Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа - Тьерри Мейсан

Конфликт Вашингтона и Тегерана начался с мегаломании шаха Резы Пехлеви. Он был сыном офицера, захватившего власть и позже отстраненного от нее Лондоном из-за своей пронацистской позиции. Он стал верным союзником англосаксов. Когда согласился снять его премьер-министра, националиста Мухаммеда Моссадегха, и заменить его бывшим нацистом Фазуллой Захеди. В 1971 году он устроил непомерно роскошные празднества в честь 2500-летия основания персидской империи и выказал желание действовать по собственному усмотрению. Террор, устроенный его политической полицией «Савак», и вечная отсталость его страны привели к всеобщему возмущению. Советник президента Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский убедил его тогда отправиться в путешествие (как случится уже во времена «арабских весен» с его тунисским коллегой Зин эль-Абидином Бен Али), пока сам он организует возвращение из изгнания его исторического оппонента аятоллы Рухуллаха Хомейни. Американские эксперты утверждали, что этот старик — тогда ему было уже 76 лет, — и группа высокопоставленного духовенства хотели свергнуть монархию только потому, что надеялись вернуть себе земли, конфискованные у них при шахе. Каково же было всеобщее изумление, когда в первый же день своего возращения на родину, 1 февраля 1979 года, он приехал на кладбище Бехештэ Захра почтить память жертв режима и, обращаясь к гигантской толпе народа, призвал армию защитить страну от англосаксов.

Революция, которую он проводил до 1989 года, — года своей смерти, — была подготовлена молодым иранским философом Али Шариати — близким другом Франца Фанона, Жана-Поля Сартра и Симоны де Бовуар — и переводчиком Че Гевары. Этот выдающийся мыслитель и глубокий мистик переосмысливал ислам как идеологию Освобождения. Он призывал сограждан подвергнуть сомнению все его принципы и сохранить лишь те, что придают силы в борьбе с империализмом. Он был убит «Саваком», в Лондоне, за семь месяцев до возвращения в Иран аятоллы.

Аятолла Хомейни, в свою очередь, переосмыслил шиизм, до него занимавшийся лишь оплакиванием мученичества пророков Али и Хусейна. Он призвал своих учеников поменьше плакать о них, а, наоборот, почаще подражать им в деле освобождения страны. В его понимании шиизм, религия покорности, стала религией революции. Тем самым Иран сразу же покусился на интересы Соединенного Королевства и Соединенных Штатов во всех мусульманских странах. Западные страны хотели бы удержать жизнь иранцев на жесткой и принудительной линии ислама.

Англосаксы попытались уничтожить это движение, пока оно не заразило весь регион. Они подбили суннитскую Саудовскую Аравию жестко критиковать Иран в религиозном плане, а Ирак подбили напасть на него в плане военном. Но стоило войне начаться, как они постарались продлить ее как можно дольше, чтобы таким способом ослабить и своего иракского союзника. Конфликт длился восемь лет и стоил более миллиона жертв. В последний год войны Ирак обстрелял баллистическими ракетами иранские города, нанеся огромный ущерб. Иран ответил аналогично, также уничтожив множество иракцев. Тут вмешался аятолла Хомейни. Он заявил, что оружие массового поражения противоречит его пониманию ислама. Тогда иракские военные силы перестали применять его — что привело к продолжению войны и умножило количество жертв — и прекратили свои исследования в области химии, биологии и ядерной сферы. Больше они их уже не возобновили.

Всю свою жизнь имам Хомейни повторял, что в выражении «Исламская республика» слово «республика» следует понимать в том смысле, какой вкладывал в него Платон. А значит, это режим, где правит высший авторитет в лице добродетельного мудреца, вождя революции — в данном случае его самого. Слово «исламский» следует понимать и как «мусульманин», и как «борец за справедливость». И с этой точки зрения даже тот, кто, не будучи мусульманином, принимает этот принцип, следует примеру мучеников Али и Хусейна и служит Господу.

