Ошибка Заклинателя - Стелла Вайнштейн

куда же ты, сестренка? — перехватил ее руку Урман. — Мы еще не повидали второго брата.

17.3

Из соседней комнаты послышался удивленный женский голос:

— Кто тут?

Рука с золотыми чехлами для ногтей раздвинула бусы. В комнату вошла девушка, одетая в полупрозрачный красный халат, под которым просвечивали тонкие цепочки, обвивающие талию и две полосы, закрывающие грудь и бедра. На беленом лице девушки между глазами был нарисован розовый лотос, а губы накрашены в форме аккуратного сердечка. Пышная грудь вздымалась от быстрого дыхания.

— Эр, твой третий брат наконец пожаловал, — недовольно сказала Ди, скрестив руки на груди. — С ним какая-то девушка, зеленая от страха. Урман, ты вообще умеешь обращаться с женщинами, или они все бегут от тебя, как бывшая жена?

— Ты! — весь покраснел Урман, заслоняя Эмму. — Держи свой рот на замке!

— Кто с ним? — послышался из-за завеса удивленный голос Эрика.

Горец вышел, вытирая испарину со лба, одетый лишь в штаны, с оголенным торсом покрытым капельками пота. Влажные светлые волосы аккуратно закреплены в пучок на макушке, совсем не похоже на обычную чуть расхристанную прическу. Видно, что руки другой женщины касались его волос. Касались его везде. Кислый привкус во рту Эммы усилился и она сделала еще пару шагов к выходу.

— Сестренка! — остановил ее оклик Эрика. — Он что, вправду опять обидел тебя? Что тебя расстроило?

Эмма хотела открыть рот и соврать, что все в порядке, но к своему стыду осознала, что если скажет хоть слово, то позорно расплачется.

— Сестренка? — поднеся острый ноготь элегантным жестом к губам, задумчиво переспросила Ди и хлопнула ресницами. — Не она ли тот побитый цыпленок, которого ты привел сюда на прошлой неделе? Девочки неплохо обучили Урмана наносить макияж, я ее не узнала.

— Что ты тут делаешь? — продолжил расспрос Эрик.

Эмма застыла на месте, не зная бежать ли ей сломя голову, или получится взять себя в руки и вести, будто ничего не произошло.

— Разве ты не видишь? — насмешливо ответила Ди, уперев руку в покатые бедра. — Девочка ревнует тебя, Эр. Не переживай, милая, ты далеко не единственная. Он черств со всеми.

— Ди, не надо так шутить, — укоризненно покачал головой Эрик. — Сестренка расстроена, пойдем, я напою тебя чаем. Не говори ничего, если ты не готова.

Эмма почему-то дала Эрику потянуть себя в соседнюю комнату, за завесу бордовых бусин. Тут стоял длинный стол, за которым свободно могли рассесться пятнадцать персон. Вокруг на полу были раскиданы стулья в полнейшем хаосе, будто тут только что была драка. Или нечто иное….

В горле встал ком, Эмма спрятала за спину дрожащие руки. Ничего особенного не произошло. В конце концов, в отличие от Адама, этот мужчина ей ничего не обещал.

Извиняясь, Эрик торопливо накинул на себя верхнюю одежду и принялся расставлять стулья по местам. Ди насмешливо наблюдала за ним, постукивая пальцем по предплечью. Урман подхватил поднос, на котором расположился чайник с вырывающимся из носика паром и шесть маленьких чашечек. Изящным движением он усадил Эмму и подал ей первой чай. Она поспешила отпить, чтобы скрыть растерянность. Урман воспользовался моментом, чтобы занять пустое место рядом. Эрик сел напротив подле Ди.

— А ты почему так долго не приходил, голубчик? — спросила Урмана Ди, скрестив руки под подбородком.

— Я был занят, — резко ответил третий брат и повернул голову к Эмме.

— Тебе не помешает укрепить тело физическими упражнениями, — мягко заметил Эрик.

Эмма чуть не поперхнулась чаем. Ди насмешливо посмотрела на нее и погладила предплечье Эрика. Тот тепло улыбнулся девушке, а Эмма почувствовала, как на душе кошки скребут.

Уловив ее реакцию, Ди повела острым плечом и чуть отодвинула от горца, надув губка.

— Вижу, сестренке не нравится, что Золотая Бабочка сидит так близко к третьему брату. Она наверное думает, что мое касания сделает брата грязным.

17.4

Тут Эмма отрицательно покачала головой, чтобы выразить свой протест. Она боялась, что слезы хлынут, как только она откроет рот.

— Золотая Бабочка не первый год управляет борделем и не раз была свидетельницей того, как ревнивые жены и наложницы поносили моих девочек на чем свет стоит за то, что они соблазнили их мужей. Мы никого не принуждаем приходить сюда, они делают это по собственной воле. Не правда ли, Эр?

Горец укоризненно покачал головой и грустно усмехнулся, отвернувшись от Эммы.

— У моего заведения хорошая репутация, сюда приходят разные мужчины, даже заклинатель заглядывал, рассматривал моих девочек со всех сторон, вот затейник. Но для сестренки, видимо, стыдно сидеть с Золотой бабочкой за одним столом и пить чай из одного чайника.

Эмма все же решила, что не может больше молчать.

— Все совсем не так, — сказала она, и позорно расплакалась.

Урман кинулся обнять ее, но Эмма подняла руку в останавливающем жесте и гневно посмотрела на горца. Немного успокоив дыхание, она все же сумела продолжить, вставляя слова между невольными всхлипами.

— Мне и правда противно тут сидеть, но совсем не по той причине, что сказала Золотая Бабочка. Наоборот, я уважаю тебя и твоих девочек. Уверена, у каждой за плечами нелегкая жизнь. Просто… просто… — Эмма задохнулась в слезах на мгновение, но потом решила не скрывать своих чувств. — Я считаю приходящих сюда мужчин свиньями.

Ди перестала постукивать золочеными ногтями по столешнице и уставилась на Эмму. Эрик наоборот, спрятал взгляд. В первый раз, видя слезы Эммы он не сделал никакого движения, чтобы утешить ее.

— Не все в мире покупается и продается, — продолжила Эмма. — Нельзя считать, что раз заплатил за девичье тело, им можно пользоваться как вещью. Я не могу уважать тех, кто приходит сюда. Отвратительно, что это прикрывается весельем и удовольствием. Прости, Золотая бабочка, я плохой гость и сейчас же уйду.

Эмма старалась не трогать лицо, но она все же была уверена, что нанесенный Урманом макияж безбожно потек. Скорей всего она сейчас похожа на ведьму.

— Сестренка расплакалась из-за меня? — покачал головой Эрик. — Ай-йа, не стоит плакать по столь незначительной причине. Этот братец не достоин слез сестренки. Третий брат, утешь ее.

Эмма встала из-за стола, чтобы отступить на шаг и оказаться вне досягаемости Урмана.

— Сколько эмоций, сколько напора! — Золотая Бабочка встала и показательно зааплодировала. — У этой маленькой сестренки острый язык. Эр, мне кажется, ее упреки направлены на тебя, не хочешь ничего сказать в свое оправдание? Ты тоже молчишь, Урман? Ну-ну, как вам удобно. Садись и слушай, девочка, меня тронули твои пламенные речи. Я родилась и выросла