Без компромиссов - Андрей Петракеев

– Полиция не будет пытаться вскрыть замок задней двери, они ее просто вышибли бы.

Раздался еще один звонок.

Ник крикнул:

– Иду!

А сам еще раз указал Райбеку на коридор, который вел к двери, ведущей на задний двор.

Коулл подошел к двери, встал чуть в стороне, потянулся к замку, вжал две кнопки открывания, затем чуть толкнул дверь вперед. Как он и ожидал, гости оказались совсем не вежливыми, дверь распахнулась, и в прихожую ворвался низкорослый человек с игольником в правой руке.

Ник дал ему пробежать чуть вперед, не ошибившись в присутствии второго гостя. Этого пришлось прикончить на месте.

Не раздумывая, на автомате, Коулл всадил второму две пули в грудь, резко развернулся, присел и открыл огонь по первому, который уже разворачивался. По мнению Ника, они были слишком медленными.

Втащив упавшего на пороге непрошеного гостя в прихожую, Ник прикрыл дверь и метнулся в гостиную, а из нее в коридор, где уже начал действовать Райбек. Он не стал дожидаться, пока гости вскроют дверь, и не стал помогать им, открывая замок, а просто открыл огонь по двери. Сделанная из легкого металлопластика и ламинированная шпоном дерева бонго дверь не выдержала напора очереди «брикса», а снаружи не замедлил кто-то взвыть. Ник оттеснил Райбека, пинком вышиб дверь и выскочил наружу. Детектив бросился следом, тут же взяв на прицел корчащегося под порогом мужчину.

А посреди заднего двора стоял Сазонов, который, видимо, успел отскочить в сторону, но и его зацепила одна пуля, продырявив штанину.

– Коулл! – выкрикнул он. – Я знаю, что это ты!

Сазонов отбросил пистолет и потянул из-за пояса штурмовой нож.

– На нож зовешь? – усмехнулся Ник и положил пистолеты на землю. – Я тебя, гнида, голыми руками уработаю.

– Я не ошибся! – обрадованно ощерился Сазонов. – Хотел соскочить? Разыграно классно! Кто подсказал-то, а? Неужели этот коп?

– Слишком много разговариваешь, – Ник пошел прямо на Сазонова, тот крутанул в руке нож, меняя хват, потом крутанул еще раз, повел рукой.

Райбек, на момент отвлекшийся, краем глаза уловил движение: мужик, только что стонавший, скрючившись на земле у порога, вдруг вскочил. Удар получился каким-то механическим, машинальным, детектив пнул мужика в пах мыском ботинка, а потом добавил рукоятью «брикса» по челюсти.

– Лежи тихо! – прикрикнул он.

А на заднем дворе в этот момент разворачивалась схватка. Вернее это было похоже на избиение, потому как все выпады Сазонова, нужно заметить, быстрые, выверенные и короткие, цели не достигали. Коулл двигался быстро, уходя от ударов, постоянно оказывался то слева, то справа, методично нанося удары в корпус и в голову Сазонова.

Райбек вдруг подумал, что Коулл попросту играет с Сазоновым. И он не ошибался, Сазонов был слишком медленным для Коулла. Несмотря на то что майор Сазонов в свое время прошел биологическую модернизацию и являлся так называемым «подшитым», он попросту не успевал за Ником. А тот кружил и кружил до тех пор, пока Сазонов не начал шататься. Удары выбивали из него энергию, глушили чувства. Лицо майора уже было похоже на кусок кровоточащего мяса, но он продолжал активно нападать на Коулла, опаздывал, недотягивал, промахивался, но упорно продолжал атаковать.

Видимо, эта игра наскучила Коуллу, или он просто решил, что достаточно поиграл с Сазоновым. В какой-то момент он оказался буквально вплотную к майору, перехватив его руку с ножом, крутанулся, вставая за спину и подтягивая лезвие ножа к горлу.

Сазонов захрипел, пытаясь противостоять, но ничего не выходило, неимоверная сила Коулла удерживала его руку с ножом. Ник перехватил вторую руку майора, заворачивая ее назад, а сам заговорил:

– Я обманул тебя, ублюдок. Даже если ты передал то, что выбил тогда из меня, никто ничего не найдет. Мало того, я отправлюсь в расположение части и убью всех, кто был причастен к гибели моих друзей. Но первым будешь ты.

Лезвие коснулось горла Сазонова, он еще боролся, но все тщетно. Ник резко дернул руку на себя и чуть в сторону, лезвие вспороло кожу, входя все глубже. Брызнул фонтан крови, а Коулл оттолкнул от себя умирающего Сазонова. Тот упал на грудь, еще пытался не то ползти, не то встать, но через несколько секунд замер, конвульсивно вздрогнув всем телом.

Коулл вернулся к двери, подобрал пистолеты, пошел обратно, к трупу Сазонова, пинком перевернул его на спину. Выстрелы прозвучали, словно кто-то по очереди сломал пару сухих веток. Одна пуля вошла точно в левую грудь, пробив сердце, вторая – в лоб, добавив к кровавой мешанине еще и дырку.

Возвращаясь к двери во второй раз, Ник пнул пленника.

– Вставай, горемыка, пошли в дом. И не надо притворяться, у тебя всего лишь царапина.

Райбек поразился спокойному голосу Коулла и тому, как он назвал пленного, который после пинка в пах лежал тихо.

Андроид, носивший ранее личину Алана Тирвата, помощника профессора Брюе, уже несколько суток наблюдал за зданием, в котором базировалась группа Райбека. Но интересовали его не люди детектива и не их работа, он наблюдал за гостями Райбека – группой Лавочкина и Гольцовой.

Андроид расположился в полукилометре от здания, на плоской крыше старого мобил-сервиса. Впрочем, сервис не пустовал, его арендовало сообщество свободных художников, непризнанных гениев, творивших, что называется, по старинке. Андроиду пришлось затесаться в это общество под видом художника, принеся с собой и мольберт, сделанный из натурального дерева, и краски с кистями, и еще много чего, что художники использовали в своем ремесле.

Рисовать для андроида не составляло никакого труда, точность восприятия окружающего мира для машины намного выше, нежели для человека. Его приняли как своего, но обустраивать себе закуток в самом здании андроид не стал, а предпочел плоскую крышу, откуда открывались живописные виды. В отличие от остальных художников этой своеобразной коммуны, андроид занимался живописью.

Но, как известно, андроиды не бывают полностью самостоятельны. Всегда где-то рядом должен быть человек, которому он принадлежит или с которым работает этот уникальный кибермеханизм, созданный выполнять сложные задачи. И этот человек вскоре обнаружился.

Со стороны это выглядело случайностью, в коммуну прибыла еще одна свободная художница, Элен Макстин. Девушка лет двадцати пяти – двадцати семи, специализировавшаяся на рисовании грифелем портретов. Она с первого же дня сошлась с Солом Валкидисом, под именем которого скрывался андроид.

Элен уезжала на целый день в город, а под вечер возвращалась, иногда показывала свои наброски и рисунки соседям по коммуне, но неизменно поднималась на крышу, где обитал Сол.

В один из дней андроид набрал номер коммуникатора Элен и попросил вернуться в коммуну.

– Начинается, – коротко сказал он. – Возвращайся.