Дьявол и Город Крови 4: всей нечисти Нечисть - Анастасия Вихарева

От одной мысли о проклятой его начинало ломать.

Или все это время он знал другое чудовище?

Что же их тут задержало?

Убедившись, что за ним не наблюдают, Его Величество юркнул в обнаруженную пещеру.

Здесь было теплее. Глаза привыкли быстро – все же, что-то было у него от вампиров. Он достал бутерброд, и жадно проглотил. Вампиры или обнаглели, дорвавшись до дармовой кровушки, или здесь, в горах, в самом деле, не могли есть ничего другого, кроме крови и еще теплого человеческого мяса. От вида нормальной еды Ее Величество начинало рвать. Сначала он подумал, что это беременность, обрадовался, но к своему разочарованию заметил, что с другими происходит то же самое. Сам он человеческое мясо не то чтобы любил, привык, как к свинине или баранине, оно было нежным на вкус, и как свинина готовилось быстро. Но от сырой крови ему становилось дурно, особенно от концентрата, который был солоновато-мыльным на вкус. Обглоданных до кости людей временами даже не утруждались оттащить в сторону на достаточное расстояние, чтобы скрыть ночную резню, засыпая снегом. Люди проходили мимо, но оборотни принюхивались и от запаха крови иногда начинали звереть – до полнолуния оставалось всего ничего.

Он достал еще один бутерброд и забыл о нем, заметив желтые горошины у входа.

«Опять?!» – подумал он, протянул руку и тут же ее одернул. Нет, на этот раз подарки ему никто делать не собирался – на полу рассыпали кукурузу. Не похоже, что бы троица голодала. Откуда она здесь? После троицы постоянно находили остатки их пищи: горох, пшеницу, просо, рис, листья салата, картофельную ботву и шкурки печеной картошки.

Если несли с собой картофель, почему бы ботву не оставить? Ума не хватило?

На стене тремя разными, корявым и ровным почерками сделана надпись; «Здесь тоже были Маня, Борзеевич и Дьявол!» И три подписи: большая размашистая «М», поскромнее «АБВГД», и круг с перевернутой буквой «А» или «Д» с размашистой перекладиной от края круга до другого края.

«Прямо психологическая атака! – усмехнулся про себя Его Величество. – Наверное, это тот самый маг…»

Он дотронулся до его подписи. И почему всегда перевернутая? Надпись была не нацарапана, а выжжена, оплавленный гранит стекал по стене неровными наплывами. Его Величество провел рукой по желобку, понюхал – ничем не пахло. Тут и автогеном не справишься, но гранит расплавился, как воск. Если первоживущий был магом, то таким, о котором он не слыхивал – в крайнем случае, кому-то удавалось погнуть металлический предмет взглядом.

От того, что первоживущий маг-вампир, возомнил себя именно Дьяволом – сам себя иначе, как Дьявол, он не называл, внутри шевельнулся червячок. Мог бы поскромнее, каким-нибудь Благодетелем, Спасителем… в конце концов, Богом. Их тоже было немало. Подними исторические хроники – найдется много имен. На худой конец, прославлял бы свое имя.

Или уже прославлял, но не прославилось?

Но не Дьяволом же, Дьявол всегда был персонаж нарицательный! Его не то, что боялись, не связывались и старались обратить в прах. Живучесть его никого не смущала. Обычно такие имена выбирали психи, которые имели маленькое-маленькое достоинство, те же вампиры или отчаявшиеся люди, которым не нашлось места или не нашли себя. Ну, или слетевшие с катушек… которые как раз-таки старались защитить себя от постороннего взгляда, или решительно противопоставляли себя обществу, как абсолютное зло. Рано или поздно их отлавливали, обращали в правильную веру или изолировали, но вряд ли кто-то из них мог бы назваться магом. Этот был амбициозен, его самоуверенность начинала действовать на нервы. Если подумать о том, что он уже натворил, его и психом-то не назовешь…

Фраерок чудовища был болен не только на голову. При своей психической неустойчивости, он еще обладал способностями, которые трудно не заметить, и которые он применял, как сбежавший из Ада не последний в иерархии демон. Историки и эзотерики так и не смогли определить, какой именно. Им не мешали – кто поверит в такую чушь!

