"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert

общем противостоянии с Пятой, но с их стороны пусто, зеро. Никаких гарантий, никаких обещаний. Ты иди, а мы за тебя отомстим… Может быть… если не договоримся к обоюдной выгоде.

— Мы можем его заключить, — предложил Хьюга

— Звучит неплохо, — согласился я. — Но надо будет обговорить условия, а это так быстро не решается. А пока, как лидер нашей фракции, я должен походить, поинтересоваться, кому что надо и кто и чем готов заплатить. Или за сколько продаться.

От моей прямоты и цинизма Хиаши аж перекосило. Ну да, графья же не продаются. Их выменивают на стеклянные бусы. Или бриллиантовые, если продавец не лох.

Мне вот интересно, а что клан Хьюга получил за жизнь Хизаши? Явно ведь не что-то равноценное. Чтобы Третий — и не обманул… Да быть такого не может!

Хотя, впрочем, это не отменяет того, что мне надо убавить цинизма и добавить манер, просто чтобы всех не оттолкнуть от себя. Да, Хиаши у нас самый манерный и вообще аристократ каких мало, но всё-таки вести себя приличней не помешает. Я теперь, как-никак, в местном высшем обществе. Да, и ещё надо выкрутить Очарование Моря на полную катушку.

— Значит, мы договорились, — наконец выдавил из себя кислый как лимон Хьюга. — Удачи вам, лидер-сан.

Выходит, гордый Хиаши всё-таки согласился. Хотя да, деваться-то ему все равно некуда. Надеюсь только, я об этом не пожалею. Но мне, вообще-то, теперь тоже некуда деваться из-за долбанной джедайской шашки.

Отдавать её Цунаде просто потому, что Шизуне решила порадовать любимую учительницу, как-то глупо. А значит, пришлось идти на конфронтацию. Драка была неизбежна, и пришлось бить первым. Не пытаться объясниться ещё раз с Шизуне или с оценщиком — это бесполезно. И не жаловаться Цунаде приватно на беспредел и нарушения законов, а поставить их всех в такие условия, когда они публично признают моё право владения клинком. Да, это ещё сильнее испортило наши отношения. Но раз такой конфликт возник, то я должен стать кем-то хоть немного значимым, чтобы Цунаде задумалась, прежде чем попытается меня сожрать. А значит — надо идти и искать союзников и нырять в мутное болото политики, где обитают злые и вечно голодные крокодилы.

Не то что бы собачница, жуковод и бельмоглаз мне сильно симпатичны, но на безрыбье и рак рыба. Теперь после того, как они при Оборо приняли мои требования, они уже не смогут без потери лица отпрыгнуть и сделать вид, что они меня знать не знают. А это уже хоть какая-то защита и поддержка. Хреновая, но лучше, чем ничего.

Доев, я оставил деньги в книжке-счёте — ровно столько, сколько стоил заказ, потому что оставлять чаевые здесь не принято. Но я поблагодарил официанта и попросил передать комплимент повару за отличную утку, а затем вместе с Оборо потащился обратно в башню хокаге на новый сеанс церебрального секса от Цунаде, на ходу дожёвывая последний кусок мотти.

Было ещё минут пять до начала, а народ только начал собираться, так что я походил и послушал, что говорят. Моя мысль о том, что неприлично просить столько денег не понятно на что и даже не предлагая ничего взамен, ожидаемо расползлась среди аудитории и вызвала горячую поддержку. Но вот времени на то, чтобы выцепить себе новых союзников, увы, уже не хватило.

Судя по виду Пятой, ничего особо умного она в пику мне не придумала и выглядела слегка потерянной. Значит, снова за неё будут языками плести Нара и Яманака. Хотя насчёт последнего я не уверен, уж больно испуганно он косится.

У меня рога выросли или пасть, как у какодемона*?

Но сначала Пятая разразилась длинными объяснениями, из которых следовало, что все со мной произошедшее — это недоразумение, никто не пытался нарушать закон, просто Мимаки-сан ввёл Шизуне-чан в заблуждение!

Я мысленно добавил: "И в искушение. И в блуд. И в долги. Экий негодяй!"

И вот, глядя прямо на меня (пусть и с отвращением), спросила:

— Как думаете, Умино-сан, какое наказание заслуживает Мимаки?

Названный совратитель юных (и не очень) дев краснел, бледнел и вообще выглядел неважно.

Оценщик уже не казался ни вальяжным, ни спесивым. На меня он смотрел с мольбой, всем своим видом показывая, что он ни в чем не виноват и очень просит его не губить.

— Только такое, какое требуют законы Конохи, — занял я подчёркнуто официальную позицию. — Я не совсем в них разбираюсь и потому считаю, что адекватное и соразмерное наказание должен будет вынести некто более компетентный, например, вы. И как Хокаге, и как глава клана, и как его работодатель, и как человек, который определил его виновность.

Мне от наказания этого мелкого жулика ни тепло ни холодно. Я же прекрасно видел, что это Шизуне пыталась отжать мой трофей, а не оценщик. Он здесь жертва собственной слабости и бесхребетности. Да, он пытался меня обмануть, но проблему создал не он, а Като. Вот только если я сейчас начну катить бочку на Шизуне, то никто этого не поймёт, потому что сама Хокаге заявила, что во всем виноват Мимаки, а меч останется мне. И это для многих выглядит прекрасным компромиссом. Все остаются при своём, все сохраняют лицо, кроме коррупционера-оценщика, которого никому не жалко, потому что он всю дорогу был холуем Сарутоби. Так что все подумают: ты получил, что хотел, так что уймись, дурак. С их точки зрения давить дальше на Хокаге — это просто неприлично. Мне же это выйдет боком. А так я занимаю нейтральную позицию. Ты его назначила виноватым, прекрасно зная, что это косяк твоей девочки-припевочки, ты его и карай за всё хорошее, а я умываю руки.

В этот раз Сенджу справилась со своей мимикой куда лучше. По её эмоциям я чувствовал, что она все так же искреннее желает мне всего плохого, но по крайней мере её лицо ничего не выражало. А вот окружающие восприняли мою позицию одобрительно. Большая часть не поверила версии Цунаде, но публично обвинять последнюю Сенджу во лжи никто не хотел — в конце концов, это же не их сейчас ограбить пытались, а меня. А своими словами я одновременно и дал понять, что меня этот цирк не обманул, и Пятую никак публичным недоверием не оскорбил, и лишнего наказания для оценщика не потребовал. Короче,