Министерство по особым делам - Натан Энгландер

Генерал повернул в руке бокал, посмотрел, как переливается вино.

Тереза потянулась к устрице, обильно смазала ее хреном. Проглотила, посмотрела в глаза Лилиан, к лицу ее прилила кровь.

– Ваш сын пропал?

– Он не пропал, – уточнила Лилиан. – Сделали так, чтобы он пропал. Это сделало правительство.

Кадиш посасывал ломтик лимона. Он внимательно следил за разговором, переводя глаза с одной женщины на другую.

– Его забрали власти? – спросил генерал. – Если его арестовали, это не значит, что он пропал. Где содержат вашего сына?

– Если бы мы знали, мы бы сюда не пришли.

– Вам и не следовало сюда приходить, – бросила Тереза.

– Но вы точно знаете, что он у них? – спросил генерал, вроде бы даже сочувственно.

Кадиш выплюнул ломтик лимона – зубы, казалось, ломило.

– Это были агенты, – пояснил он. – Четверо, в костюмах. – Он провел языком по зубам. – У одного была поддета ветровка.

– Агенты? – переспросил генерал. – Страховые, как ваша жена?

– Или агенты-реагенты? – спросила Тереза, подыгрывая мужу. – Как «Одекс» или «Аюдин»?[38]

– Все произошло очень быстро, – сказал Кадиш.

– Вы были там?

– Да, – ответил он. – Они забрали три книги. Избили соседа.

Генерал засопел.

– Как они представились, когда вошли?

– Они просто постучались, – ответил Кадиш.

– Почему же вы не пошли с этими агентами, когда они забирали вашего сына? Почему не спросили у них, куда они ведут вашего ребенка?

– Вы же знаете, все не так просто, – сказал Кадиш. – Они бы убили и меня, и сына – бровью бы не повели. – Кадиш взглянул на Лилиан. – Тут ничего не сделаешь.

– То есть при вас регулярно вторгаются в дома?

– Нет, просто я слышал о таком.

– На вас навели оружие? Угрожали застрелить?

– Нет.

– Нельзя ли не пересказывать слухи? – сказал генерал. – Нам повезло, мы живем в лучшей стране на свете, но чем больше я слышу, тем больше убеждаюсь: мы сами подрываем себя сплетнями. Это своего рода пятая колонна. Если не поостеречься, пустопорожняя болтовня доведет страну до катастрофы.

Генерал сокрушенно покачал головой.

Тут заговорила Тереза:

– Люди, потерявшие надежду, цепляются за безумные идеи, а их много. – Она подалась вперед, потрепала Лилиан по руке. – Я уверена, мой муж готов помочь. Но верить слухам? Это же чистые выдумки. Тысячи пропавших – это выдумки. Ничего такого нет.

– Вы, наверное, верите в то, что говорите, – сказала Лилиан. – И оттого, что люди, которые управляют страной, верят в собственную ложь, еще страшнее.

– Ну, это уже чересчур, – возмутился генерал. Собрался было встать, но жена его остановила.

– Лично я в эту ложь верю, – сказала она. – Но я хочу вас спросить: если в одну и ту же ложь верят все, может быть, это правда?

Лилиан не замешкалась с ответом:

– Так мир держится в состоянии равновесия. Заставить всех поверить в одно и то же невозможно.

Кадиш задумался: становится ли ложь правдой, если в нее верят все? Тут же эту мысль вытеснила другая, более насущная: а ведь сам он, наверное, готов поверить во что угодно?

– Вокруг много лжи, – заговорил генерал. – И молодые люди пропадают. Но они не томятся в каких-то тайных застенках, не сражаются вместе с левыми. Они подсели на наркотики, где-то затерялись. Это хиппи, они смылись и теперь нежатся на пляжах Бразилии и Уругвая в поисках сексуальных утех. И вот распространяется ложь, с которой правительство вынуждено мириться: якобы они бежали из страны по политическим мотивам. Многие верят, будто такие вот наркоманы и прочие бездельники засели где-то в горах, готовят революцию, и их в этом не разубеждают. Выросло целое поколение, которому чужды нормальные ценности, и правительство в этом виновато не больше, чем семья. Так пусть родители верят, что их дети сражаются где-то за правое дело. Вот вам и тайна, которую скрывают от народа: целое поколение парней и девушек думает только о собственных интересах, плюет на законы, и для нас оно потеряно.

– Что вы такое говорите? – Лилиан побелела.

– Конечно, мне трудно представить себя на вашем месте, – сказал генерал. – Я не желаю признавать, что ваш сын попал в беду – вот как вы истолкуете мои слова, это я понимаю.

– Встреча с вами – самое большое, чего мы достигли с начала поисков, – сказала Лилиан. – Вы – первое официальное лицо, признавшее, что у меня есть – был – сын.

– К сожалению, в неофициальном статусе. Скажу вам и еще кое-что. Это едва ли поможет, но вы, по крайней мере, поймете, что ваш случай – не единственный. Это проблема не только Аргентины. Мы общаемся с соседями. Жажда странствий свойственна молодежи и в Чили, Боливии, Перу. На каждого из наших детей, что рвутся через границы этих государств, есть один оттуда, и он собирается точно так же затеряться здесь, у нас. Мне не хочется говорить, что ваш ребенок, на которого вы положили жизнь, сбежал из дома, не попрощавшись. Чиновники в Министерстве по особым делам тянут жребий: никто не хочет говорить такое родителям.

– Наш сын никуда не убегал, – возразил Кадиш. Голос у него сел. – Я сказал вам, как все было.

Генерал вздохнул.

– Я – человек военный. Утешать родителей я не обучен.

Кадиш не мог больше ждать, он поднес сигарету к свечке, кончик сигареты вспыхнул. Задув огонь, Кадиш сделал две короткие затяжки, кончик сигареты обуглился.

– Я высказался откровенно, боюсь, больше мне сказать вам нечего, – заключил генерал. – Надеюсь, вам повезет. И если хотите, чтобы ваши поиски увенчались успехом, мой совет: держите себя в руках. Демагогия ничего вам не даст и только затруднит поиски сына.

– Значит, вы признаете, – Лилиан подняла палец, – признаете, что одно с другим связано, что наши действия сказываются на судьбе Пато. Наши действия касательно вас. Вы только что признали, что такая связь есть.

Лилиан посмотрела на Терезу, будто та обязана ее поддержать.

– Я лишь сказал, что не стоит поднимать лишний шум, – заметил генерал.

– Вы нам рассказали о взаимосвязи, причинно-следственной взаимосвязи. Вы можете нам помочь. Умоляю вас. Пусть ваш мундир послужит нам так же, как он послужил бы вам…

– Как вас понимать? – взвилась Тереза.

– Пусть ваш мундир поможет вернуть нашего сына. – Лилиан обратилась к генералу. – Вы человек при власти, умоляю вас – воспользуйтесь вашей властью.

– Когда энергия бьет через край, есть смысл ее попридержать, – сказал генерал. – Молчание способно спасти жизни. Чтобы помочь себе и вашему сыну, вернитесь домой и сидите тихо. Идите домой и ждите. Парень вернется, когда одумается, вполне возможно загоревший и под руку с беременной революционеркой.