Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла

бросаю взгляд на Рапунцель. Механические действия не особо помогают, но желание смять ее в руках немного приглушается. Знаю, что позже оно накроет с еще большей силой. Только это произойдет позже.

— Я не хочу. — Упирается, когда я ставлю перед ней тарелку с едой.

— А я не спрашивал. — Отвечаю спокойно, потому что вижу, как она водит носом и прячет глаза. — Жуй. Не хочу отмывать твои мозги с пола, если вдруг ты надумаешь снова в голодный обморок упасть.

Зыркает на меня знакомым злобным взглядом, но ничего не отвечает. Берет вилку и послушно пробует спагетти. Усмехаюсь, наблюдая за тем, с каким аппетитом она уплетает еду, и сам неспешно жую. Молчим, как два партизана. Даже не знаю, что говорить, чтобы не обидеть. Хочется знать одно, почему плакала, но она ведь не скажет!

— Это твоя комната? — Спрашивает, огорошивая вопросом.

Голубые глазища скользят по мне, вызывая странные ощущения в области грудной клетки. Поднимаюсь и собираю тарелки, чтобы сразу помыть.

— Нет. Снимаю. Единственные хоромы, которые мне сейчас по карману.

Горький привкус портит все удовольствие от вкинутой в желудок пищи. Я иду в ванную, но принцесска на удивление мне волочится следом.

— Я думала, что детям из… из…

— Детского дома, не стесняйся, Рапунцель. — Усмехаюсь, расправляясь с посудой, к которой она тянет руки. — Пластырь отклеится. И, нет, мне не полагается свой угол, потому что меня усыновили, а приемные дети приравниваются к родным по закону. Таких жильем не обеспечивают.

Слышу шумный выдох, но усердно тру тарелки.

— Тогда почему ты не живешь с у приемных родителей?

— Сама-то не догадываешься? — Криво улыбаюсь и смотрю на нее.

— Нет. — Такие искренние и удивленные глаза округляются.

— Объясняю популярно, — беру полотенце и вытираю посуду, — таких, как я, берут, чтобы нажиться. Меня не будут любить так же, как тебя, принцесска, потому что я, — подхожу к ней ближе, держа в руках тарелки и кружки, — чужой.

Прохожу мимо нее, чувствуя себя гребаным пациентом на сеансе у психолога. Раздражает. Я не любитель копаться в этой части себя. Наглухо ее запечатал и не хотел думать. Свое место в жизни знал и не мечтал, что прыгну выше головы, как Вольный. Друг был тем еще фантазером.

— Все не так, как может показаться на первый взгляд. — Говорит в спину, но я не поворачиваюсь, расставляя посуду по полкам.

— Говори яснее, принцесска.

— Иногда родных тоже не особо любят. — Говорит тише, и я поворачиваюсь.

Прищуриваюсь, глядя на нее, изучаю и пытаюсь понять, к чему клонит. Неужели ее предки недолюбливают родную дочку? Бред. Слабо верится.

— Мне, наверное, лучше уйти.

Кажется, что в голосе сквозит огорчение. Сжимает рукава пальцами и отводит взгляд, заставляя чувствовать себя какой-то катастрофической мразью.

— Отвезу, только душ приму. Не хочется смущать вашу светлость запахом мазуты.

Ну не идиот ли?! Вижу, что уколол словом, но просто прохожу мимо в ванную, чтобы скрыться от ее глаз, которые в душу врываются. Хотел узнать о ней, а в итоге, она поковыряла и так незаживающую рану. Без промедления ныряю под теплые струи воды и тщательно тру тело мочалкой. В голове только ее слова. Голос такой, словно ей и правда интересно. И ведет себя, как нормальный человек. Черт!

Еле как успокаиваюсь и выбираюсь из ванны. Накидываю полотенце на бедра, жалея, что не взял с собой одежду. Выхожу и столбенею.

Принцесска свернулась калачиком на кровати и мирно посапывала. Думал, что притворяется, но пока я накидывал на себя одежду, она даже не пошевелилась. Жаль, пропустила то еще шоу.

Подхожу к кровати и опускаюсь перед ней на корточки. Наблюдаю за длинными ресничками, подрагивающими во сне, и сглатываю. Должен ведь разбудить и отвезти ее домой, но…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но вместо этого пялюсь на нее, как придурок. Даже ноги затекают, пока не моргая изучаю ее лицо.

Да к черту!

Поднимаюсь, хлопаю по выключателю, достаю плед и заземляюсь рядом с ней. Лучше не думать о том, что будет завтра, потому что сейчас мне охренеть, как хорошо. Прикрываю глаза и притягиваю ее к себе. Что-то бормочет и жмется ко мне, обдавая приятным приторным ароматом. Кроет. Руки так и чешутся исследовать тело, но я себя одергиваю. Желание не угасает. Только усталость дает о себе знать, и вскоре я вырубаюсь.

Мне снится она. Волосы, волнами спадающие на спину. Тяну руку вперед в полудреме, но резко открываю глаза, ощущая перед собой пустоту.

Пробегаю глазами по комнате. Обуви нет и сумочки тоже. Свитер и носки лежат на стуле.

Свалила втихушку.

Круто!

А чего ты хотел?

Розовых соплей и жарких поцелуев?

Падаю на подушку и таращусь в потолок.

Да, Рапунцель, замечательная бы из тебя вышла футболистка. Даже знаю, в какую команду бы тебя взяли.

Динамо…

Глава 31. Тебе не жить

Алексей

Чувствую себя брошенным котенком. И приласкать некому, и убить жалко.

Вольный смотрит на меня и чешет репу, словно упорно думает над тем, что я ему рассказал. Не знаю, что вдруг на меня нашло, но выложил без красочных подробностей события вчерашнего вечера. Держать в себе те чувства, которые давили на грудную клетку, оказалось сложно, и стоило другу задать вопрос, как меня понесло.

— Я бы тоже на ее месте сбежал. — Наконец выдает он, а я замираю, натягивая на себя ветровку.

— Не понял сейчас. Поясни. — Еле сдерживаюсь, чтобы не послать его.

Только интерес останавливает. Говорят же, что со стороны виднее, так может стоит послушать мнение лучшего друга.

— Ты же вечно, как взбесившийся бык, несешься и сшибаешь все, что стоит на твоем пути. Наверное, сказал ей что-то обидное.

— Ага, ее обидишь.

Хмыкаю, вспоминая, как Рапунцель может пульнуть в ответ словесным дротиком. Нет. Она прекрасно знала, куда шла, и что может случиться. Дело в другом. В том, о чем я не знаю.

— Ну да, дамочка не из тех, кто промолчит, особенно с тобой.

— В смысле?

— Да между вами и химия, и физика. Так все трещит, что и нас сшибает. — Ухмыляется Степа, а я хмурюсь.

Таращит меня по ней, да. Согласен, но вот взаимно ли это?

Черт! От размышлений голова превращается в огромный шар, который набили конфетти. Дурацкое чувство, и я не могу от него избавиться.

— Поговорил бы с ней. Позвонил там. Сообщение написал.

Молчу, глядя на Вольного, как свихнувшийся. Ведь правда…

Мы столько раз пересекались, но я до сих пор не взял ее номер телефона, даже когда он был у меня в руках. Клиника, Богданов,