И словно в подтверждение их утверждений, на противоположной стене Его Величество внезапно обнаружил три нарисованные фигуры – одна женская, почему-то с крыльями (зараза к заразе, разве бывают люди с крыльями? Проклятая потихоньку тоже начинала съезжать с катушек!), вторая – старикашка, с торчавшими в разные стороны волосами и бородой, с маленькими круглыми глазками, в лаптях, в галифе, рубаха навыпуск, подвязанный поясом (именно таким он себе и представлял Борзеевича, который не имел ничего от своих знаний, блаженный, такой же больной), а третья…

Такой приснится, в штанишки написаешь…

В центре сошлись лучи, или от фигуры исходили лучи, улыбка до ушей, правда, без ушей. Глаза продольные, как две полоски, наверное, он так смеялся. Рога – один вперед, другой приподнят, или это и были уши, но почему-то на лбу, длинные и острые. В развевающемся плаще, в одной руке плетка, другой, в которой держал и трость, опирается на огромный не то глобус, не то шар – и весь размазан…

Уродство к уродству. Понятно, почему не соблазняют его женщины-вампиры. Кто ж от такой красоты не сбежит!

Внизу под рисунком мелким шрифтом надпись: «Я вас люблю!» Сбоку приписка: «И мы тебя, Маня!»

Телячьи нежности! Неужели у проклятой была какая-то своя жизнь?

Его Величество брезгливо скривился и вышел из пещеры, нагоняя в этот раз людей, не прибегая к помощи оборотней. Настроение было безнадежно испорчено. Он еще не решил, что делать с оборотнями и группой подрывников, которые ушли в горы прошлым днем, чтобы приготовить место для лагеря. Все десять оборотней несанкционированно и внепланово прошли трансформацию, а кроме того, двое из подрывников бесследно исчезли со многими вещами. Но это и не удивительно: если оборотни чувствовали приближение трансформации, они были голодны, и двое людей съедены, а вещи… вещи могли отнести или спрятать. Оборотням не составило бы труда. Наверное, именно на это рассчитывали, что людей посчитают сбежавшими. Но кто смог бы пройти с вещами оборотней мимо десяти оборотней? Хотел бы он посмотреть на того смельчака! А тут – юнцы… Уж если бы сбежали, то все пятеро. Ну, попросили бы, послали бы пару человек дополнительно…

Оборотням было строго настрого наказано не трогать людей, которых сопровождают. А если тот, мститель, то почему на людей напал, а не на тех же оборотней? По закону военного времени всех бы расстрелять, но где взять подрывников? Взорвать-то можно, но еще надо знать, как и где. Обыкновенный сход снега стоил жизни двум вампирам и пяти оборотням. Пятерых подрывников, которые остались с вампирами, катастрофически не хватало чтобы проверить все пути, а оборотни, которые вызвались взвалить на себя ответственность, сразу же обошлись им дорого.

Слава Богу, Ее Величество жива и невредима.

От посещения пещеры остался неприятный осадок, как будто два этих события были между собой как-то связаны …

Четвертую гору штурмовали пятый день, до вершины оставалось рукой подать. Здесь повсюду лежал снег и ледники. Они не таяли, но оплавлялись солнцем, превращались в непроходимые для вампиров ледяные горки. Сорока и пятидесятиградусные морозы стали нормой. Порой на сотню метров ступени тонули в снежном сугробе, который вырастал стенами слева и справа, разрезанный узкой расщелиной, защищая людей от пронизывающего ветра и от холода. Правда, после того, как пять человек укрылись в снежной яме и, выждав, когда все пройдут мимо, спустилась вниз и бежали, именно эти расщелины стали самой главной проблемой. Бежавших недосчитались вечером, на перекличке, но погоню посылать не стали – с ними ушли два оборотня. В тот же вечер состоялась казнь шестидесяти трех изменников. После этого случая следовали в определенном порядке группами из пятнадцати человек. Группу замыкали пять оборотней, за последней группой на час позже шел еще один отряд, наделенный особым нюхом – они проверяли тропу, выискивая места, на которых или человек, или оборотень мог бы свернуть в сторону.