Секретарь старшего принца 7 - Любовь Свадьбина

— Элор! — Я резко вырываюсь из застывшего мира воспоминаний, в котором терплю сухие поздравления Лиама. — Мне понадобятся мои ментальные способности. Для общения с Лиамом, которому принадлежит этот мастер-ключ, я сниму абсолютный щит.

Сердце неожиданно пропускает удар, внутри всё сжимается, но я молча жду ответа Элора. Задеревеневшая шея не позволяет повернуть к нему лицо, взгляд упорно не желает покидать расставленные на столе перья, перемежённые механическими пауками Линарэна.

Ненавижу быть такой слабой и нерешительной!

А время тянется. Как же медленно оно тянется! Хотя проходит всего несколько ударов сердца, прежде чем тишину нарушает мрачный ответ Элора:

— Только без глубинных воздействий и перекраивания мозгов. По возможности постарайся обойтись без вмешательства. Об остальном не переживай, на мне сейчас тоже абсолютный щит.

И всё?

Это всё, что он может сказать?

Внутри всё переворачивается, проваливается куда-то, жжёт. Так хочется вскочить с кресла, что-нибудь сделать — агрессивное, бессмысленное, эмоциональное.

Элор всё так же покровительственно держит руку на спинке кресла.

Пламя в моей груди разгорается, наливается силой безотчётной, совсем неправедной злости.

«Не переживай, на мне сейчас тоже абсолютный щит» — он только это и может сказать? Он, обвинявший меня в нежелании отношений с ним. Он, теперь отгородившийся от меня сам.

Теперь ли? Как давно Элор носит абсолютный щит? Может, он прятался под ним уже тогда, когда обвинял меня в отказе от отношений?

Серебряные острые когти пропарывают шёлк подлокотников.

Эмоции. Во мне снова норовят закипеть эмоции. Закипеть и выплеснуться в битье витрин, в разрушении мебели, стен, в диком драконьем крике.

Но я сдержусь. Я, Риэль Сирин, буду вести себя, как подобает представительнице моего рода.

Выдернув когти из подлокотников, заклинанием восстанавливаю целостность расшитого серебром шёлка.

— Лин, — Элор крепче сжимает спинку кресла. — Не мог бы ты оставить нас на минуту.

— Зачем? — удивляется Линарэн.

— Нам надо кое-что обсудить. Личное.

— Прямо сейчас? — всё то же недоумение.

Не хочу спрашивать, когда Элор скрылся под щитом. Не хочу слышать в ответ, что Элор не желает меня принимать, боится.

Он не должен был надевать щит — так избранные не поступают. Но я сделала это первой, и это лишь последствия моих действий.

Так даже лучше.

Лучше! Не буду отвлекаться на эмоции Элора, смогу сосредоточиться на деле. Пользоваться своим даром. Это ведь так кстати. Всё равно пришлось бы Элора просить, чтобы он надел абсолютный щит вместо меня, а тут даже делать ничего не пришлось.

— Сидеть! — От моего резкого оклика Линарэн валится обратно в кресло Элора.

Сам Элор проседает в коленях. Даже механические пауки падают на свои кристаллические брюшки.

— Нам не надо ничего личного обсуждать, — чеканю я с нотами управления. — Мы сейчас занимаемся ловушкой для вампиров.

Судорожно вздыхает Элор.

— Да, мы сейчас занимаемся ловушкой для вампиров, — покладисто соглашается Линарэн. — А потом изучим влияние трансформации в дракона правящего рода на эффективность голоса серебряного дракона.

Страсть к науке оказывается сильнее установок.

Рык Элора наполняет кабинет:

— Ты не будешь изучать мою избранную!

Ревность и собственнические инстинкты тоже, но не инстинкт самосохранения одного любознательного дракона:

— Не саму избранную, только голос…

— Ловушки! — рявкаю я.

— Ловушки так ловушки, — соглашается Элор и мрачно добавляет: — как пожелаешь, можно и без воздействия…

Сдержав судорожный выдох, смотрю на него.

Без воздействия? Да кто-то без воздействия совсем не чешется! Даже сейчас не может обойтись без возражений и просто послушать, что скажет Линарэн!

— Вам ловушки на всех-всех входящих во дворец вампиров сделать или будут исключения? Сразу срабатывающие или по команде? С оповещением о появлении? Юные вампиры аурой мало отличаются от людей, защита с расчётом на них будет более сложной и магически ёмкой. И в данный момент у меня нет идей, как удерживать архивампира в ловушке более десяти минут без причинения ему серьёзного вреда…

С ловушками всё не так просто, как хотелось бы.

Впрочем, если бы было просто — защиты были бы намного надёжней.

* * *

Готовить всё необходимое для новой системы защиты Линарэн отбывает к свои лаборатории уже в темноте позднего вечера. Разработка и уточнение всех нюансов потребовали времени, а на саму установку ловушек понадобится не одна неделя, ведь мы хотим сделать всё тайно. Поэтому завтра в наш по-прежнему не защищённый от иллюзий дворец прибудет «фрейлина» для меня. Под этой невинной личиной Линарэн и спрячется.

В теории.

Так придумал Элор.

Лично я сомневаюсь, что его брат сможет держать образ во время его хождений по дворцу.

Задумчиво смотрю на исчезающий на полу след золотого пламени от телепортационного заклинания Линарэна.

— И всё же нам нужно поговорить, — Элор присаживается на подлокотник моего кресла.

Слишком погрузившись в мысли о ловушках и принятых по ним решениях, не понимаю, о чём речь, приподнимаю бровь:

— Мы, кажется, определились, что будем…

Элор тянется пальцами к моей щеке. Мгновение я медлю, но всё же разрешаю себя коснуться: мы договаривались.

Тёплые нежные кончики пальцев скользят по скуле в незамысловатой ласке, Элор смотрит на мои губы.

— Я о щите…

Всплеск эмоций удаётся подавить на корню и, кажется, даже сохранить невозмутимое выражение лица. Элор заглядывает в глаза, берёт меня за лежащую на коленях руку.

— Я знаю, что я тебе не безразличен, — произносит Элор осторожно. — Скорее даже дорог.

Это и идиоту должно быть ясно!

Элор притягивает мою ладонь к нему на колено, поглаживает костяшки пальцев:

— Ты спасала мою жизнь рискуя своей, поэтому моя жизнь, я знаю, для тебя ценна.

Меня разрывает от противоречия: хочется и уйти, и выслушать. Та самая опасность чувств, когда всё подчинено им, а не разуму.

Но если обратиться к логике, то надо дать Элору высказаться, ведь иначе он не успокоится и будет пытаться донести до меня свою мысль снова и снова.

Поэтому я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на Элора несколько вызывающе, стараясь не думать о том, как свет магических сфер подчёркивает его скулы и рельефность губ, вспыхивает золотом в глазах.