Смертельные игры Пустоши. Стражница - Натали Палей

стояли мужчины, а рядом с ним — брат Карл. Еля узнала и деда, и даже прадеда, которого видела несколько раз маленькой, а дальше, за ними, стояли остальные представители рода. Старые и молодые, безусые юнцы и бородатые мужи. Высокие и маленькие. Худые и полные. Рядом с ними стояли женщины. Их жёны, матери, сёстры… Еля ощущала их любовь и участие. Сейчас Ей казалось, что её поддерживают сотни сильных рук.

— Теперь, когда твоё сердце открыто полностью, и ты чувствуешь нашу любовь, подумай о человеке, к которому сама испытываешь безусловную любовь, — голос мамы звучал словно издалека. — Сосредоточься на этом чувстве и не отпускай его. Прочувствуй тепло и счастье, которые вас окружают. Направь эту любовь сначала на близких и родных людей, а после — на всех остальных, включая тех, кому сложно дарить любовь. Даже на Неё.

Еления выбрала маму и посмотрела на неё. Голубые и зелёные глаза встретились, читая души и сердца друг друга.

— Теперь ты — это Любовь, Знание и Мудрость двух родов: моего и Петера. Ты — частичка мира, Вселенной, очень сильная и значимая, тебя невозможно заставить пойти на сделку с совестью, победить и сломить твой Дух. Она больше не сможет тобой манипулировать. Ты сильнее. Освободись от Неё, Еления!

Еля почувствовала то, о чём шептала мама. Она стала невероятно сильной внутри, энергия переполняла её.

И вдруг до неё донёсся еле слышимый шёпот. Мамин шёпот.

— Обернись, родная. Посмотри, кто стоит за тобой.

Еления медленно обернулась.

Невероятно. Разве так бывает?

То маленькое солнце, которое она мысленно поместила на место сердца, словно взорвалось в груди. Стало невероятно тепло, а там, где сердце, очень горячо. Всё её существо наполнили бесконечное счастье и безусловная любовь.

Глава 33

Она уже давно поняла, что девчонка после удара о стену находится то ли без сознания, то ли всё же ушла за грань. Вот только сейчас Ей некогда было разбираться с этим, — неожиданно появилось много ловких и умелых охотников до этого тщедушного тельца, а в хрупком теле девчонки почему-то Она оказалась ограничена в своих до этого безграничных возможностях.

Сначала Она всё же покончила с Хранителем Конели. Тот оказался непростым соперником, — древней магии взгляда или движения руки с ним оказалось недостаточно, но Она всё равно была намного сильнее и выпила его досуха, с большим удовольствием, оставив от некогда мощного тела могущественного мага одну полупрозрачную оболочку, — разозлилась, что из-за него больше не чувствует иномирянку.

Через некоторое время в живых оставались только двое из восьми напавших Стражей. Она уже просто играла с ними, оттягивая неизбежный момент, когда в изломанном проёме двери показались две мужские фигуры: одна — бледного шатающегося мужчины, которого девчонка в мыслях называла Майстримом, вторая — начальника тюрьмы Сида Умаса, которого Она видела не раз. На запястьях обоих были надеты наручники.

Тот, который Майстрим, медленно обвёл место сражения, задерживаясь взглядом на каждом выпитом теле. Вид у него был потрясенный и обескураженный.

Взгляд Умаса был не менее ошеломлённым.

— Еля, — процедил Майстрим, — это ты всех убила?! Зачем?!

— Я шла к тебе, Майстрим, — хрипло откликнулась Она, внутренне усмехаясь. — Они стояли у нас на пути и не хотели, чтобы мы встретились.

Появление ровенца и Сида Умаса на миг отвлекло Стражей, и Ей хватило этого мгновения, чтобы быстро разделаться с теми и выпить обоих. На глазах у появившихся мужчин. Она стояла над скрюченными телами и вытягивала из них жизненную энергию, вновь становясь сильнее.

— Еля… — голос того, кто пришёл к девчонке в Тюрьму Пустоши, вдруг осип от шока и волнения, но прозвучал гневно, — что ты делаешь?!

Она посмотрела на него тёмным пристальным взглядом и улыбнулась уголком губ, перехватила мечи поудобнее и мягкой скользящей походкой направилась к ровенцу.

Убить и выпить, — больше он Ей не нужен. И этого черноглазого Умаса — тоже.

Она приближалась не торопясь, не отрывая взгляда от двух высоких мужских фигур, таких разных, но уже с одинаковой судьбою, ловко играя мечами. Те переглянулись между собой и одновременно подняли с пола мечи тех, кому они уже никогда не понадобятся.

Она усмехнулась. Хотят с Ней сразиться? Глупцы.

Оставалось несколько шагов до мужчин, когда внутри Неё вдруг стало невероятно горячо — так, как будто все клетки этого жалкого тесного тела вдруг изнутри запылали огнём, превращая его в расплавленное железо.

И в это время на Неё напал Умас, ровенец смотрел непонятным взглядом, не совершая первый шаг. Почему-то колебался.

Умас в амагических наручниках оказался лёгкой добычей. Она быстро расправилась с ним, с наслаждением выпивая того, кто давно раздражал, и резко обернулась к бледному ровенцу.

Дальше Она не поняла, что случилось, и как это произошло… Вот Она сделала несколько шагов, занесла мечи над мальчишкой по имени Майстрим, который не двигался с места. Он просто стоял и смотрел на Неё мёртвым взглядом, с опущенным мечом в скованных руках. И вдруг перед Её мысленным взором замелькали тысячи лиц, мужских и женских, которые закручивались в безумный водоворот, с каждым новым лицом забирая у неё частичку древней магии. А потом невероятная сила буквально вытолкнула Её из тесного тела смертной девушки.

И вот Она снова везде и нигде.

Дезориентированная.

Злая.

Разочарованная.

И взбешённая.

* * *

Еления вдруг осознала, что стоит рядом с Маем с занесёнными для удара мечами, и смотрит в его глаза, холодные и чужие. В стеклянные и будто мёртвые глаза.

Фигура любимого мужчины застыла в двух шагах от неё каменным изваянием.

— Бог мой, Май! — в ужасе прошептала Еля, — Она хотела убить тебя?!

— Кто она, Еля? — глухо ответил Май, губы его дрогнули. — Разве не ты собралась убить меня, как Умаса? Что же ты остановилась? Передумала?

— Нет, что ты… — Еля растерянно посмотрела на поднятые руки и, поняв, что снова ими владеет, медленно опустила их, лезвия мечей глухо стукнулись о каменный пол тюремного коридора. — Это не я, это… Она. Пустошь. Та иномирная сущность, что заключена здесь. Она полностью поработила мою волю… Я никого не хотела убивать.

Лицо Майстрима не выражало никаких эмоций, взгляд оставался чужим и холодным.

— Я больше не чувствую тебя, Еля. Совсем. Никак. Поэтому не знаю, правду ли ты говоришь, — безэмоционально проговорил он. — И ты ли это.

Еления сделала несколько