Звонок из прошлого - Бен Элтон

Матери Питера казалось, что вся ее жизнь стала подготовкой к теперешнему безысходному состоянию. Каждую минуту в ее прошлом теперь следовало переписать с точки зрения настоящего. Детство Питера, которое в свое время принесло ей столько счастья, теперь тоже было запятнано тем, что случилось сейчас. Каждое счастливое воспоминание о маленьком мальчике в шортах и в специальных очках Национальной службы здоровья превращалось в воспоминание о ребенке, который постепенно превратился в лживого, вороватого извращенца. Каждый невинный час, проведенный ими когда-то вместе, теперь оказывался часом, когда из человека ее сын превращался в монстра. Могла ли она об этом знать? Могла ли она как-то предотвратить это? Разумеется, могла, и тем не менее мать Питера до сих пор не видела, в чем заключалась ее ошибка. Правда, у него всегда было мало друзей, но она думала, что он и так вполне счастлив. В конце концов, она тоже была одинока, и поэтому они много времени посвящали друг другу. Может быть, если бы его отец от нее не ушел… но этот скот бросил ее еще до того, как Питер появился на свет. Она едва помнила его сама.

Глядя на Питера сегодня ночью, – на ее собственного сына! на плоть от плоти своей! – ползающего, как крыса, в грязи, она чувствовала, что сердце ее разрывается от горя. Он снова погружается в свое безумие, она это прекрасно видит, и на этот раз приступ наверняка будет гораздо глубже и ужаснее, чем предыдущий. Питеру требуется помощь, это было очевидно, причем такая помощь, которую сама она не может ему оказать. Вся проблема в ней, это она сделала его во всех смыслах таким, какой он есть. Помощь, в которой он нуждается, находится вне их дома, но, чтобы получить эту помощь, мать Питера это знала, она должна предать своего сына.

И снова Джек осадил себя, не дал воли своим чувствам у самого порога эротического приключения, к которому стремился всем своим существом. Нет, казалось ему, еще не время. До этого надо кое-что сделать. Ключ к его будущему лежит в его прошлом, и именно Полли держит его в своих руках.

– Да, противоположности притягиваются, Полли, но при этом они все равно остаются противоположностями, – сказал Джек, прячась за своим стаканом. – Насколько я догадываюсь, нам еще повезло, что наши отношения длились не очень долго, а?

Это замечание – весьма грубое в данных обстоятельствах – скинуло Полли с небес на землю с ощутимым ударом.

– О да, очень повезло. Можно сказать, что нам обоим ты сделал большое одолжение, – сказала она горько. – Особенно когда трахнул меня в последний раз и удрал, пока я спала. Ты сволочь!

Глаза ее внезапно заблестели. Слезы! Давнишний враг Полли. Ее слезные железы отреагировали моментально, как всегда, когда ее эмоции брали над ней верх. В этом случае, однако, слезы имели реальную причину. Джек был потрясен, увидев, до чего легко Полли теряет душевное равновесие, до чего свежа оказалась старая рана, даже после стольких лет. Он почувствовал себя пристыженным. Полли была последним человеком на земле, кого он хотел бы огорчить.

– Все объясняется моей работой, Полли.

– Что «все»? Потрахаться и исчезнуть? Замечательная работа, надо тебе сказать, – сказала она, вытирая глаза кухонным полотенцем.

Джек изучал мебель.

– Я должен был уехать. Я получил приказ. Это был вопрос безопасности.

– Вопрос безопасности? Даже не сказав «прощай»? О да, разумеется, если бы ты сказал «прощай», то наверняка началась бы Третья мировая война.

Что мог ответить на это Джек? Он просто был не в состоянии сказать ей тогда «прощай», вот и все, но сейчас уже не имело смысла объяснять это.

– Я имею в виду записку или телефонный звонок, которые бы мне растолковали, что наши отношения закончились, – продолжала Полли с горечью. – Например, в качестве извинения ты мог бы свалить всю вину на русских, которые только и ждут того момента, когда ты окончательно увязнешь в любовной связи со мной, чтобы стереть с лица земли свободный мир.

