Всадники Апокалипсиса. История государства и права Советской России 1917-1922 - Павел Владимирович Крашенинников

должно исчезнуть в силу ненадобности. «Трудовые массы заменяют право обеспечением материальными и духовными потребностями людей или же в некоторых областях раскрепощают личность, высвобождают ее из-под тяжелого гнета правящих оков»[494].

На излете карьеры, вплоть до ареста, Гойхбарг преподавал и был юристом-консультантом в Наркомате внешней торговли. Преподавал в Академии внешней торговли и Московском финансово-экономическом институте. Публичных и даже академических выступлений становилось все меньше и меньше.

Коллеги и товарищи стали его сторониться, а Александр Григорьевич как будто этого и ждал: ворчал, ругался, «был невыносим». В конце концов неоднократные сигналы бдительных коллег были услышаны. Его рассказы о Ленине, Сталине, а тем более о какой-то кодификации не имели никакого смысла – и не с такими разбирались.

Согласно старинной традиции наказывать невиновных и награждать непричастных, советское государство «отблагодарило» профессора Гойхбарга за его преданность идеалам революции и высокий профессионализм длительным «лечением» в психушке.

В январе 1948 года Министерство государственной безопасности возбудило против Гойхбарга уголовное дело по ч. 1 ст. 58–10 УК РСФСР (антисоветская агитация). Александр Григорьевич был арестован. На допросах следователь принял решение провести судебно-психиатрическую экспертизу, которая была выполнена в ЦНИИ судебной психиатрии им. Сербского Минздрава СССР. На основании ее заключения Гойхбарг с января 1948 года по декабрь 1955 года находился на принудительном лечении в Казанской тюремной психиатрической больнице[495].

В начале 1956 года Александр Григорьевич вернулся в Москву – он был реабилитирован, и ему была назначена персональная пенсия.

Умер А. Г. Гойхбарг в 1962 году в Москве, похоронен на Донском кладбище.

Самые известные работы А. Г. Гойхбарга – «Землевладение и землепользование подданных враждебных держав и немецких выходцев» (1915), «Пролетариат и право» (1919), «Брачное, семейное и опекунское право Советской республики» (1920), «Советское земельное право» (1921), «Основы частного имущественного права» (1924), «Буржуазные реформы наследственного права» (1925), «Очерки хозяйственного права» (1927), учебное пособие для вузов «Курс гражданского процесса» (1928).

Эпилог

Общеевропейский кризис, обусловленный Первой мировой войной, существенно перекроил политическую карту континента, принес огромные экономические потери, привел к гибели и страданиям множества людей, кардинально изменил морально-этические ценности Европы. Однако нигде последствия кризиса не были столь катастрофическими, как в России. Иначе как апокалипсисом случившееся и не назовешь.

Испытания, принесенные войной, оказались непосильными для обветшавшего самодержавия, и оно не смогло, образно говоря, удержать силовое поле, предотвращавшее проникновение темной энергии в светлый мир. «Лихой человек», которого так боялся К. П. Победоносцев и окормляемые им охранители самодержавия, вырвался на свободу. Конечно, архаичный народ существует повсюду, но нигде его масса не была настолько подавляюще велика.

Интеллигентское Временное правительство, по давней традиции преклонявшееся перед народом, который оно не понимало, в бесплодных попытках «самоорганизовать» народную стихию еще больше теряло контроль над жизнью в государстве. В стране воцарились хаос и разгул охлократии.

Волну темной энергии смогла оседлать РСДРП (б), и она вынесла большевиков прямо на вершину власти.

Для людей христианской культуры, которая, несмотря на все лицемерие официальной церкви, доминировала в светлом мире, сила, захватившая власть, выглядела не иначе как Антихристом. Вместо любви к ближнему провозглашалась классовая ненависть, вместо следования закону, если не писаному, то моральному, – беззаконие «классового сознания», вместо целомудрия – разгул сексуальной революции. И вообще, мораль цивилизованного человека подменялась чистой конъюнктурой: морально все, что выгодно пролетариату. Не зря Федор Михайлович Достоевский называл революционеров бесами.

