Жесткий отказ - Сара Ней

Боже милостивый.

— Ты худший актёр, которого я когда-либо встречал. Не бросай свою основную работу.

Парень глупо ухмыляется, направляясь прямиком к своему чёрному пикапу, на котором он часто ездит на тренировки.

— О, смотри, там Трипп, чтобы забрать меня. Эм… — Он ломает голову над очередной ложью. — У нашей мамы день рождения, так что я ухожу. Не могу сейчас говорить, надо бежать!

Базз практически убегает, спортивная сумка хлопает у него за спиной, низко свисая, врезается в икры. И Трипп не ждёт его на грёбаной парковке, это ложь.

Он не оглядывается, но торопливо машет Миранде рукой.

Мудак! С такими друзьями, как этот, и враги не нужны.

Я медленно подхожу к Миранде. Осторожно. Неуверенно. Обычное поведение для парня, который недостаточно опытен в общении с женщинами, чтобы немного стыдиться своего поведения, стоя перед девушкой, которая ему нравиться. Девушкой, которая могла бы разбить его сердце, если бы он уступил ей. Познакомился с ней поближе. Впустил её.

Вот почему я избегал её. Потому что я не знаю, что делаю.

Что ж, теперь её уже не избежать, не так ли? Миранда стоит на парковке стадиона, мои товарищи по команде и парни из тренерского штаба с любопытством смотрят на эту незнакомку, которая явно не из ВАГ (прим. пер. WAGs (или Wags) — wifes and girlfriends — это аббревиатура, используемая для обозначения жен и подруг известных спортсменов), определённо не фанатка — не в том повседневном наряде, который на ней сейчас. К счастью, все они достаточно умны, чтобы держать рот на замке, зная, что она, должно быть, та самая девушка, о которой они читали в таблоидах.

А они читали об этом — когда что-то происходит с парнем в команде, мы все об этом слышим. Мы хуже женщин, самые большие сплетники, которых когда-либо видел свет.

— Привет. — Миранда тоже выглядит застенчивой, и по языку её тела могу сказать, что ей неловко — вероятно, так же, как и мне. — Эм… Трейс сказал, что я могу найти тебя здесь.

— Трейс?

— Твой друг, эм, Базз? Он сказал, что это его имя.

О чёрт, точно — его зовут Трейс, а его брата зовут Трипп, насколько глупо могут звучать эти два имени?

— Прости, что появляюсь вот так, без предупреждения, но я пыталась связаться с тобой… хотя, если бы ты хотел поговорить со мной, ты бы мне перезвонил, верно? — Девушка опускает голову, как будто она только что подумала об этом. — Чёрт. Это была ужасная идея.

Я делаю ещё один шаг вперед.

— Нет, всё в порядке. Он был прав — мы не можем избегать этого вечно.

— Этого или друг друга?

— Прессу.

Она медленно кивает.

— Да. Но… могу я быть честной?

— Я думал, мы договорились быть честными. — Я чешу затылок под кепкой.

Миранда закатывает глаза на мой дословный перевод её заявления.

— Мне наплевать на то, что пишут в газетах, или в интернете, или в социальных сетях, или где бы ни была опубликована эта ужасная история — я просто хотела поговорить с тобой и посмотреть, как ты к этому относишься.

Она беспокоится обо мне?

Я беспокоился о ней.

— Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке, даже если ты никогда больше не захочешь меня видеть, что, похоже, так и есть. — Последнюю часть Миранда бормочет себе под нос и кривит губы в сардонической, несколько печальной усмешке.

Это заставляет меня нахмуриться. Она пробормотала это сама себе, но я уловил и теперь в замешательстве.

— Почему я должен не захотеть тебя видеть?

Миранда смотрит на меня снизу вверх.

— Ной, я писала тебе, по меньшей мере, дюжину раз и звонила несколько раз, а ты меня избегаешь. Единственная причина, по которой я здесь, это Базз. Он сказал…

Я готовлюсь к тому, что она скажет дальше. Не могу себе представить, что сказал ей Уоллес, и смотрю через парковку, как его машина отъезжает. Слишком далеко, чтобы сказать наверняка, но, клянусь, я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида, и понятия не имею, что думать.

Он авантюрный ублюдок, раз всё это затеял, или действительно хороший друг?

— Что сказал Базз?

Красивые губы. Невероятные глаза. Дело не только в этих вещах, которые мне нравятся, дело в ней самой. Миранда прекрасна. Добрая и заботливая. И храбрая — иначе не стояла бы передо мной, чтобы узнать, как у меня дела.

— Миранда, что сказал Базз? — Я переминаюсь с ноги на ногу, перекладывая сумку с одного плеча на другое.

— Он сказал… всё, что он сказал, это то, что ты чувствительный.

Не то, что я ожидал от неё услышать.

Киска, да. Трус, да.

Чувствительный? Что, чёрт возьми, это вообще значит?

— Я что..?

— Всё в порядке, Ной. Мне нравится тот факт, что ты не бесчувственный придурок. Мне нравится, что ты грустишь. И нравится, что…

— Что?! Он не сказал, что мне грустно. — Если сказал, я убью его. Задушу его голыми руками.

— Нет, он этого не говорил, но сказал, что тебе больно.

Больно? Хороший выбор слов. Из-за этого я кажусь ещё большей киской.

— …и сказал, что ты скучаешь по мне, но, вероятно, сам никогда не свяжешься со мной. — Миранда делает глубокий вдох. — И вот, я здесь. Я пришла к тебе.

Я пришла к тебе.

Вот так просто. Вместо того чтобы ждать или сдаваться, она смирилась с этим и пришла ко мне.

По общему признанию, ей пришлось бы ждать очень долго.

Должно быть, у меня на лице выражение, которое она не может истолковать, потому что молчание между нами затягивается; из моего горла не вырывается ни слова, неуверенность на её лице усиливается.

Но я не могу говорить, потому что задыхаюсь, и мы всё ещё на чёртовой парковке, а мои идиотские товарищи по команде смотрят так, будто не видели достаточно драмы для