Барон. В плену твоих чар - Джоанна Шуп

Уилл не собирается на ней жениться. Черт, он даже не стал за ней ухаживать. Этот мужчина сразу признался в своих истинных намерениях, еще когда они только обсуждали встречу в гостиничном номере. Уильям Слоан, хозяин Северо-восточной железной дороги, и Эйва Джонс с Бэнк-стрит – у них просто не было общего будущего. Жизнь не волшебная сказка, а она сама – определенно не принцесса. И никогда не станет женой богатого человека.

Уже взявшись за дверную ручку, Эйва обернулась, чтобы бросить на Уилла прощальный взгляд. Картина была завораживающей: обнаженный мужчина, раскинувшийся на кровати. На лоб ему упала прядь белокурых волос, и Эйве очень захотелось поправить ее – даже кончики пальцев зачесались. Уилл казался таким молодым. Таким взъерошенным. Таким расслабленным и удовлетворенным. Она могла бы часами любоваться им, удивляясь контрастам и противоречиям в характере этого человека. В одно мгновение беспощадный и жесткий, а в следующее – невероятно нежный. Эгоистичный и требовательный, но при этом умелый любовник, способный щедро себя отдавать. Кому-то из дебютанток с Пятой авеню однажды крупно повезет.

Но не ей. Она позволила себе полдня наслаждаться его близостью. И хотя его объятия чрезвычайно волновали и захватывали ее, это не должно войти у нее в привычку. Она могла потерять слишком многое.

Чувствуя тяжесть в груди, Эйва вышла из номера и побрела по коридору к лестнице. Пешая прогулка пойдет ей на пользу – поможет немного проветриться. Никто из постояльцев отеля не встретился ей на пути, и Эйва, спускаясь по ступенькам в фойе, благодарила за это судьбу.

Проходя мимо дверей кафе, она лишь мельком взглянула на посетителей, хорошо одетых мужчин и женщин, лениво наслаждавшихся праздным времяпровождением после обеда. Для таких, как Эйва Джонс, эта публика была абсолютно чуждой.

Поэтому женщина едва не споткнулась от неожиданности, когда ее вдруг окликнул мужской голос. К горлу Эйвы поднялась волна паники, и она поспешно выскочила через парадный вход на улицу. Свет угасающего июньского дня на миг ослепил ее, и она вдруг задумалась, сколько же времени они пробыли с Уиллом наверху. Два часа? Три? Нужно торопиться, чтобы успеть приготовить ужин.

Однако Эйва сделала лишь несколько шагов по тротуару, прежде чем на плечо ей легла чья-то рука.

– Мисс Джонс.

Деваться было некуда. Эйва остановилась и обернулась. На нее, нервно шевеля кустистыми усами, подозрительно смотрел Чарльз Томпкинс.

– А, мистер Томпкинс. Здравствуйте.

– Я был удивлен, увидев вас в фойе. Вы что, шли из кафе?

– Да, – солгала Эйва. – Посидели с подругой за чашечкой чая. А вы?

– У меня было деловое свидание в ресторане. Я рад, что встретил вас. Может быть, зайдем и выпьем чего-нибудь? Это ненадолго. Мне нужно с вами поговорить.

– Простите, но мне срочно нужно домой…

– И все же я настаиваю, – сказал мужчина, беря ее под локоть. – Обещаю, что не задержу вас надолго. – И Томпкинс повел Эйву туда, где ей сейчас меньше всего хотелось находиться. Но она не могла этому воспрепятствовать – разве что устроить скандал прямо посреди улицы.

И все же женщина попыталась еще раз:

– Нет, правда, я спешу домой. Может быть, мы могли бы встретиться завтра?

