Вивальди - Вирджилио Боккарди

Слушая разъяснения знающего попутчика, Вивальди мало что понимал. Горько сознавать, что его Венеция вынуждена переживать самые тяжёлые времена за все годы своего существования. Правда, пока она удерживает первенство в музыке и по праву считается подлинной столицей оперного искусства в Европе и, можно добавить, неповторимых по зрелищности, выдумке и праздничности карнавалов.

В Триесте Вивальди разместился в Гранд-отеле на площади Гранде с её нестихающим движением карет, повозок, гружённых товарами, двуколок и нескончаемым потоком гуляющей толпы. Выделялись своей выправкой военные и моряки, которых много всюду. Движение интенсивное, как в Риме, но больше порядка, да и сам город выглядел почище. 11 сентября венецианская делегация была принята императором в замке. Если бы с ним был отец, о чём Джован Баттиста захотел бы поведать своей незабвенной Камилле? Что осталось бы в его памяти от приёма? Безусловно, дамы, кавалеры, сановники и дипломаты, военные, прелаты, штандарты, знамёна и большой духовой оркестр…

После окончания церемонии император велел подозвать к себе Вивальди и, покинув парадный зал, уединился с ним в библиотеке. Дня за два до встречи Вивальди передал в дар императору рукопись «Цитры». Он знал о любви Карла VI к музыке, но не предполагал, что император столь хорошо знаком с музыкальным миром. Поначалу разговор зашёл о венецианских театрах, которых, по мнению Карла VI, больше, чем в Париже. Больше исполняется и музыки в богоугодных заведениях и в базилике Сан-Марко. Затем поговорили об Альбинони, Галуппи, Гаспарини… Вспомнили оперу «Агриппина» Генделя и концерты в Пьета, собирающие истинных почитателей духовной музыки. Император высоко отозвался об op. VIII «II Cimento dell’Armonia е dell’Invenzione» и входящих в него блистательных концертах «Времена года». Он задал ряд вопросов об операх «Теузон» и «Тит Манлий», поставленных театром Арчидукале в Мантуе. Выражая особую благодарность Вивальди за подаренную им рукопись, Карл VI подал знак, и личный секретарь внёс на подносе инкрустированный ларец, набитый деньгами. Поднявшись, император надел на шею Вивальди золотую цепь с медальоном, наградив маэстро титулом почётного кавалера.

В тот же вечер в знаменитом Зеркальном кафе Триеста его завсегдатаи долго обсуждали встречу императора с маэстро Вивальди, отметив, что за последние два года Карл VI не уделял столько времени никому из своих министров.

Казалось, над семьей Вивальди довлеет некий злой рок.

Вначале Джован Паоло, затем Франческо, а ныне Изеппо. На рассвете 9 ноября удары медного молоточка разбудили обитателей особняка у моста Парадизо. От сильного стука в дверь всполошились все Вивальди.

На пороге показался глава криминального сыска со сбирами, объявивший, что цель раннего визита — арестовать Изеппо Вивальди тридцати шести лет, родившегося в Венеции, сына Джован Баттисты Вивальди и Камиллы Каликкьо. Но Изеппо не было — он не ночевал дома.

По просьбе отца и на этот раз Антонио отправился во Дворец дожей, чтобы выяснить, почему разыскивается младший брат и что он такого натворил. Там ему пояснили, что накануне ночью Изеппо ранил ножом продавца бакалейной лавки, некоего Джакомо Креспана.

«Вероятно, он был пьян, — думал Антонио, возвращаясь домой из дворца. — Слава богу, что мама не видит этого позора». Несмотря на стремление стать священником, Изеппо, к сожалению, пристрастился к спиртному и часто не знал меры. За это пагубное пристрастие настоятель церкви Сан-Франческо делла Винья строго наказывал его, запирая на несколько дней в келье. Стараниями Камиллы у всех домашних с годами создалось о младшем Изеппо представление как о смиренном монахе или будущем священнике, который жил скромно. Ему до времени удавалось скрывать свою пагубную страсть.

Не прошло и полугода после смерти матери, как новое несчастье обрушилось на семью Вивальди, нарушив её спокойствие и особенно планы Антонио. Ему предстояло срочно закончить сочинение op. XI и XII по шесть концертов в каждом для издателя из Амстердама. Кроме того, для флорентийского карнавала театр Делла Пергола с нетерпением ждал партитуру давно обещанной оперы «Атенаида» на либретто поэта Дзено, плодотворно работающего при дворе Карла VI. Как и ожидалось, в новой опере была партия, специально написанная для Анны Жиро.

Вивальди не смог выехать во Флоренцию вместе со своей ученицей, так как начинался процесс по делу Изеппо и он не мог оставить отца в столь печальные для семьи дни. Но театр заверил его, что в спектакле будут заняты все намеченные им певцы. Премьера состоялась 29 декабря. Как отметила местная газета, опера была тепло принята флорентийской публикой, а среди исполнителей она особо выделила синьорину Жиро.

Суд над сбежавшим Изеппо состоялся в мае 1729 года. Процесс привлёк внимание многих, так как судили брата известного в городе композитора, а с недавних пор почётного кавалера австрийского двора. Дон Антонио не захотел да и не мог на нём присутствовать, так как разыгравшаяся в эти дни не на шутку астма не позволила ему подвергать себя такому испытанию. На суд пошла сестра Маргарита, которая вернулась вне себя от расстройства и рассказала, что всё закончилось вынесением приговора брату заочно.

Вызванные на суд свидетели хорошо знали потерпевшего Креспана из бакалейной лавки на рынке Риальто, парня тихого и ничем не приметного. По их показаниям, часа в два ночи на улочке близ церкви Святого Иоанна Златоуста Креспан случайно столкнулся в темноте с проходившим мимо подвыпившим Изеппо Вивальди со шпагой. После взаимных чертыханий и угроз между ними завязалась драка. Случайные прохожие пытались их разнять. Разозлившийся Изеппо выхватил нож и пырнул Креспана. Увидев, что тот упал, обливаясь кровью, Изеппо тотчас убежал. На суде было зачитано свидетельство врача, к которому утром обратился за помощью раненый Креспан.

Все свидетели, а их было трое, в один голос подтвердили, что именно Изеппо Вивальди, брат всем известного в городе рыжего священника, первым затеял драку и пустил в ход нож.

В доме Вивальди надеялись, что решение суда не будет слишком строгим. Ведь стычка — без смертельного исхода, рана оказалась незначительной, потерпевшим был не какой-то знатный синьор, а всего лишь простой бедолага из бакалейной лавки. Но приговор суда был суров: изгнание на три года за пределы Святейшей республики. Если же сбежавший Изеппо в течение двух дней после оглашения вердикта добровольно сдастся властям и добьётся прощения от потерпевшего, уплатив штраф в размере трёх дукатов, то в этом случае приговор будет отменён.

Однако, как когда-то случилось с двоюродным братом Джован Паоло, Изеппо той же ночью, когда произошла поножовщина, отплыл на лодке за пределы Венецианской республики.

* * *

С некоторых пор и хорошие вести, к счастью, стали приходить в дом Вивальди. Из Амстердама Антонио получил известие об издании op. XI и XII, а в Пьета ему выдали 26 цехинов за данные им два концерта ежемесячно в течение года. Театр Дольфин в городе Тревизо поставил его первую оперу «Отгон в деревне», написанную им для Виченцы. Но самой радостной вестью оказалось приглашение посетить Вену.