Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

в корчме. Богданов сын не понимал, отчего друг так мрачен и сидит, зябко втянув голову в плечи, будто нахохлившись, а Влад мысленно переносился в Тырговиште, почти ощущая холод той зимы, когда отец и старший брат погибли.

В воображении часто возникала не только комната в доме боярина Мане Удрище, но и стяг с гербом Яноша Гуньяди, где чёрный ворон держал в клюве золотое кольцо. Этот стяг развевался на холодном зимнем ветру, воткнутый в землю возле шатра в венгерском военном лагере. Воображаемый стяг развевался на ветру, а в чистом синем небе кружили чёрные птицы — такие же, как на стяге.

* * *

Однажды зимой Владу приснился странный сон, опять похожий на вещий. Приснилось, будто двоюродный брат Александр снова у власти и позвал своего румынского родича вместе поохотиться.

Привиделось Владу, будто ехали они вдвоём по широкому заснеженному полю под ярко сияющим синим небом. Александр — на гнедом коне, а Влад — на своём вороном. Начальник псарни и помощники с гончими, наверное, находились где-то рядом, но незаметные. Влад видел лишь, что возле Александрова коня бежали восемь заросших волкодавов.

— А знаешь, что селяне про воронов говорят? — вдруг произнёс Александр. — Говорят, что чёрный ворон своим криком указывает волкам, которую корову те могут резать.

Влад подумал, что, кажется, слышал об этом крестьянском поверье, а двоюродный брат замолчал и не пояснял, почему вдруг об этом вспомнил.

Ещё некоторое время оба ехали в молчании, и казалось, что дальше будет так же — пустая равнина, размеренное движение коней, тишина морозного зимнего дня. Затем справа показалось селение, заметное главным образом по дымам из печных труб, а без них оно показалось бы просто грядой холмов, потому что крыши из дранки завалило снегом, а стены мазанок по цвету сливались с сугробами.

Со стороны домов протяжно замычала корова, стоявшая где-то в хлеву, но Влад не связал это с недавней беседой про воронов. Он взглянул на Александра, чтобы спросить, не заехать ли сейчас в деревню и не отведать ли горячей похлёбки, но тут оказалось, что двоюродный брат смотрел не в сторону деревни, а на небо, где кружили странные чёрные птицы.

Вдруг восемь волкодавов одновременно сорвались с места и с громким лаем бросились вперёд.

— Э-ге-ге, брат! Волки! — крикнул Александр. