1928 год: ликвидировать ликвидаторов - Августин Ангелов

Это так? — спросил Сталин, вновь поднося мундштук своей трубки к губам.

Я кивнул и только тут обратил внимание на бумаги, лежащие у генерального секретаря на рабочем столе. Несмотря на еще светлое дневное время за высокими окнами, тяжелые бордовые шторы с которых были отодвинуты, письменный стол дополнительно освещался настольной лампой с зеленым абажуром. Под ней лежали какие-то листы с машинописным текстом и правками красным карандашом на полях. А посередине, в самом центре светового круга, находилась раскрытая картонная папка, на титульном листе которой значилась фамилия: «Менжинский». И это красноречиво свидетельствовало о том, что Сталин перед встречей зачем-то поднял досье председателя ОГПУ. Интересно, что он хотел там найти? Впрочем, генсек тут же сам ответил на этот вопрос. Заметив направление моего взгляда, он проговорил:

— Я намеренно заглянул в ваше личное дело, но там нет информации о том, что вы настолько хорошо владеете оружием. Трудно поверить, что сам председатель ОГПУ способен ликвидировать четверых вооруженных бандитов. Это просто удивительно! Тем более, что нигде не сказано, что вы специально обучались стрельбе.

Сталин внимательно наблюдал за моей реакцией. Похоже, он каким-то своим кавказским чутьем джигита заподозрил, что с Менжинским произошли некоторые изменения. И Сталин пытался их осознать, сравнивая материалы дела с человеком, которого видел сейчас перед собой.

Глава 32

Я собирался что-то придумать в оправдание своей слишком удачной стрельбы, но совершенно неожиданно Сталин предложил:

— Раз вы такой меткий стрелок, то предлагаю сыграть в бильярд.

Он положил свою недокуренную трубку на пепельницу, выточенную из серого мрамора, сделал несколько шагов от письменного стола и открыл дверь в соседнее помещение, скрытую за бордовыми шторами. Не ту дверь, через которую я входил в его кабинет из приемной, а совсем другую, ведущую, как оказалось, в довольно просторную комнату отдыха с диваном и книжными шкафами, посередине которой стоял самый настоящий бильярдный стол, покрытый зеленым сукном. Проследовав за Сталиным, я сразу обратил внимание, что пятнадцать белых шаров уже были кем-то заботливо сложены в виде пирамиды. А шестнадцатый ярко-желтый лежал отдельно, дожидаясь, когда по нему ударят, начав игру.

Конечно, в своей прошлой жизни я что-то читал о любви Сталина к бильярду. Но, никак не ожидал, что он предложит мне, то есть Менжинскому, сыграть с ним. А об этой игре, надо сказать, я имел представление весьма поверхностное и никогда не был ее фанатом, хотя и приходилось мне играть сколько-то раз с коллегами по уголовному розыску. Обычно, в бильярд мы играли вдвоем или пара на пару. Но, моя игровая квалификация так и не продвинулась дальше уровня новичка.

Знал я, конечно, что русский бильярд, например, отличается от американского более мелкими лузами, куда загнать шар гораздо сложнее, а в Московскую пирамиду играют не произвольными шарами, а только битком, то есть, надо бить кием по цветному шару-битку, а не напрямую по каждому из пятнадцати белых шаров, сложенных предварительно в пирамиду. Если не попадаешь или как-то нарушаешь правила, то ход переходит к сопернику. Да еще и за нарушение правил штраф положен в виде прибавки счета противнику. Выигрывает тот, кто первым сумеет загнать шар в лузу восемь раз. Причем, можно и просто на штрафах проиграть или выиграть за счет штрафов соперника.

Сталин сразу подошел к столу и взял правой рукой кий, лежащий вдоль бортика, сказав:

— Право первого хода я предоставляю вам, товарищ Менжинский.

Я понимал, что со стороны генсека это была маленькая хитрость. Поскольку тот игрок, который разбивает пирамиду, вряд ли может сразу загнать какой-либо шар в лузу, если только он не мастер экстра-класса. Пришлось мне под пристальным взглядом Сталина браться за кий и стукать его кончиком по желтому шарику, отчего красиво сложенная пирамидка под ударом битка разлетелась. И белые шары вальяжно раскатились от желтого по зеленой поверхности стола.

Генсек делал свой ход неторопливо. Он осторожно клал свою больную левую руку на стол, корректируя удар кия, зажатого в правой руке, с помощью изменения положения большого пальца левой. И, надо сказать, у него неплохо получалось попадать по шарам. Во всяком случае, даже получше, чем у меня. Было заметно, что он по-настоящему увлечен этой игрой, требующей точности и внимательности. И, разумеется, он победил, после чего сказал то ли в шутку, то ли всерьез:

— Вообще-то проигравший должен залезть под стол и три раза пролаять по-собачьи, но от вас я этого требовать не буду. Я пожалею вашу больную спину. Вы неплохо играете, товарищ Менжинский. И, думаю, что нам стоит продолжить.

Отложив кий, Сталин подошел к шкафу и достал оттуда хрустальный графин, полный вина. Потом вынул и два граненых стакана. Наполнив их, он предложил весьма неожиданный тост:

— Выпьем же за нашу дружбу! За дружбу партии и ОГПУ!

Вино оказалось вкусным и ароматным. Пригубив из стакана, Сталин поставил его на стол, стоящий отдельно от бильярдного и, подняв телефонную трубку, распорядился:

— Пригласите ко мне Молотова и Ворошилова. И вызовите Чемоданова.

Я пил вино маленькими глотками, а сам лихорадочно соображал. Генсек заинтриговал меня. Эта игра в бильярд, странноватый тост, да еще и Молотов с Ворошиловым должны подойти. Это же самые близкие сотрудники Сталина! Что задумал генсек? Познакомить меня со своими ближайшими соратниками поближе? Вот только зачем? С чего бы это?

Понять замысел вождя мне сходу не удавалось. Тем более, что я совсем ничего не знал про какого-то Чемоданова, который тоже скоро пожалует. Пришлось быстро советоваться с личностью Вячеслава, спрашивать его внутри нашей общей головы, не знает ли он чего-нибудь о гражданине с такой смешной фамилией? Оказалось, что знает. Андрей Чемоданов — это же личный тренер Сталина по бильярду, которого он перевел в Москву из Баку в прошлом году! А еще он считается одним из лучших мастеров в Советском Союзе по изготовлению бильярдных столов и прочего оборудования для этой игры. Получалось, что генсек замыслил целый турнир по бильярду, что ли?

Тут он сам прервал мои мысли, сказав:

— Хочу, чтобы мы поиграли пара на пару. Вы и я против Молотова с Ворошиловым. Заодно будем обсуждать и наши текущие вопросы в ближнем кругу. Троцкий нейтрализован. Но надо срочно что-то делать со всей остальной оппозицией. И тут ваше мнение, товарищ Менжинский, нам очень пригодится.

Я не ослышался. Он, на самом деле, сказал про ближний круг. Следовательно, Сталин почему-то решил придвинуть председателя ОГПУ к себе поближе. Намечался интересный поворот. Ведь, насколько я