Любовь и свобода - Андрей Лазарчук

Посреди двора стояла здоровенная лужа. Уже настолько рассвело, что в ней отразились и бульдозер, и солекопская столовая. Было пронзительно, неимоверно тихо.

Потом из двери бокса показалась Зее, подняла руку. Отступила в сторону. Стали по одному появляться люди. Лимону показалось, что он узнал Поля. Все они тихо, пригнувшись, пошли вдоль боксов к выходу со двора. Их было больше, чем Лимон ожидал. Шесть человек… восемь… двенадцать… Последними шли двое, волоча под руки третьего. Пятнадцать… как мы их повезём? Лимон уже знал, как. Потом он увидел какое-то движение за окном столовой. Он приложился к карабину и взял на прицел дверь. Но никто не показывался. В столовой загорелся свет. Ого, и тут электричество… впрочем, почему нет? Шахта; значит, должна быть резервная мощность на случай аварии… Зажгли свет — это хорошо. Из помещения они ничего не увидят, что делается снаружи.

Он скосил глаза. Пленники были на полпути к углу боксов, там ждала Эрта. Эрта выведет их на дорогу, минуя ворота. Зее уже забралась на крышу и пробиралась к тому месту, где залёг Маркиз.

Лимон начал считать: двадцать один, двадцать два, двадцать три… Дойдя до восьмидесяти, он вынул из нагрудного кармана сигнальную ракетницу, направил её вверх и немного в сторону дороги — и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок, потом долгое затихающее шипение. Запал не сработал.

Проклятый дождь…

Ладно, будем считать, что парни всё услышат.

Он снова взял на прицел дверь — только передвинул переводчик огня на две риски вверх. Всего их было шесть. Выдохнул. Нажал спуск.

Он ожидал более сильной отдачи — и не такого разрушительного эффекта. Дверь взорвалась в ослепительной лиловой вспышке, после которой осталась овальная чёрная дыра, окаймлённая жёлто-оранжевым дымным кольцом. Лимон стиснул зубы, прицелился по окнам и выстрелил ещё раз. Окна вылетели, погас свет, но внутри помещения что-то вспыхнуло и начало стремительно разгораться. Раздались пронзительные крики.

На фоне багрово-дымных внутренностей дома возник чёрный силуэт — и тут же ударили несколько автоматов. Силуэт сломался и пропал, но на его месте возникли два новых. И снова ударили автоматы…

Лимон, не зная, зачем это делает, передвинул переводчик огня вперёд до упора — и выстрелил.

Отдачей его откинуло на полметра, плечо отсохло от удара. Внутренности столовой вспыхнули все сразу, крыша приподнялась, потом рухнула. Взметнулся чудовищный столб искр…

Я пешу это сочинение в большом горе. Потомучто всё хорошо наченалось. Мы отправились высвобождать пленников захваченных деревенскими бандитами. Командир повёл пеший отряд а, я и Лей Тюнрике, перекрыли дорогу с пулемётом. Чтобы не могли ни сбежать ни ударить стылу.

Командир и ребята сделали всё очень тихо и только под конец началась стрельба и сразу стихла. Мы растревожились но, скоро появилась юный боец Эрта и сказала что, вот, пленники свободны. И к нам стали выходить знакомые и не знакомые люди. Среди них был Поль и старший сын Эдон. Всего вышло пятнадцать человек. Мы столько не ждали. Потом пришол боец Брюан младший сын Поля. Он сказал что, всех бандитов перебили и, что сейчас надо будет вести машину и пусть это будет Эдон. Он не сказал Полю что, его жена убитая. И наверное доч. Мы не знаем. Убитая лежит, а мы её живую в лицо не видели ни кто.

Потом приехала машина с Эдоном. Она была пустая и в неё стали грузиться пленники. Эдону Брюан сказал. Но среди пленников был один раненый в обе ноги и, Поля посадили к нам в «Неустрашимый». «Неустрашимый» — это наш броневик с пулемётом мы его сами сделали. И господин Рашку, которого тоже убили. Последними пришли командир, Зее Фахт и Шиху Ремис, они там всё подожгли сказали шесть машин награбленного и ещё в гараже.

