Новая жизнь 2 - Виталий Хонихоев

— Ой, хватит… — говорит Эйка и все замолкают. Она поднимает голову, видит, что все смотрят на нее и пожимает плечами: — разорались тут. Курицы.

— Сама такая — огрызается Дездемона: — тоже мне, лоли-переросток. Тебе ж лет под сраку, а все под малолетку косишь.

— У меня рост такой, дура! — повышает голос Эйка: — думаешь я специально не выросла?! Это тебе не волосики отрезать, у меня выбора не было!

— И наш участник под номером «четыре» — Кента-кун! — все мгновенно замолкают и оглядываются на меня. Ну конечно, у нас тринадцать несчастливое число, а тут — четыре. Потому что ич, ни, сан, си… — четыре произноситься как «смерть». Кто-то даже считает его не как «си», а как «ён», чтобы несчастье на себя не навлечь. Я смотрю на экран и думаю, что со мной роликов не записывали, как представлять будут?

— Кента-кун выразил желание участвовать в шоу, и мы до сих пор не знаем его талантов — сокрушается ведущий: — хотя, говорят он занимался и танцами и вокалом.

— Ну кое-какие его таланты нам все же известны — перебивает его улыбчивая ведущая: — вот, например это видео было снято камерами наблюдения на детской площадке.

— Ничего себе… — говорит Эйка, глядя на экран. На экране все та же злополучная запись с друзьями А-куна и Дзинтаро.

— Боже мой, мне конец — говорит Кимико: — они наняли убийцу в шоу!

— Да прекрати ты моросить, кому нужно тебя убивать, на тебя чихнешь, ты и загнешься — говорит Дездемона и оборачивается, чтобы найти меня взглядом: — а вот зачем у нас в участниках молодой якудза или хангурэ — это вопрос.

— О черт! — вскакивает на ноги Нобуо: — о черт! — он делает шаг ко мне и падает на колени, схватив меня за штанину: — ради бога! Я все отдам, матерью клянусь! Пожалуйста! Я же в шоу участвую, только не по лицу!

— Нобуо-кун задолжал якудза… — меланхолично говорит Юрико: — какие у вас длинные руки, однако…

— Ты его сразу здесь бить будешь или до вечера подождешь? — деловито спрашивает Эйка: — или надо мизинец отрезать? Я на кухню могу за ножом смотаться…

— Эйка-тян!

— А что?? Вы же видели, этот если захочет — так отрежет. Чего сопротивляться, только время терять — пожимает плечами Эйка: — а так есть шанс что нас не тронет. Хотя Кимико можно ему отдать на растерзание.

— Эй!

— Хорошая идея. — прищуривается Дездемона: — эй, боевик-сан, ты Кимико возьмешь? В качестве оплаты за Нобуо? Пусть отрабатывает перед камерой, я слышала, что у якудза такое практикуется.

— Мне жаль вас разочаровывать — говорю я: — но я здесь вовсе не за Нобуо. Нобуо-сан, встаньте пожалуйста.

— Все-таки за Кимико — вздыхает Дездемона и поймав полный отчаяния взгляд Барби-тян, злорадно добавляет: — готовься, будешь звездой адулт индастри! Трусы постирай сходи, что ли…

— Дурацкие шуточки у тебя, Мертвая Девочка — отвечает Кимико, справившись с первым волнением: — по крайней мере на мои видео нашлись бы желающие посмотреть, а у тебя и снимать нечего!

— Пф, тоже мне потеря, не будут на меня малолетки дрочить. Переживу. — машет рукой Дездемона: — но я рада, что у твоей жопки найдутся поклонники. Это ж все что у тебя есть.

— Никого убивать я не собираюсь — уточняю я: — я тут вообще до первого голосования.

— А… вот ты как… — хмыкает Дездемона: — кинжал в рукаве, да? Хитро, умно…

— Невежливая ты, Мертвая Девочка. — складывает руки на груди Кимико: — настраиваешь против себя людей. Так можно и вылететь из шоу раньше, чем … — она бросает на меня быстрый взгляд.

— Death Girl — это переводится как Девочка Смерть — указывает Дездемона: — а не Мертвая Девочка. Учи английский, Барби, тебе ж ртом работать, привыкай.

— Ой, да заткнитесь вы уже…

— А я-то гадал… — говорит Нобу-сенпай, одетый в костюм с галстуком — зрелище такое же необычное, как, скажем медведь в балетной пачке. Хотя, кажется, видел я такой номер в московском цирке. Помимо того, что Нобу-сенпай в костюме с галстуком, он еще и приглажен, словно его смолой облили — его черные с проседью волосы уложены и чем-то смазаны, да так, что блестят как лакированные ботинки. Лакированные ботинки на нем, кстати, тоже присутствуют. В общем и целом, я сейчас имею удовольствие лицезреть картинку «Нобу-сенпай, одетый на выход в свет». Кто его так нарядил, ума не приложу, но видно, что постарались, встреть я его на улице — так, пожалуй, мимо прошел бы, не узнал в этом пижоне своего сенпая. Пиджак ему жмет под мышками и в плечах, он чувствует себя неуютно в костюме, однако ж кто-то заставил его и одеть все это и причесаться и волосы лаком залил. Как же — на телевиденье едешь! Так что, судя по косвенным признакам, у Нобу-сенпая есть жена, иначе он бы такое издевательство над собой нипочем терпеть не стал бы.

— Добрый день, Нобу-сенпай! — говорю я, уважительно кланяясь в ответ: — надеюсь моя скромная просьба не причинила вам слишком много хлопот!

Нобу-сенпай моргает в ответ. Потом окидывает взглядом окружающее нас пространство и его лицо приобретает осмысленный вид. Мы стоим в большом ангаре, в центре которого — импровизированный ринг, стоит манекен, лежат маты, установлена стойка с традиционным оружием боевых единоборств — начиная от боккенов и шестов бо до более сложных — нунчак, саев и прочего. Зачем мне тут такая стойка — ума не приложу, но стоит и стоит. Все это находится в круге света. За пределами освещения — установлены камеры, софиты, по полу змеятся кабеля, ходят люди, кто-то тащит куда-то какие-то ящики, и клянусь, я даже видел кофе-машину и шведский стол с легкими закусками у дальней стены ангара!

Помещения, где мы собираемся более или менее на постоянной основе — оборудованы скрытыми камерами, расстояния между комнатами указывают, что существуют скрытые коридоры и одностороннее стекло, откуда нас и снимают, стараясь не показываться на глаза. Но в ангарах где расположены залы для репетиций или тренировок — не заморочились такими вот чудесами техники и архитектуры. Просто очертили круг — здесь у нас «красная зона», а вот тут — уже нет. Ваша задача, господа участники — не замечать технический персонал за пределами «красной зоны». Ну и конечно, всех участников приучили, что обращаться, задавать вопросы, свистеть или хлопать по заднице технических работников, персонал съемочных групп — бесполезно. Они попросту не общаются с нами. Не реагируют на наши слова или действия иначе чем поворотом камеры, не отвечают на вопросы и не смеются над шутками. С участниками шоу общается только один человек и это менеджер Шика. Тем самым нас приучают в свою очередь не замечать операторов, инженеров-звуковиков, техников и иных работников. Уверен, что после определенного времени мы попросту перестанем замечать людей в синей униформе. Для вящей анонимности и деидентификации синих униформ как личностей — все они носят синие же медицинские маски и кепки с длинными козырьками. Так что отличить одного работника из технического персонала от другого — та еще задача. Лично я стараюсь все же следить за ними — уголком глаза, чтобы не привлекать внимания. Знание — сила, а технические работники знают гораздо больше, чем мы. Интересно, подружилась ли Бьянка-сан с кем-нибудь из операторов этого шоу и как именно она это сделала?