Хребет Мира - Андрей Ветер

Утром, задолго до восхода солнца, вся деревня проснулась, хотя большинство дикарей вовсе не ложились, и люди пробрались в палатки героев. С громкими криками индейцы стащили с воинов покрывала, подняли пологи палаток, чтобы все собравшиеся видели своих героев. Кое-кто из воинов в это время совокуплялся со своими жёнами, но никого это не остановило, потому что такова природа первобытного веселья. И всё стойбище вновь пустилось плясать, опять забили барабаны».

* * *

«Я выяснил, что у Ворон есть множество разных воинских обществ: Лисицы, Большие Собаки, Грязевые Руки, Быки, Горячие Танцоры, Безумные Псы, Табачники, Танцоры Священной Трубки, Медведи, Бритые Головы и несколько других. Каждое из обществ имеет свои правила, обряды, песни. Но всё это настолько сложно, что я не скоро разберусь в тонкостях».

* * *

«Из похода вернулся Два Бобра, и я услышал странную историю. Он уезжал один, никого не позвав с собой, потому что так повелел его невидимый помощник. Возле поселения Сю Два Бобра наткнулся на женщину, справлявшую нужду, и он сразу убил её. Сегодня все чествуют его. Похоже, для них нет особой разницы, кого убить, важен сам факт.

На одной из воинских сходок я слушал рассказы стариков. Очень дряхлый индеец по кличке Язык Буйвола вспоминал, как однажды его отряд одолел Черноногих, соорудивших укрытие из брёвен и камней. Когда враги были повержены, Вороны подвесили их трупы на деревьях и состязались в меткости, используя мертвецов в качестве мишени. Тот же Язык Буйвола поведал, как однажды застал врасплох влюблённую парочку Сю и пронзил их копьём насквозь. Он не поленился соорудить волокуши и привёз убитых в свой лагерь, где выставил окровавленные тела напоказ. Всех очень позабавило, что половой орган юноши так и остался внутри своей избранницы.

Иногда меня тошнит, когда я слушаю их воспоминания».

* * *

«Никогда не думал, что у людей так много извращённостей. Глядя на Ворон, не перестаю удивляться. В этой деревне целая группа мужчин постоянно одевается в женские платья, и некоторые из них, как я слышал, даже считаются чьими-то жёнами… У воина по имени Нож есть три нормальные жены и один мужчина-жена».

* * *

«К деревне присоединилась ещё одна родовая группа. Среди новоприбывших я углядел молодую женщину невероятной красоты. Её отец — очень крепкий мужчина с суровым лицом и мрачным взглядом…

Мы перебираемся на новое место. Что-то подсказывает мне, что впереди меня поджидают любопытные события»…

Май— июль 1996

Орегон — Калифорния

Умереть — уснуть! И видеть сны, быть может?

Но что за сны увидим в смертном сне?

Вильям Шекспир

Я не зажимаю себе рот,

С кишками я так же нежен, как с головою и сердцем,

Совокупление для меня так же священно, как смерть.

Верую в плоть и её аппетиты.

Уолт Уитмен

Если кто-то помнит времена, когда люди понимали слова зверей, то легко воскресит в сердце удивительные мгновения, когда приближение к вам любого четвероногого или пернатого существа было понятно и не вызывало вопросов, все их намерения были ясны, голоса знакомы и приятны. Всё кануло в далёкое прошлое, но я прекрасно помню, как это было… Волк-С-Опущенными-Ушами, Щит Быка, Горный Ворон, Много Лошадей, Безумная Ворона, Два Простреленных Бока — я помню этих сильных людей, я вижу пронзительные взгляды их блестящих глаз, я слышу их твёрдые голоса, я слышу речь Черноногих… Ту пору индейцы вспоминают как годы изобилия, годы бизонов, годы оленей.

Время, с которого я начну моё повествование, Черноногие из клана Старого Волка называли Летом-Когда-Был-Убит-Сумасшедший-Волосатый-Мужчина, но чаще вспоминали как Лето-Когда-Пятеро-Погибли-От-Рук-Кри. Согласно христианскому летоисчислению, подходил к концу август 1805 года. Приближался сентябрь — Месяц-Когда-Ветер-Срывает-Листья-С-Деревьев.

В те солнечные дни Горный Ворон объявил о сборе военного отряда. Этот крепко сложенный мужчина лет тридцати не сказал никому, что заставило его собраться в поход, но молодые индейцы давно уже тяготились бездельем и с удовольствием присоединились к нему, не задавая вопросов. Они готовы были драться с кем угодно, лишь бы дать волю горячей крови, кипевшей в жилах.

Горный Ворон молча обнял круглолицую жену, которую звали Неподвижная Вода, и сел на коня. Жена была единственным человеком, кому Горный Ворон открыл причину отъезда. Дело было в том, что во сне к нему прилетел ветер жёлтого цвета. Ветер превратился в золотистого орла и понёс индейца через леса вниз по течению Большой Реки. Когда орёл опустил его на землю, Горный Ворон увидел перед собой голого мужчину, покрытого волосами по всему телу и особенно на лице. Мужчина злобно кричал и лаял, как обезумевшая собака. Горный Ветер проснулся, когда волосатый человек бросился на него с ножом.

— Я не знаю, что означает этот сон, — сказал индеец жене, — но орёл указал мне путь, и я отправлюсь туда, чтобы найти Сумасшедшего Человека.

Над лагерем парил орёл — посланник Великого Духа. Возможно, он хотел поведать что-то людям, предупредить о чём-то. Но Черноногие из общины Старого Волка были слишком заняты сборами и не обращали внимания на могучую птицу. Орёл летал над палатками, стоявшими по кругу, будто исполнял ритуальный танец, двигаясь по символическому кольцу жизни.

— Будьте осторожны, — сказал Горный Ворон мужчинам, оставшимся в стойбище. — Со мной уходит много воинов. Не теряйте бдительности…

— Не беспокойся, — вышел вперёд индеец по прозвищу Безлошадный, — не ты один умеешь слышать и видеть…

* * *

Здесь я вынужден перейти к рассказу об Эмили Гонкур, ибо этой девушке из благочестивой французской семьи предстоит стать главным действующим лицом моего повествования.

Она родилась в Сен-Шампиньи. Город возник в 1763 году на западном берегу Лесного Озера, то есть на самой границе канадских провинций Онтарио и Манитоба. Именно тогда окончательно определилась после Семилетней войны судьба французских колоний в Северной Америке. С установлением английского господства в Канаде возникло множество вопросов, связанных со статусом населения французского происхождения. Многие французы двинулись на запад, рискуя кончить жизнь под топорами диких племён. Среди таких переселенцев был Жюль Гонкур, дед Эмили, прихвативший с собой восемнадцатилетнего воинственно настроенного сына по имени Люсьен. Когда страсти поутихли, Люсьен остепенился и занялся торговым делом. Сен-Шампиньи медленно перерождался из бревенчатой крепости в городочек с белыми домиками на английский манер. Люсьен Гонкур женился на дочери весьма процветавшего пушного дельца и превратился в настоящего семьянина. Жена родила ему сына и двух дочерей, младшей из которых была Эмили.

С точки зрения хорошо освоенных районов Канады и Соединённых Штатов, миниатюрный Сен-Шампиньи находился в дремучей глуши, но жители Сен-Шампиньи ничуть не считали себя выброшенными из настоящей жизни. Несмотря на то что в семьях, подобных Гонкур, бережно хранились традиции древних родов, нравы всё же менялись, упрощались.