Тайная история преступных сект - Наталья Ивановна Макарова

Отец любви, миров Строитель, Услышь смирённый глас рабов, Будь наш наставник, оживите ль, Будь нам помощник и покров! Пронзи нас истиной святою, Да дышим и живём Тобою! Да видим в сих дарах бесценных, Такую благость Ты послал, В телах, через пищу подкреплённых, Чтобы Дух Твой вечный обитал. Да мы, имея душу здраву, Всё здесь творим Тебе во славу.

Последний куплет песни не поётся при открытии ложи, его поют перед её закрытием, когда составляется братская цепь. Братская цепь — символ неразрывного единения всех членов Ордена без различия их общественного положения, а потому в составлении братской цепи принимали участие и служащие братья, которые становились между обоими надзирателями. Цепь образовывалась так: каждый брат подавал правую руку стоявшему по левую его сторону, а левую руку — стоящему по правую.

Не разрывая цепи и трижды три раза делая круг, братья пели последний куплет песни, начатой при открытии.

Как знаки зрим Твоей любвиВ телесной пище в сих местах, Так нам, смиренным уготовиНетленну пищу в небесах! Да там с Тобой соединимся, В любовь Твою да погрузимся!

«По пропении мастер предлагает последнюю здравицу за всех братьев, рассеянных по шару земному, с желанием больным облегчения, здравым — умеренности, страждущим — утешения, счастливым — смирения, а тем, кои пред вратами смерти, — твёрдости и живой веры, с которой каждый свободный Каменщик да подвергается в объятия Спасителя своего».

Едва стихал голос мастера, как братья гармонии запевают песнь, всегда напеваемую при сборе для бедных:

Блажен, кто страждущим внимаетИ помощь бедным подаёт. Кто слёзы сирых осушает, Тот рай в самом себе найдёт.

Под призывные слова песни братья — собиратели милостыни обходят ложу. Очень часто сборы на бедных бывали крупные, особенно после торжественных лож.

Закрытие столовых лож, как и их открытие, совершалось установленным ритуалом, вопросами и ответами. Мастер стула спрашивал 1-го надзирателя, который час, и получал ответ, «самая полночь». В речи одного из масонских риторов объясняется значение слов «полдень» и «полночь». Когда бы ни происходили масонские работы, всегда полдень, ибо свет истины освещает стезю, ведущую в храм предмудрости, но «коль скоро перестаёт Каменщик работать для вечности, погружается он в тьму пороков и страстей, ложа закрывается, наступает мрак полночи».

Раздел 5

Мафия

Кто говорит «мафия», должен обязательно добавлять «сицилийская», так как любой другой выходец из Италии, будь то ломбардец, неаполитанец, калабриец или сардинец, никогда не будет претендовать на участие в этой организации и не сможет стать её членом. Для него это настолько же нереально, насколько нереально негру присоединиться к ку-клукс-клану.

Мафия — это секретное сообщество со своей внутренней структурой и правилами, которые должны строго соблюдать её члены.

История зарождения

Мафия родилась в XIX веке в треугольнике, на вершинах которого находятся города Палемо, Трапани, Агридженто. Но само слово «мафия» впервые появилось в 1862–1863 гг., когда в Палермо с большим успехом шла комедия Джузепие Риццотто «Мафиози из наместничества».

С неизбежностью возникает вопрос: появилась ли мафия в результате объединения Италии с Сицилией или же молодому Итальянскому королевству она досталась в наследство от Бурбонов?

Ответ надо искать в особом характере сицилийского крупного помещичьего землевладения.

Монархи из династии Бурбонов, правившие королевством обеих Сицилии, жили в Неаполе, а управление островом поручали вице-королю. Бурбоны не доверяли сицилийским дворянам, которые в наполеоновский период имели возможность познакомиться с конституционной монархией, а в 1848 году, когда в Палермо вспыхнула революция, завершившаяся введением конституции, свергли с престола Фердинанда II. Король, восстановив через год свою абсолютную власть, в 1852 году посетил Сицилию, отказавшись, однако, заехать в Палермо.

Сицилийское дворянство никогда не было «придворной знатью», оно не было и «военной знатью», потому что Бурбоны вверяли свою личную безопасность, ещё с времён якобинцев неоднократно подвергавшуюся угрозе, наёмным войскам, набранным их швейцарцев.

Вся политическая жизнь в Палермо в начале XIX века заключалалсь в плетении заговоров и интриг вокруг вице-короля, а также публикации блестящих теоретических трудов по вопросам государства и права, которыми увлекалась небольшая группа дворян. Более того, в результате исторических условий, сложившихся в Палермо ещё со времён нормандского завоевания, там не было «третьего сословия» (за исключением очень малочисленной группы), отличающегося от дворянства и духовенства, которое могло бы, благодаря своей многочисленности или крупным состояниям, оказывать давление на дворянство, что оживляло бы общественную жизнь острова.

Буржуазии, которая именно в начале XIX века начинает расширять и укреплять свои позиции по всей Европе, в Палермо было ещё совсем немного. Буржуа как бы укрывались под сенью феодалов, находясь в личной зависимости от них, — зависимости, построенной на «особых» отношениях между отдельными сеньорами и преданными им мелкими буржуа. Отсюда возникает покровительство и угодничество, породившие отраву фаворитизма и коррупции в бюрократических учреждениях правительства Бурбонов.

Дворяне Западной Сицилии (князья, герцоги, графы, маркизы, гранды), пользовавшиеся правом не снимать шляпу в присутствии короля и продавать дворянские титулы, жили на доходы от своих феодов — крупных поместий, передававшихся по наследству.

В те времена средний феод, как правило, превышал 1000 гектаров, но сам сеньор не мог управлять им, так как это означало бы «работать» и привело бы к потере им сословных прав и привилегий.

Начавшееся с 1700 года обесценивание денег и стремление извлекать доходы из всего феода, привели к дроблению феодальной латифундии на «массерии» (большие хутора), достаточно крупные территории, включавшие в себя десятки гектаров земли.

Феод, разделённый на массерии, сдавался в аренду на основе «габеллы», т. е. за твёрдо установленную годовую плату, иногда в натуральном виде, независимо от размера урожая. Арендная плата была ниже реально получаемого с земли дохода, что гарантировало прибыль арендатору, который стал называться «габеллотто». В свою очередь габеллотто или сами обрабатывали землю, и в этом случае поселялись в центре испольного хозяйства, или же по частям сдавали её внаём, разделив на небольшие участки различных размеров.

Таким образом, феод эксплуатировался весь, целиком, а габеллотто стали взимать арендную плату натурой или деньгами, в зависимости от скольжения цен на товары. Это было стихийным применением в сицилийских условиях системы оплаты, известной уже в течение нескольких веков в английском сельском хозяйстве.

Габеллотто представляют собой новую социальную группу в сицилийской деревне первой половины XIX века. Они являются потомками крепостных феода и выходят из его дворового окружения. Некоторым из них, правда, немногим, удаётся разбогатеть настолько, что они оказываются в состоянии приобрести отдельные наделы или целые феоды, от которых желает избавиться помещик.

В среде габеллотто появляются «бароны», покупающие