Ты о каком именно спрашиваешь? Я приехал к Бешеному, а тут Отмычку брать приказали.

– Отмычка дает показания?

– Уверяет, что даст. Слушай, Соболев, когда я здесь застрял, так и думал, что ты появишься. Ведь уже третий раз мы с тобой вроде как в паре работаем. – Ларионов засмеялся. – Познакомились в Архангельске, я там Кучерявого брал, а ты по делу с рыбой шебуршился…

– Точно, – кивнул Соболев. Он чихнул и высморкался. – Вот прицепилась, зараза!.. А ты как Отмычку повезешь? Самолетом или…

– Конечно, самолетом.

– Вообще-то штормовое предупреждение было. Так что можешь застрять в аэропорту.

– Нежелательно! – Капитан вздохнул.

– Кипяток, – открыв «кормушку», проговорила толстая женщина, контролер СИЗО.

Бритоголовый парень черпаком налил горячую воду в поставленную Алимовым на квадрат «кормушки» алюминиевую кружку.

Алимов перенес кружку на стол, сел на койку, вздохнул.

– Надоело все, – пробормотал он. – Говорили, что в любом случае больше двух суток не отсижу, где бы ни попался. А тут, в Хабаровске, уже в тюрьму перевезли. Все, Гарик, – обреченно пробормотал Алимов, – хана тебе. Врежут лет восемь, если не больше. И как быть, не знаю. Все-таки, наверное, сделаю чистосердечное признание. Правда, поторгуюсь. Если твердо пообещают небольшой срок и безопасность, все расскажу. Надо будет выторговать, чтоб по делу я шел только как курьер… – Достав сигарету, он прикурил. – Ну, как только следователь Генеральной прокуратуры вызовет, все ему и скажу. Генеральная прокуратура все-таки кое-что значит. Ведь бывали случаи, когда люди от большого срока уходили, помогая следствию.