Армагеддон – смертельный бой между противниками Антихриста и преследователями контрреволюции – стал неизбежен.

В период Гражданской войны пресловутые четыре всадника Апокалипсиса вдоволь нагулялись по России. Количество загубленных ими жизней сравнимо с населением средней европейской страны.

В первые месяцы после прихода к власти большевики, обуреваемые марксистскими догмами, изо всех сил содействовали разгулу темной энергии, надеясь полностью разрушить «буржуазное государство» и спалить как можно больше своих политических противников в пламени стихийного террора.

Первые декреты Советской власти не были регулирующими, а тем более законодательными документами. Это были политические решения новой верховной власти, воспринимавшиеся как индульгенции для беззакония, творимого потерявшей берега толпой: «черного передела» земли; бессудных расправ; разрушения церкви и преследования священнослужителей; сексуальной разнузданности и пр.

В угаре разрушения государства большевики разрушили и право как систему деятельности, ликвидировав «старые» суд, прокуратуру, адвокатуру и т. п., поскольку в их догматике право, как и государство, должно было «отмереть».

Конституция РСФСР отнюдь не учреждала новое государство. Провозглашалось создание нового общества – социалистической республики. Республика как система управления в ее хрестоматийном виде вождями большевиков отрицалась: ни РСФСР, ни затем СССР и республиками в полном смысле этого слова, предполагающем разделение властей, незыблемость политических и гражданских прав населения, никогда не были. Вообще, республика, как правило ассоциируемая с демократией, и диктатура (пролетариата) – вещи несовместные.

Предоктябрьские представления Ленина о системе управления социалистическим обществом сводились к идее самоорганизации вооруженных рабочих в коммуны и добровольного объединения этих коммун «в деле разрушения буржуазного господства и буржуазной государственной машины».

Однако большевики быстро поняли, что все нараставшие хаос и анархия могут легко поглотить их власть, как это случилось с Временным правительством. Требовалось срочно предпринять усилия по превращению хаоса в порядок. Других механизмов создания нового порядка, кроме как построение сильного государства, не существует. Большевикам пришлось отбросить свои утопические представления о самоуправлении пролетариата и срочно приступить к государственному строительству.

С появлением сначала более-менее организованных (подпольные организации, осуществлявшие террор в отношении большевистских руководителей), а потом совсем организованных (белые армии) очагов сопротивления новой власти стало очевидно, что без армии и репрессивных органов подавить это сопротивление невозможно.

Красная Армия, в которую изначально набирали только сознательных рабочих, стала формироваться за счет мобилизации крестьян и военспецов. Была введена жесткая дисциплина, а также институт комиссаров, контролировавших военспецов и несших слово партийное в красноармейские массы.

Для централизованного управления экономикой, которая еще с дореволюционных времен дышала на ладан, был создан бюрократический монстр – ВСНХ, применявший исключительно командные методы управления.

Была осуществлена милитаризация труда, носившего исключительно принудительный характер, особенно в отношении «нетрудящихся», то есть представителей интеллектуального и творческого труда.

Видя в качестве единственного способа обуздания хаоса создание одноканальной командно-административной системы, лидеры большевиков пошли на упрощение и так несложной схемы верховного управления страной, низведя формально высший орган – ВЦИК – до уровня декорации.

Реальный центр принятия решений, так называемый суверен – высшее руководство РКП (б) – обеспечивал единоначалие во всех сферах строящегося государства и общественной жизни за счет полного контроля над Советами всех уровней путем их тотальной партизации. Члены РКП (б) составляли подавляющее большинство в Советах.

Сама партия все больше обретала черты военизированной бюрократической структуры, организованной на принципах так называемого демократического централизма. Причем централизма было много, а демократия носила сугубо имитационный характер.

Кроме жестко командного управления большевики активно