Охота на Актеона - Алексей Евтушенко

Наконец-то, Кася и Тепси смогли с лихвой удовлетворить свое любопытство. Без всяких приключений и тревог переночевав под уцелевшей крышей того, что когда-то, судя по всему, было казармой, с самого утра группа приступила к тщательному поиску неизвестно чего.

Дело это оказалось довольно нудным и утомительным.

Невелика радость лазать по битым кирпичам и бетонным обломкам и смотреть на то, что осталось от былой военной мощи. Кася и Тепси с юности имели дело с оружием и боевой техникой и относились к ним с уважением, хотя и не были солдатами в прямом смысле этого слова. Здесь они нашли и оружие, и технику. Вернее то, что от них осталось после ста пятидесяти лет на открытом воздухе.

Полурассыпавшиеся облезлые и беспомощные туши танков с поникшими до самого пола орудиями в остатках бетонных боксов.

Дырявые, насквозь проржавевшие кузова и кабины грузовых машин.

Гнилые ошметки снаряжения на складах.

Труха и ржавчина всюду.

Правда, уже после обеда, стало ясно, что воинская часть была, скорее всего, не брошена, а оставлена.

– Думаю, они ушли, поднявшись по боевой тревоге, – предположил Тьюби. – Сами посмотрите. Танков и боевых машин в боксах почти нет. Видимо, здесь лишь те, которые не смогли двигаться самостоятельно. То же самое и с грузовиками, и складами. Склады практически пустые. Во всяком случае, те, что наверху.

– А ты думаешь, что здесь есть и подземные? – спросила Кася.

– Очень на это надеюсь, – сказал Бес. – Поэтому, мальчики и девочки, теперь, когда мы убедились, что снаружи поживиться нечем, целенаправленно ищите входы в подземелья. Любые.

Они нашли такой вход уже на исходе дня, расчистив предварительно от разного хлама лестницу в подвал в одном из зданий.

В подвале обнаружилась еще одна, ведущая вниз лестница, а в конце ее – замечательно сохранившаяся стальная дверь. Фат Нигга прикрепил напротив замка специальный заряд взрывчатки, все отошли наверх и, дождавшись взрыва, спустились обратно. Замок вместе с куском двери вышибло начисто, и в мощном свете пяти фонарей они вступили в подземелье.

Это оказался довольно большой, отлично сохранившийся и замечательно подготовленный для жизни и работы нескольких десятков людей, бункер.

И здесь они нашли то, что чаще всего ищут пластуны: еду в консервах, стрелковое оружие и боеприпасы. Все, на первый взгляд, в очень неплохом состоянии.

– Видишь, – сказал Тьюби, показывая Касе на вскрытый Ровего металлический ящик, в котором лежали, обернутые в помутневший от времени, но все еще прозрачный пластик и покрытые застывшей смазкой, автоматы. – Это то, о чем я говорил. Немного с ними повозиться – и можно стрелять. Уверен, что консервы тоже не испортились. Но сами проверять не будем – на это у нас есть специалисты.

– Думаю, не только консервы, – оживленным голосом провозгласил Фат, появляясь из-за угла с двумя литровыми, наполненными почти под самое горлышко какой-то темной жидкостью, стеклянными бутылками в руках. – В соседней комнате нашел. Там этого добра полно. И водка в том числе.

– Ух, ты! – восхитился Ровего. – Вот это, действительно, находка!

– Неужели коньяк? – приподнял брови Бес.

– Он самый, командир, – осклабился Нигга. – Давненько нам такая добыча не попадалась.

– Ну, значит, чутье меня не подвело, – сказал Тьюби. – Что ж, поиски, думаю, окончены, и можно теперь приниматься за обычную работу.

То, что Тьюби назвал «обычной работой», заключалось в том, чтобы перепрятать в другое место большую часть найденного спиртного и завалить-замаскировать вход в бункер, а затем и в подвал.

– Коньяк и водка нам, пластунам, самим пригодятся, – пояснил Ровего Тепси, когда она задала соответствующий вопрос. – В виде, так сказать, законной награды за риск. На всех тут все равно не хватит, а если оставить, как есть – начальство отберет. Опять же, половина, считай, из этих бутылок окажется негодной к употреблению.

– Почему? – спросила Тепси.

– Где-то пробка окажется недостаточно плотно пригнана, и – все. Воздух попал, процесс окисления пошел, продукт испортился. Между прочим, у коньяка, как показывает опыт, больше шансов сохраниться. Не знаю даже отчего это.

– Дубильные вещества, – сказала Кася. – Они придают дополнительную защиту, как мне кажется.

– Может и так, – согласился Ровего.

Дегустацию провели вечером, перед ужином.

В обеих, первоначально найденных Ниггой бутылках, коньяк сохранился отменно. Но продолжать столь удачно начавшийся вечер пластуны, к некоторому удивлению Каси и Тепси, не стали, ограничившись ста граммами раритетного напитка на человека.

– Надо же, – сказала Тепси, когда Фат Нигга решительно закупорил открытые бутылки и отнес их в тайник. – Я думала, что вы их обе того… выпьете. Ну, одну уж – точно.

– Выпить мы любим, – сказал Бес. – Как все мужчины. Иногда даже крепко выпить. Но только в подходящих условиях. Сейчас условия явно не подходящие. Слишком опасно. Думаю, что оперативницы Службы FF тоже не особо пьют во время выполнения задания.

– Вообще-то, да, – хмыкнула Кася. – Дисциплина есть дисциплина. Хотя разные ситуации бывают.

– Разумеется, – согласился Тьюби. – У нас тоже дисциплина и разные ситуации. Сейчас, как мне кажется, ситуация не позволяет как следует выпить. Или ты считаешь иначе?

– Нет, просто…

– Просто одно дело – мы, Служба FF, и совершенно другое – вы, дикие. Так? – жестко осведомился Бес.

– Ну да, – поддержал командира Ровего. – Откуда у «диких» может взяться дисциплина? Они же дикие. Только и умеют, что грабить, пить и насиловать женщин.

– Можно подумать, – нахмурилась Кася, – что вы давали массу поводов считать вас другими.

– Можно подумать, – немедленно парировал Тьюби, – что вы даете нам возможность иначе себя вести.

– Ага, – сказала Тепси. – Вам, мужчинам, только дай такую возможность. Тут же захапаете все, до чего дотянетесь. А нас, женщин, снова в рабство. Знаем, проходили. И не одну тысячу лет. Как это там говорилось… Женщина, знай свое место. Церковь, кухня, дети…

– Курица – не птица, баба – не человек, – подсказала Кася.

– Вот-вот! А языки? Во многих ваших, так называемых мировых языках, на которых говорили десятки и сотни миллионов людей, «человек» и «мужчина» обозначались одним словом, а для женщин было отдельное, специальное. Язык-то не обманешь – он всю вашу мужскую суть выражает…

– Так это же исключительно в знак особого расположения! Особое расположение – особое и слово! – засмеялся, было, Фат Нигга, но, обожженный взглядом Тепси, умолк.

– Баба с возу – кобыле легче! – не успокаивалась Тепси. – Ну, и оставили мы вас без баб. Что, легче вам стало?!

Тепси раскраснелась. Серые глаза сверкали, длинные белокурые волосы разметались по плечам.