Игра Жнеца - Сергей Леонтьев

начать с обстоятельств пропажи из замка наместника «порождения тьмы», – внёс свою лепту Зивар, пятый.

– Полагаю, начать надо с Новачей, – выразил мысль Вектор, шестой член Совета.

– Если действия монаха относительно сил Инквизиции ещё как-то вписываются в общую картину, то вот с храмом Огня ситуация непонятная. Смею предположить о наличии взаимосвязи, – закончил Зентор, седьмой жрец.

– Совет высказался, – резюмировал Трегор, являющейся первым и Главным жрецом, главой Совета, а также Суда семерых, – Подведём итог: у нас появился противник. Неисключено, что не один и весьма сильный. Надо выяснить, кто стоит за ним, кто помогает и какому богу тот поклоняется. Для этого необходимо поймать эту «бешеную собаку», но сперва желательно выяснить, что известно Самонию.

– Кстати, как он? – вмешался Бертор.

– Плох, но выживет. По крайней мере, так утверждает лекарь.

– Как ему вообще удалось выжить?

– Полагаю, присутствующие в состоянии дать ответ на этот вопрос самостоятельно, – сказал Трегор и выжидающе посмотрел на перебившего его Бертора.

– Но заклинание под запретом, да и откуда оно ему известно? – изумился Зивар, высказав общее мнение.

– Хочу напомнить, что Самоний – наша единственная возможность пролить хоть какой-то свет на случившееся. Понять, с чем нам предстоит столкнуться. Да, заклинание «Колыбель скорби» официально запрещено, и его применение карается смертью, но! Прошу заметить – это магия Света и, насколько мне известно, младенцев в наших рядах, отродясь не было.

Члены Совета замолчали. Спорить было бессмысленно, все понимали, что это была крайняя и вынужденная мера. «Колыбель скорби» действительно являлось заклинанием магии Света и суть заключалась в том, что применяющий его мог избежать смерти, какой бы она ни была. Правда, при одном условии – необходима жертва, и чем она моложе, тем эффективнее результат.

Младенец, мог подарить совсем дряхлому старику ещё много лет жизни, при этом омолодив его. Следовательно, Самоний принёс в жертву далеко не одного своего соратника, раз смог выжить. Предшествующие события являлись фактически началом войны, а на войне, как известно, все средства хороши. И что ещё немало важно – победителей не судят.

Когда-то, очень-очень давно, в жертву Жрецам Света приносили новорожденных, смерть которых даровала буквально вечную жизнь. И жрецов в то время было гораздо больше. Однако у всего есть свой предел. Возмущение и недовольство росло и набирало силы, поскольку простой люд не желал расставаться со своими чадами в угоду и без того зажравшимся жрецам.

Не обошлось в этом вопросе и без последователей магии Тьмы, которые подливали масло в огонь врачеванием. Да-да, вот такой парадокс. По никому не понятным причинам в тот период именно магия Тьмы лечила болезни, заживляла раны и ставила людей на ноги. Парадокс.

Тогда-то и возник тайный орден будущей Святой Инквизиции. Медленно, но верно, движение повстанцев начало набирать обороты. Их сила крепла, а ряды пополнялись всё новыми сторонниками. Уверовавшие в свою безнаказанность и бессмертие, жрецы Света слишком поздно поняли, что их век подошёл к концу. Огнём и мечом Святая Инквизиция выжгла эту опухоль, запретив впоследствии множество заклинаний и ритуалов.

История не раз подтверждала, что получив власть, и ощутив её силу, отказаться от неё потом уже невозможно. Она пьянит, как травы Друидов, и дурманит, как грибы Шаманов. Так, избавившись от старых жрецов и их последователей, Инквизиция провозгласила себя «несущими Свет во благо».

«На волне успеха» орден приступил к тотальному уничтожению последователей Тьмы, не желая мириться с новой тенденцией народного почитания. Ведь оберегать и приходить на выручку могут только «светлые» помыслы и благодарить за это следовало «правильного» и лишь одного Бога.

Хоть представители остальных конфессий и оставались безучастными, Инквизиция с их неокрепшими позициями опасалась, что Тьма попробует свергнуть их, заявив свои права. Да так и было бы, поскольку народное почитание явилось бы решающей поддержкой в этом вопросе. Однако жажда власти Тьме оказалась чуждой. Снова парадокс и, как следствие, ожидаемые последствия.

Спустя несколько лет в каждом захудалом городишке и гарнизоне возвышался хотя бы один, маленький, но храм Света. Отдать должное, но в то время Инквизиция действительно вникала во все нужды и потребности простого народа, оказывала всяческую помощь, но, понятное дело, не забесплатно. Дошло даже до того, что народ стал забывать про выходки старых жрецов Света.

Но, как уже было сказано выше, власть опьяняет. Святая Инквизиция стала зажираться и постепенно отдаляться от народа. Зато активировалась знать, которая потихоньку принялась перехватывать бразды правления. Единственное, чему осталась верна Святая Инквизиция, так это своему принципу – Тьме на земле не место, продолжая охотиться на почитателей её культа.

Когда практически всех представителей «неугодной веры» истребили, а оставшиеся бежали на земли, куда недотягивались руки Инквизиции, внимание переключилось на созданий и порождений Тьмы. От скуки или хрен знает от чего ещё, они принялись вырезать целые виды существ по «религиозным» убеждениям. В общем, потихоньку «святые» начали снова обрастать дурной славой.

* * *

– Итак, – продолжил Трегор, – Предложения Совета подлежат исполнению, поэтому прошу каждого взять под личный контроль сбор соответствующей информации. Хочется признавать или нет, но нам объявили войну, а у нас катастрофически не хватает сведений о противнике. Это недопустимо. Победить можно лишь то, о чём имеешь представление, – пару секунд он помолчал, словно собираясь духом, а затем продолжил, – Считаю необходимым призвать Пастырей и направить их по следам беглеца. Возражения?

Повисла гнетущая тишина. Пастыри являлись, вероятно, одними из самых опасных представителей Ордена и служителей Света. Фанатичные, безэмоциональные, незнающие жалости и сострадания, эти жрецы-воины, эти цепные псы Инквизиции, были взращены только для одной–единственной цели – физическое устранений преград и препятствий на пути Света.

Их не привлекали к интересам ордена такое продолжительное время, что некоторые начали сомневаться в самом факте существования этих «паладинов смерти», а многие предпочли бы, чтобы так и было.

Не смотря, что Пастыри безоговорочно подчинялись воли Совета, контролировать их было невозможно. Отданные приказы принимались к исполнению незамедлительно, однако способы и методы достижения поставленных целей нередко были сомнительными и часто противоречили нормам морали.

Безусловно, Пастыри всегда доводили начатое до конца, но земля ещё долго оставалось сырой от пролитой крови, а крики и стоны не стихали по несколько дней. В формировании общего негативного отношения к Святой Инквизиции эти воины Света сыграли далеко не последнюю роль. Однако, овец никогда не спрашивают, нравится ли