Мой шейх - Светлана Тимина

открыл дверцу «Хаммера». — Через пять часов вы достигнете границы эмирата, если не будете сворачивать с пути. Мои люди в другой части пустыни.

— Оставь нам связь, — потребовала Кира.

Саид сглотнул.

— Прости, Аблькисс, я не могу этого допустить.

Я прекрасно его поняла. Ни меня, ни Киры не должно было быть в глубине эмирата, а сообщить об этом значило подписать нашему спасителю смертный приговор.

— Не стоит тогда терять времени. Надо доехать до рассвета. Газаль? — подняла бровь шейха.

Саид с трудом удержал себя в руках. Кира, заметив его реакцию, все же замерла, а затем сделала несколько шагов к нему. Как по мне, это было лишним — Ассасин искупал свои грехи. И я все еще переживала, что он передумает, и мы никуда не уедем. Хотя для меня было бы это одним из приемлемых вариантов, не пугала даже ярость Кемаля.

— Ты же понимаешь, — тронув Саида за руку, начала Кира. — Я безмерно благодарна за все, что ты сделал, но…

— Я все понял с самого начала. Аблькисс. Как бы мне ни хотелось верить в твою игру. И знаешь, это было так восхитительно, что мне захотелось обманывать себя как можно дольше.

— Ты знал! — покачала головой Кира. — И все равно нас отпускаешь?

— Да. Как оказалось, есть граница, которую я не смог перешагнуть.

— А что будет с тобой?

— Вам пора ехать, пока Мадину не обнаружили. Поспешите.

Последние его слова потонули в далеком гуле. Я подумала, началось землетрясение, пока не увидела яркие огни в небе. Они стремительно приближались, и гул обрел звуковые очертания шума лопастей и моторов…

Огни были все ближе и ближе. И умом я понимала, что вот оно, долгожданное спасение, что уже совсем скоро упаду в объятия матери и брата и забуду свои скитания по пустыне, как страшный сон. Не понимала одного: почему даже не вспомнила о Далиле, и сердце сдавило обручем вполне осязаемой боли. Как будто насквозь прошило его огневым разрядом.

Кира прекратила свою беседу с туарегом и подняла голову, вглядываясь в эти огни. Да и гул нарастал, говорить было невозможно. Саид нахмурился, но совсем не из-за приближающихся вертолетов. Он их как будто ждал и не удивился. Нежданных гостей заметили также воительницы Мадины.

— В машину!

Пуля врезалась в песок у моих ног. Дважды повторять не пришлось. Перед этим я все же увидела, как Саид вновь обнажил свой устрашающий меч и пошел навстречу вооруженным амазонкам, при этом делая все, чтобы закрыть собой Киру. Если до того у меня еще были какие-то сомнения в том, что Ассасин пустыни влюблен, сейчас же они развеялись. Это поразило меня. В моей картине мира такие люди не имели права на чувства. Любовь вообще не должна была пробить их жестокую броню.

Кира оббежала автомобиль, но прятаться внутри не спешила. Кем бы ни были визитеры на геликоптерах, они догонят автомобиль в два счета, оставалось дождаться их и понять, кто же пришел нам на помощь. Хотя я уже не сомневалась, кто именно.

Из-за рокота моторов битва Саида с пустынными амазонками напоминала немое кино. И он превратился в того, хорошо знакомого мне Ассасина, что убивает, не задумываясь, и не знает пощады в своей ярости. Изогнутый меч поразил троих нападавших, остальные решили не идти на верную смерть и предпочли побег. Правда, дальше имения им бы все равно не удалось убежать.

Пустыня озарилась ярким светом. Один за другим все три вертолета приземлились, подняв песок. Я сглотнула, вспомнив, как меня похитили и везли сквозь бурю в поселение. Как я мысленно прощалась с жизнью и дрожала от страха, не догадываясь, что вскоре моя жизнь изменится, а в сердце расцветет полным цветом новая весна.

Недопустимая мысль, восторгающая и пугающая одновременно, на миг посетила меня. Что, если это не Висам, а Кемаль узнал о побеге и поднял вертолеты в воздух с целью вернуть меня себе?

Пугающие кадры пронеслись перед глазами. Я знала, что мой побег без наказания не останется, а врать, что Мадина увезла силой, против воли — не смогу. Все еще сильным оставалось впечатление от наказания рабов в поселении. Даже давно зажившие ссадины на спине вспыхнули с новой силой, когда я представила, что может сделать со мной доведенный до ярости Аль Мактум. Представила и с удивлением поняла, что страх был мимолетным. Что желание вновь оказаться в сильных руках моего Кемаля уничтожило его практически на корню.

Я сидела, сжимая рулевое колесо, а по щекам катились слезы, только на губах застыла улыбка. Аллах милосердный. Мои чувства к своему похитителю выросли до запредельных размеров, стоило нам разлучиться. Я даже готова вновь оказаться в его плену вместо того, чтобы вернуться домой!

Не успел утихнуть шум моторов, как в волшебном оазисе начался бой. Десятки вооруженных бойцов в форме войск эмирата рассосредоточились по периметру территории, окружив здание и все ходы вместе с выходами. Саид бросил меч в песок и поднял руки. На миг подумала, что сейчас его убьют, но грозного убийцу песков повели прочь.

Кто-то открыл двери автомобиля. У меня замерло сердце от страха, когда в лицо ударил ослепляющий свет. Кто бы это ни был, они могли меня принять за одну из воительниц Мадины, чьи крики я расслышала в саду.

— Я Газаль бин Зареми, урожденная принцесса Аль Махаби! Стойте!

Меня вытащили из машины. Счастье, что еще не поставили на колени в песок. Правда, в свете последних событий я сумела ко многому привыкнуть.

Кира была тут же. Я почувствовала, что мелко дрожу в противовес как всегда невозмутимой невестке, но бойцы склонили головы в знак уважения и отступили.

А я смотрела, как к нам приближаются высокие фигуры. Хоть свет от фар бил им в спину, соответственно, нам в глаза и рассмотреть было сложно, я сразу поняла, кто это.

Кира утратила свой боевой дух. Вглядывалась в приближающихся мужчин, понимая, что это не Висам. И я чувствовала, как решимость и воля к жизни медленно покидают ее. А когда расстояние сократилось до десятка метров, у меня уже не осталось сомнения в том, кто именно прилетел.

Я не знала, чего же мне хочется больше: бежать, скрыться от глаз или броситься навстречу, в такие долгожданные объятия. Уже не имело значения, что меня ждет дальше и как я растворю гнев Кемаля теплом своих рук и поцелуев. Что сумею — не сомневалась. Стояла под слепящим светом прожектора, не осознавая, что плачу и улыбаюсь одновременно.

Время застыло. По-прежнему не имея