Вся теплота и близость, которые за минуту до этого были между ними, немедленно улетучились. Полли внезапно стала очень неприветливой.

– Я сожалею, – с мольбой произнес Джек. – Но я не мог.

– Ты, черт возьми, всегда отличался поразительной бесхарактерностью, и у тебя не хватало смелости признать, что ты обманул доверие семнадцатилетней девушки! И что гораздо хуже, через шестнадцать лет ты остался точно таким же и снова не можешь это признать! «Это моя работа!» До чего жалкое объяснение!

Разумеется, она была права. Он просто боялся сказать ей «прощай». Боялся увидеть ее горе, боялся сцены, но больше всего он боялся, что если он ее разбудит и снова увидит этот счастливый, невинный, доверчивый блеск в ее глазах, то уж точно не сможет через него переступить. Он слишком любил ее, чтобы рисковать и говорить всякие «прощай».

Полли, конечно, была абсолютно не в курсе всех этих мучительных переживаний Джека. Его отъезд поразил ее как безжалостный удар молнии. Она была не более готова к тому, что их отношения прервутся, чем к тому, что они в свое время начались. Она никогда даже представить себе не могла, что Джек, в сущности, пытался покинуть ее множество раз в последний период их отношений. По существу, с того самого момента, когда он осознал, что влюблен, он сразу же начал искать пути бегства.

Что я могу сделать, Гарри?

– писал он в тоске своему брату с базы Гринхэм. –

Где мне найти мужество, чтобы покончить с этим? Как я могу ее покинуть?

Напрасно Гарри втолковывал ему, что если армия заставляет Джека разбить свое собственное сердце, а также сердце невинной, идеалистически настроенной девушки, то, может быть, ему скорей следует бросить именно армию, а не девушку? Джек в гневе скомкал письмо брата. Гарри был мебельщиком и просто не мог понять душу военного человека, эту всепоглощающую власть хвастливого честолюбия. Гарри никогда не мечтал стать лидером.

Что ты вообще в этом понимаешь, ты, сонная тетеря! Ничего!

– написал в ответ Джек. –

Постарайся понять, что все твои чувствительные рассуждения не значат для меня ровно ничего! Постарайся понять, что я разобью сердца всех девушек в мире. Что я своими руками раздеру свое собственное сердце и скормлю его собакам на улице, только ради того, чтобы хоть раз повести в бой американскую армию. Да любую армию. Ты считаешь это болезнью, я знаю. Ты думаешь, что мать каким-то образом была оплодотворена дьяволом, но факт остается фактом! Я прежде всего солдат и останусь солдатом в любых обстоятельствах и до конца.

Черт подери, Джек!

– отвечал Гарри. –

Ты называешь меня сонной тетерей. Да ты сам трусливый козел! Ты хочешь вести за собой армии? Ты хочешь покорять мир? Ты даже не можешь найти в себе мужества, чтобы причинить боль семнадцатилетней девушке!

Возражая брату, Джек в конце концов нашел в себе мужество.

Как всегда, она ждала его, прячась в темноте автобусной остановки. Сердце ее от волнения усиленно билось, слух напряженно улавливал приближение каждого автомобиля. Она уже привыкла ждать его так в течение часа или даже больше, а приближающаяся осень делала ожидание весьма чувствительным: становилось холодно. Полли не обращала на это внимания. Она знала, что, когда он приедет, она моментально будет согрета пожаром их желания. Более того, сегодня ночью ее ожидает редкое наслаждение: они будут спать вместе всю ночь, спать в прямом смысле слова, быть рядом друг с другом во время сна. Обычно это оказывалось невозможным: только от случая к случаю Джек брал увольнительную, и тогда для них наступало лучшее время! В их распоряжении оказывалась целая ночь, которую они проводили в объятиях друг друга.