– Не думаю. Вас так трудно найти…

Страх застрял у нее в желудке, словно дешевый блинчик, купленный на лотке у уличного торговца. Так значит, Томпкинс ее искал? Черт бы побрал Уилла и его выдумки! Эйва лихорадочно пыталась догадаться, о чем мог хотеть поговорить с ней Томпкинс. Об интервью с Беннеттом? Они вошли в кафе, и Эйва расправила плечи. Не стоит паниковать раньше времени. С помощью лжи ей удавалось выкручиваться и из более серьезных ситуаций. Так что с Томпкинсом она как-нибудь справится.

Они уселись за столик. Когда появился официант, Эйва попросила принести ей чашку чаю, а ее спутник – кофе. Сделав заказ, Томпкинс небрежно развалился на маленьком металлическом стуле.

– Давайте начнем с разоблачений. Вы не работаете в «Бруклин Дейли таймс», потому что такой газеты не существует.

– Да, это правда. Однако для вас же лучше, если вы не будете знать, как называется газета, в которой я работаю. Мы предпочитаем не раскрывать эту информацию, пока материал не готов.

Томпкинс посмотрел на нее с любопытством, слегка наклонив голову набок.

– Это странно. Ни одна из газет, с которыми я имел дело в Нью-Йорке, Нью-Джерси и Филадельфии, не придерживается таких правил.

Эйва небрежно повела плечом, совершенно не беспокоясь о том, поверил он ей или нет. Ее правило номер один гласило: несмотря ни на что необходимо до последнего придерживаться первоначальной версии.

– И тем не менее мой редактор предпочитает действовать именно так.

Официант вернулся, поставив перед ними заказ. Когда он удалился, Томпкинс спросил:

– И как скоро нам ожидать статьи?

– Точно не могу сказать, – ответила Эйва, с сосредоточенным видом размешивая сахар. – Но очевидно, что она выйдет до начала выборов.

– Ну, будем на это надеяться. И все же нам очень хотелось бы знать, насколько доброжелательной она будет. Поскольку практически все газеты контролирует одна политическая партия, мне было бы выгодно иметь под рукой хвалебную статью, которую можно было бы противопоставить критической – она также может появиться.

– Я и не догадывалась, что в политике все так сложно, – задумчиво заметила Эйва. – Вы, должно быть, профессионал.

Несмотря на прозвучавший комплимент, выражение лица Томпкинса нисколько не изменилось.

– Да, я свое дело знаю. И именно поэтому не позволю Беннетту или Слоану допустить ошибку, которая могла бы поставить под угрозу нашу предвыборную кампанию. Например, одно дело – крутить роман с богатой вдовой из высшего общества, и совсем другое – встречаться тайком с молодой незамужней репортершей. – Он поднес чашку ко рту и пригубил кофе, в то время как Эйва, потеряв дар речи, пыталась взять себя в руки. – Вы понимаете, что я имею в виду, мисс Джонс?

Ее лицо вспыхнуло от возмущения. И хотя на самом деле Эйва не была репортершей, удар пришелся в цель. Она понимала, что политическая карьера Уилла потерпит крах, так и не начавшись, если станет известно, что он как-то связан с ней. Тем не менее Чарльз Томпкинс не имел никакого права ею помыкать.

Кровь Эйвы вскипела от злости, которая пришла на смену возмущению. Женщина подалась вперед.

– Видимо, у вас создалось ложное впечатление по поводу того, что именно вы можете мне говорить. Я не обязана отчитываться в своих действиях ни перед вами, ни перед мистером Слоаном, ни перед кем-либо еще. – Она встала из-за столика. – Спасибо за чай.

Эйва вышла из кафе, ни разу не оглянувшись.

Предвыборная кампания в Нью-Йорке включала в себя не только митинги и парады, она также предполагала небольшие закрытые званые обеды для избранных сторонников – тех, кто давал партии крупные суммы денег. Поскольку в число спонсоров входили люди, которых Уилл знал долгие годы благодаря встречам в клубах и на всевозможных светских раутах, такие мероприятия, как правило, доставляли ему удовольствие. Однако сегодня вечером ему было чрезвычайно сложно демонстрировать энтузиазм.