Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах - Бенджамин Дэниелс

Знаю, вы можете счесть мои описания некоторых пациентов слишком категоричными. Но я ничего такого не хотел. Я стараюсь относиться ко всем пациентам с одинаковой объективностью. Если я и осуждаю порой кого-то, то, полагаю, во мне говорит не врач, а человек.

Врачу бывает сложно запрятать свои моральные убеждения подальше, чтобы они не влияли на отношение к пациентам.

Например, однажды утром я провел длинную и тяжелую беседу с чудесной семейной парой под сорок, которой только что сообщили, что пятая попытка ЭКО обернулась неудачей. У этих людей не осталось ни денег, ни надежды, и осознание того факта, что у них никогда не будет собственных детей, приводило их в отчаяние.

Позднее тем же утром на прием ко мне пришла женщина с просьбой направить ее на пятый аборт. В принципе я не вижу в абортах этической проблемы, но ту женщину я мысленно осуждал.

Отдавала ли она себе отчет в том, насколько тяжело некоторым парам зачать ребенка? Задумывалась ли, в какую сумму проведение абортов ежегодно обходится НСЗ? В этой стране противозачаточные средства совершенно бесплатны. Как она могла быть настолько беспечной?

Еще, помнится, мне очень хотелось проявить категоричность во время заседания, на котором рассматривалось дело о защите прав ребенка.

Тогда социальные работники, патронажные сестры и другие специалисты собрались, чтобы решить, что делать с будущим ребенком еще одной моей пациентки. Я хорошо ее знал и, если честно, считал, что из нее получится отвратительная мать. Она была грубой, агрессивной, и полиция уже не раз ее задерживала. Отца ребенка давно и след простыл, а собственная семья этой женщины отказалась от нее. Я не верил, что она сможет как следует воспитать ребенка. Остальные участники заседания вели себя в высшей степени профессионально и были настроены положительно. Они обсуждали разные варианты оказания помощи будущей матери.

Я тоже старался мыслить в позитивном ключе, и я действительно считаю, что детям лучше всего расти с настоящими родителями, однако я не мог отделаться от сильного желания забрать ребенка у этой женщины сразу же после его рождения.

Мне хотелось отдать его той милой паре, которой не везло с ЭКО. Мне казалось, что с ними малыша ждет более светлое будущее, чем с родной матерью.

На том заседании мы пришли вот к какому решению: ребенка после рождения не отнимут у матери, но поставят на учет как нуждающегося в социальной защите и будут тщательно за ним наблюдать. Надеюсь, я был не прав и из этой женщины выйдет отличная мать. Я понимаю, что не должен осуждать своих пациентов, но иногда избежать этого оказывается очень и очень сложно.

В медицине многое делается напоказ. Многие врачебные действия служат скорее своеобразным представлением, чем попыткой получить необходимую медицинскую информацию. Осмотр пациентов, пожалуй, самый яркий тому пример. Разумеется, это неотъемлемая часть моей работы, и порой я даже нахожу какие-то отклонения…

Взять хотя бы посещения на дому одного из моих пациентов, мистера Бриггса. Ему хорошо так за девяносто, и он очень плох. У него много проблем со здоровьем, но, к сожалению, большинство из них связано с преклонным возрастом, и здесь я мало чем могу помочь. Я почти уверен, что в следующем году мистер Бриггс умрет, и моя главная задача заключается в том, чтобы сделать его жизнь максимально комфортной (насколько это возможно) и обеспечить его и его жену необходимой поддержкой. Каждый раз, навещая мистера Бриггса, я измеряю его кровяное давление. Я делаю это во время каждого визита, хотя показания практически не меняются. Но даже если бы давление вдруг повысилось, мистер Бриггс все равно отказался бы принимать новые лекарства, и он уж точно не захочет проходить обследование и сдавать анализы в том случае, если ему станет хуже.

По сути, я осматриваю мистера Бриггса, чтобы проверить состояние его психического здоровья, а не физического. Он ждет, что я его осмотрю, и мои действия успокаивают его. Человеческое общение подбадривает.

Будучи англичанином, я не стремлюсь обнимать мистера Бриггса в знак поддержки. Вместо этого я использую манжету тонометра и стетоскоп, чтобы наладить физический контакт с умирающим стариком.

– Здоровое как у быка, – частенько говорю я, послушав его сердце.

На бумаге эта фраза выглядит снисходительной, но я знаю, что она успокаивает мистера и миссис Бриггс.

– Хотел бы я, чтобы и остальное мое тело было здоровым как у быка, – отвечает обычно мистер Бриггс, когда я жму его руку перед уходом.

Иногда я задумываюсь, кому такой осмотр приносит больше пользы – мне или мистеру Бриггсу. Если бы не ухищрения со стетоскопом и тонометром, как бы я оправдал необходимость моих визитов? Именно эти устройства делают из меня врача – без них я мог бы быть просто соседом или местным викарием, зашедшим навестить старика.

Само собой, я не единственный врач, который проводит осмотры отчасти для вида[32]. Один из моих коллег навещал как-то пожилого пациента, чтобы проверить состояние его здоровья и успокоить его жену. Он, разумеется, сказал, что послушает грудную клетку с помощью стетоскопа, но потом обнаружил, что забыл стетоскоп в кабинете. Не желая в этом признаваться, он достал из кармана двухпенсовую монету и начал прикладывать ее к спине пациента то в одном, то в другом месте. Врач решил: раз уж старик сидит спиной к нему, то наверняка ничего не заподозрит.

На протяжении всего визита пациент выглядел довольным и только в самом конце сказал: «Доктор, я много чего повидал в жизни, но никогда прежде врач не слушал меня с помощью двухпенсовой монеты». Мой коллега не заметил висевшее на шкафу зеркало, в которое пациент хорошо видел, как его осматривают. Пришлось признаться в содеянном, над чем они оба посмеялись. Из этого случая можно извлечь весьма полезный для всех нас урок: никогда не пытайтесь провести пациента у него за спиной!