Джаханнам, или До встречи в Аду - Юлия Латынина

Внизу Руслан Касаев спрыгнул на пирс и протянул руку тоненькой девочке в серых джинсах, с опаской пробежавшей по трапу. Они начали подниматься вверх по гранитной лестнице, а охрана занялась разгрузкой катера.

В этот-то миг БТР и вылетел на пятачок перед особняком. Усольцев и Шлыков выскочили из машины одновременно.

– Эй, нохчи! – заорал генерал, – мы к тебе за деньгами!

Девушка слегка вскрикнула и вцепилась в Руслана. Из ворот повалили чеченцы, и зампотех с беспокойством заметил автоматы у них в руках. Охранники Руслана, бросив катер, кинулись вверх по лестнице, и как только они добежали до чеченца, тот толкнул девушку за их спины.

Чеченцев становилось все больше, они лезли из особняка, как тараканы, и как бы ни был пьян зам командующего округом, он вдруг сообразил, что ехать пугать Касаева на БТРе было не самой лучшей идеей. А вдруг он не испугается?

Двое охранников быстро-быстро бежали вверх по зеленому дерну, уводя с собой девушку, и как только она оказалась за воротами дома, Руслан шагнул к зампотеху:

– Ты чего приехал? – спросил Руслан.

– Слушай, ты чего людям не платишь?

– Это я кому не заплатил? – спросил Руслан.

– Вот ему. Сашке.

Руслан молчал, переводя взгляд с человека, стоявшего рядом с заместителем командующего округом, на БТР и обратно. Из БТРа вылез замначальника РУБОПа и Костя Покемон. Замначальника РУБОПа тоже хотел пригрозить чеченцу, сделал шаг вперед, но не смог удержаться на ногах и шлепнулся носом в белую пористую плитку.

– А ты что, у него в доле? – спросил Руслан.

– Я? – растерялся Шлыков.

– Ты его крышуешь, да? – продолжал Руслан, – а это кто? Если ты на стрелку приехал, ты зачем чужих притащил?

– Да я…

– Да ты прямо не стоишь, – продолжал Руслан, – ты че на кастрюле приехал? Ты думаешь, круче твоей кастрюли в округе не найдется? Ща как врежут по ней, так из пушки твоей пропеллер сделаем!

И Руслан показал рукой, как вращается в воздухе башня, сорванная сдетонировавшим боезапасом.

Шлыков невольно отступил к борту машины. Замкомандующего округом по технике был человек исключительно мирный и Чечню видал только по телевизору.

– Ты чего плитку попортил? – продолжал Руслан. – Вон, за плитку кто платить будет?

Шлыков опустил глаза вниз и действительно заметил, что дорогая плитка, устилавшая площадку перед особняком, треснула под весом бронемашины.

– Я что? Я просто… – проговорил генерал Шлыков.

– Вы все пьяны, – сказал Руслан, – пьяными на стрелки не ездят. Вы сейчас сделаете то, о чем трезвыми жалеть будете. Уезжайте и проспитесь.

Шлыков моргал. Он много хотел сказать чеченцу. О том, что тот сначала нанимает подрядчиков, а потом им не платит. О том, что нечего ему лапать русских девушек, – потому что девушка, бывшая вместе с Русланом, была русская, это генерал заметил очень хорошо. Генерал Шлыков вообще не любил чеченцев и хотел бы сделать с ними что-то героическое, но не отправляясь в Чечню. Но как-то при виде Руслана и стоящих за ним автоматчиков все мысли вылетели из головы, и БТР за спиной не спасал положения.

И тут чья-то рука отстранила генерала, и слегка заикающийся от водки голос сказал:

– Да что ты с ним мяукаешь!

Из-за спины его вышел Саша Колокольцев. Он был пьян еще сильней Шлыкова. Видно было, что он шатается, как чернобыльник на ветру, и что все мысли в его башке утекли с водкой. Саша шагнул к Руслану, и генерал с ужасом заметил у него в руке длинный нож, рукоять которого выше ладони раздувалась в тяжелую стальную шишку с короткими зубчиками.

Руслан сделал шаг назад, – и в этот момент стальная шишка влепилась ему в челюсть. Чеченец упал как подкошенный.

«Ну все, – подумал Шлыков, – сейчас нас перемочат». Однако охрана по какой-то причине не бросилась на помощь к хозяину, и один из охранников что-то громко крикнул по-чеченски, обращаясь к остальным.

Руслан лежал на покрошенных белых плитах в метре от БТРа, и Халид, приподняв его за волосы одной рукой, держал другой нож у его горла. Усольцев сделал шаг вбок, потерял равновесие и сел у машины.

– Ты знаешь, почему русские боятся чеченцев? – спросил Халид, сидя на корточках перед Русланом.

Руслан молчал.

– Потому что чеченцы не боятся смерти. А русские боятся. А ты, Руслан, как русский. Ты боишься смерти. Ты понял?

– Я заплачу, – тихо сказал Руслан, – я тебя прошу, успокойся. Ты пьян. Подумай, что ты делаешь.

– Хью лхитарий?[2]

В следующую секунду охрана подхватила Халида под мышки. Халид обернулся, и лезвие ножа, сверкнув в последних лучах заходящего солнца, прочертило прореху в рукаве одного из его собственных боевиков. Мгновенно образовалась куча мала: нож, звякнув, улетел в траву, Руслан бросился на Халида и вместе с охранниками стал крутить ему руки, и кто-то из чеченцев, дав очередь в воздух, заорал:

– Стоять! Всем стоять!

Через полминуты Халид стоял у края пирса, и его мучительно выворачивало прямо в воду, в черный темный проем между склизкими столбами и белобоким бортом яхты. Усольцев и Соболев держали его за плечи. Все были настолько пьяны, что не поняли, на каком языке орал хабаровский коммерсант.

– Тише, тише, – говорил Соболев, – тише, Саня, все в елочку. Он заплатит. Правда, Руслан Александрович?

Руслан и его охранники стояли в метре, и лицо Руслана было цвета филе трески. Зубы его мяли незажженную сигарету.

– Вы все пьяны, – сказал вполголоса Руслан Соболеву, – уезжайте, пока не случилось много такого, о чем все мы потом пожалеем.

Халид плохо запомнил то, что было дальше. Он помнил, как они пили, сидя на броне; как снова брали водку в круглосуточном кафе на трассе и как сняли тут же двух «плечевых» девочек.

Халид помнил, как он лил в себя почти чистый спирт под придорожной березой и как рядом над проституткой сопел зам командующего округом.

Потом он пришел в себя внутри отсека и долго соображал, какой сейчас год и куда его ранило. БТР свернул с шоссе, перевалил через придорожную канаву и, проминая кустарник, вполз на железнодорожную насыпь.

Машина чихнула раз и другой, дернулась и заглохла. Водитель еще раз нажал кнопку пуска. БТР заурчал, дернулся, словно его ударили током, – и заглох снова.

– Вперед! Вперед! – заорал генерал.

Халид пришел в себя – почти.

– Солярка кончилась, – сказал Халид.

Пассажиры начали пьяно материться.

– Да какое кончилась, – возмутился генерал Шлыков, – еще литров пятнадцать…

– Вылезаем, – сказал Соболев.