Честь и верность - Эндрю Р. Кейт

Дювалье кивнул и показал рукой на убитого.

– Заберите тело, – устало сказал он.

Усталость после короткой, но стремительной схватки внезапно навалилась на Дювалье, однако мозг его не переставал напряженно работать, пытаясь собрать воедино обрывки мыслей, вихрем кружащиеся в голове.

– Ладно, пушкарь, что еще? – спросил Фрейзер.

Атака кочевников закончилась шесть часов назад, и гарнизон «Песчаного Замка» вернулся к обычному распорядку. Организационная часть управления ротой не требовала от капитана особых затрат времени и усилий, однако заниматься повседневной работой необходимо даже в боевых условиях.

– Четыре человека – кандидаты на ротную гауптвахту, – твердо произнес Трент. – Оказались во время атаки в состоянии опьянения и негодными к бою.

Фрейзер взглянул на экран видеокамеры. Четыре неуклюжие фигуры арестованных, ожидавших за дверью кабинета, переминались с ноги на ногу, охраняемые двумя легионерами из Роты Альфа. Энтони Дювалье, выглядевший так, будто тоже после перепоя, сопровождал их в качестве офицера, предъявившего обвинение.

Наклонившись к уху Трента, Фрейзер спросил:

– Как все произошло, сержант?

– Они из взвода Виджгаарда, командир, – ответил Трент тем же спокойным голосом. – Похоже, внизу, в одном из ремонтных отсеков возле насосной станции легионер Уайт прячет перегонный аппарат. Вот они и решили отметить День Легионеров напитком более крепким, чем вино. К тому времени, когда прошлым вечером началась заварушка, они допились до невменяемого состояния.

Фрейзер нахмурился. Конечно, не существовало такого закона, который удержал бы легионеров от выпивки даже во время дежурства, однако к тем, кто попадался, применялись жесткие наказания. И все же в данной ситуации ему очень не хотелось отправлять этих людей в карцер.

– Мы можем это как-то переиграть? Ну, скажем, применить какое-то другое, менее жесткое наказание? – спросил он Трента.

Сержант покачал головой:

– Не думаю. Лейтенант Дювалье вытащил их после боя из доковой люльки. Он при свидетелях предупредил их о грозящем наказании.

– Ну что ж, введите их, – проговорил Фрейзер, потирая кончик носа. Он страстно желал в этот момент заняться чем-либо более приятным, пусть даже еще разок сразиться с туземцами.

Арестованных ввели в кабинет, и Фрейзер провел формальный допрос. Затем заслушали показания лейтенанта Дювалье. По окончании официальной процедуры капитан хмуро кивнул.

– Все очевидно. На неделю – в карцер, – он помедлил. – Уайт, ваше хобби подвергло опасности все подразделение, поэтому я прикажу демонтировать ваш перегонный куб. У вас есть впереди неделя поразмыслить над своим поступком.

Легионер удивленно уставился на Фрейзера:

– Сэр, но в «Уставе ничего не сказано о перегонном аппарате…

– Как правило, всем глубоко наплевать, что вы там гоните – хоть крысиный яд, – резко ответил Фрейзер. – Но мне нужны солдаты, у которых ясные глаза и которые всегда готовы к бою. Трент, проводи арестованных в камеру. – Он жестом распустил присутствующих. Арестованные под конвоем поплелись из кабинета.

– А вас, Дювалье, я просил бы задержаться ненадолго, – обратился Фрейзер к своему исполнительному офицеру.

– Да, сэр? – француз, как обычно, сумел вежливую формальность превратить в умело скрытую уступку.

Трент закрыл за собой дверь, оставив двух офицеров наедине.

– О чем, черт возьми, вы думали, лейтенант? – взорвался Фрейзер.

– Не понимаю вас, сэр?..

– Уж что нам требуется в последнюю очередь, так это отправлять сейчас солдат в карцер. Может быть, они и не принесли нам пользы, когда были пьяны, но не принесут теперь вообще никакой, когда мы их заперли на замок!

– Тогда почему же вы их не отпустили? – бросил Дювалье. – Ведь решение принимали вы.

– Потому, любезный господин Дювалье, что долг обязывает меня поддерживать своих офицеров даже тогда, когда они проявляют дурацкое ослиное упрямство. Вы же при всех сообщили провинившимся о том, какое наказание их ждет… и поступи я иначе, это подорвало бы ваш авторитет!

– Я вовсе не просил вас о поддержке, сэр, – грубо ответил Дювалье.

Злость закипела внутри Фрейзер:

– Довольно ломать комедию, лейтенант! Если не умеете играть в нашей команде, то хоть не вставляйте палки в колеса!

– По крайней мере, я не подставляю своих людей, как вы на Фенрисе! – выпалил Дювалье. Кровь прилила к его лицу, он решил откровенно высказать капитану все, что о нем думает.

Фрейзер медленно встал, не позволяя себе потерять самообладание.

– То, что произошло на Фенрисе, и какова в этом моя вина, не имеет здесь ни малейшего значения, лейтенант, – чеканя слова, произнес он. – Когда ситуация здесь, на Полифеме окажется у нас под контролем, можете думать обо мне все, что угодно, ну а пока – забудьте о Фенрисе. Это давняя история, и не время сейчас ворошить прошлое! Вы поняли меня, лейтенант?

Дювалье упрямо встряхнул головой.

– Мне никогда не забыть о Фенрисе, капитан, – медленно произнес он, – Никогда. Я потерял там слишком много друзей… и слишком большую часть самого себя. – Он помедлил. – Я могу идти?

Фрейзер опустился в кресло. Только теперь он вспомнил, что Дювалье тоже прошел кошмар Фенриса. Так вот откуда такая враждебность. И все же сейчас не время для сведения личных счетов.

– Я сказал то, что считал нужным, лейтенант, – быстро сказал он Дювалье. – О прошлом… и о настоящем. Если мы собираемся выбраться с этой планеты живыми, то нам дорог каждый человек.

Не услышав ответа, Фрейзер решительно добавил:

– Все. Вы свободны.

Дювалье вышел. Секундой позже возвратился сержант Трент.

– Не слишком жестко, командир?

– Может быть… – Фрейзер вспомнил про Фенрис. – Да, жестко. У тебя есть что-нибудь для меня, пушкарь?

– Ответственный офицер Келли представила ряд соображений, она хотела бы поделиться с вами, сэр, – ответил Трент. – Келли утверждает, что вроде бы придумала способ отогнать ублюдков от стен «Песчаного Замка».

– Пригласи ее, – распорядился Фрейзер, улыбнувшись. – Посмотрим, если это действительно так, пусть и командует этим цирком, а я отправлюсь на рыбалку.

Выйдя из здания штаба, Дювалье с шумом захлопнул за собой дверь и зашагал через площадь, задыхаясь от негодования. Впервые ему было наплевать, что окружающие могут заметить его чувства. Чертов Фрейзер! Самодовольный, высокомерный, с покровительственным тоном и жестами, с притворным беспокойством, личном составе. На Фенрисе ему дела не было до солдат!

Теперь он точно знал, что его предчувствия были правильными. Именно капитан виноват во всем. Что сделал Фрейзер вчера, во время ночной атаки водяных чудовищ? Ровным счетом ничего. Но все лавры он присвоит себе, выбрав подходящий момент.