После смерти аятоллы Хомейни высокопоставленное духовенство, на деле всегда ненавидевшее его и примкнувшее к нему только ради огромной поддержки народа, попыталось повернуть ситуацию в свою пользу. За этим последовали пятнадцать лет, за которые Иран зализывал свои раны и почти не играл никакой роли в мировой политике. Но в 2005 году один из учеников Хомейни, Махмуд Ахмадинежад, был избран президентом и придал революции новое дыхание. Он заставил страну послужить всем революционным движениям региона — а особенно борьбе с еврейскими поселениями, устроенными англосаксами в Палестине. По его мнению, то, что она в 1948 году объявила себя независимой (как в 1965 году и Родезия), не меняет ее колониального характера. Он выразил поддержку и светской Организации освобождения Палестины, и суннитской группировке «Хамас», и шиитской «Хезболле».

В период обоих своих президентских сроков он дружил с коллегами из Венесуэлы и Сирии — Уго Чавесом и Башаром аль-Асадом, и генеральным секретарем «Хезболлы» Хасаном Насраллой.

В ответ Соединенные Штаты, Соединенное Королевство и Израиль организовали широкую пропагандистскую кампанию против него, и первый ее эпизод — ложный перевод одного из его выступлений. Рейтер приписывает ему слова о желании «стереть Израиль с карты мира», что совершенно очевидно противоречит и его мнению, и высказанной мысли[5]. Потом эта тройная сила обвинила Иран в продолжении ядерной программы ради достижения цели, которую сама же ему и приписала. С точки зрения фетвы аятоллы Хомейни и истории страны, это явная глупость. Тем не менее десяток лет западные страны неустанно муссировали тезис о воображаемой «иранской ядерной угрозе».

Оказавшись лицом к лицу с самым наихудшим блоком, когда-либо сплачивавшимся против одного государства, Ахмадинежад быстро индустриализировал свою страну, экономика которой до сих пор была основана исключительно на нефтяной ренте. Одновременно он вступил в соглашение с Эмиратом Дубаи, чей порт служил ему для обхода международных санкций.

Шаг за шагом провалившись в попытках развязать открытую войну и «цветную революцию», Соединенные Штаты сделали новую попытку сближения. Когда президентству Ахмадинежада остались последние месяцы, вождь революции и последователь Хомейни, аятолла Али Хаменеи разрешил оппозиционерам вступить в споры с США. Тайные переговоры начались в марте 2013 года в Омане. Американскую делегацию возглавил заместитель госсекретаря Уильям Бернс и советник вице-президента по национальной безопасности Джейк Салливан. Переговорщица по ядерной проблематике, Венди Шерман, приняла участие в последнем заседании. Однако состав иранской делегации остается неизвестным. Во время переговоров вождь революции потребовал от всех прекратить любые действия, которые Вашингтон мог бы расценить как провокацию.

Делегация США, возвратившись в Вашингтон, рапортовала президенту Обаме, что кандидатура, поддержанная Ахмадинежадом, на президентских выборах не пройдет и будет избран их союзник, шейх Хасан Роухани. И действительно — шеф администрации уходящего президента, Эсфандар Рахим Машаеи, был обвинен в том, что он не истинный мусульманин, и отстранен от президентской гонки. Избрали Роухани — к ликованию Эллиота Абрамса, фигуранта рейгановского дела «Иран-контрас», программы мировой демократизации Буша-младшего и «цветной революции» Обамы.

Делая хорошую мину при плохой игре, аятолла Хаменеи позволил новому президенту начать переговоры о снятии санкций Вашингтоном. Объявление об этих переговорах посеяло панику в Израиле и Саудовской Аравии. Временное соглашение было подписано 24 ноября 2013 года. Потом, все последующие полтора года, обе стороны тайно договаривались о том, как им разделить весь Ближний Восток. Президент Роухани претендовал на возобновление роли регионального жандарма, которую раньше Вашингтон доверял шаху Резе Пехлеви. Кроме того, он вел переговоры с австрийским президентом Хансом Фишером о присоединении Ирана к газопроводу Nabucco (этот проект газопровода из Туркмении и Азербайджана в страны ЕС так и не был реализован. — Прим. ред.). После этого европейцы смогли бы потреблять иранский газ вместо российского. Этот огромный контракт на 8,5 миллиона долларов породил множество взяток.