Мы с Леем так и не учавстсвовали в схватке. Прикрывали тыл. Это тоже почётно но, не так достойно. А наши бойцы герои я так счетаю.

И все мы поехали обратно.

Мы вернулис и легли спать потому, что уже не было сил никаких. Легли где, кто упал. Я проснулся от жажды пошол пить и, встретил Лея. Он сказал что, не может спать уже давно, несколько дней или больше. Что у него от этого всякие мысли, особенно плохие. Было уже светло. Мы с ним стояли и курили когда, увидели что, Поль. Он подошол к убитому шестипалому и долго на него смотрел. Потом вернулся и сел рядом с нами. Он сказал что, шестипалого тоже нужно похоронить и обезьяну. Только не в землю а, сжечь, я не понял почему. Дров много и сделать костёр. Я спросил кто это, а он сказал: гость из прошлого. И ещё сказал что, плохо помнит, как будто было не сним, и всё забыл. Будто, сказал он, из старого кино, видел когда-то в детстве.

Пока мы спали Поль и Эдон лечили раненых. Он сказал что, всё нормально только у Ин-Пи, всех остальных нужно, или, оперировать в настоящем госпитале, или, готовить шаманское зелье, так он сам сказал, а он не знает справится ли Эдон. А главное когда деревенские напали, они бросили гранату в лабораторию потому, что там был господин Рашку и стрелял. Мы с Леем сказали что, любую помощь от нас. Тогда, он сказал что, нужно съездить в город в госпиталь и привезти целое, он покажет что. Мы пошли в лабораторию. Там всё было перебитое, потому что из стекла. Он показал какая нужна центрифуга и какие пробирки. Мы сказали что, да, разбудили Маркиза и Шило и поехали. Мы съездили в госпиталь взяли что, надо и, вернулись. Уже начались похороны. Командир спросил где мы были и почему без приказа, я сказал что, пожалел его будить. Он сказал что бы мы больше так небыло. У нас не банда. Я сказал есть, командир. И мы занялись похоронами, а Поль и Эдон тутже ушли на полчаса, потом Поль вернулся. Среди убитых действительно была его старшая дочь Сами. Поль стоял как совершенно бесчувственный. Такой же был отец когда, умерли от лихорадки, мои сёстры ещё маленькие. Мама страшно плакала а он нет и, ничего не говорил совсем. А потом снова стал как обычно, только другой.

После этих похорон мы сложили дрова целую поленницу, на верёвках затащили наверх обезьяну и, рядом положили шестипалого. Всё облили соляркой и Поль поджог факелом. И сказал что то не понятное, я стоял рядом не понял.

А потом пришол Эдон и сказал что, ничего не получилось. Что Поль сам только что восстановился и поэтому внутри у него всё истощённое. Я понял что, кровь. Что они из крови Поля что-то хотели сделать. Потому что Поль поправлялся от таких ран которые, вообразить человеку нельзя.

Потом Поль надолго задумался и ушол. Я думал он ушол чтобы, никого не видеть а, он на самом деле ходил к раненным. Потом он вернулся и сказал командиру чтобы, съездить тут недалеко, а тем временем ращистить площадку перед домом.

Мы поехали на мотоцикле господина Рашку потому, что дорога не настоящая и машина не пройдёт.

Мотоцикл водит хорошо Маркиз он и сел за руль. Я за ним а, Поль в коляску с собакой. Это старый армейский мотоцикл «Барсук» он, жрёт любое горючее и, едет где хочет. Только медленно как трактор. Говорят что, после войны на них фермеры пахали землю. Ни чего странного. У него сзаду крюк, а впереди шкворень для пулемёта. Но мы пулемёт не взяли. Потомучто в коляске ехал Поль а, он оружия в руки не берёт это все знают. Поэтому за него приходится стражаться другим. Это не в укор а, просто, к слову.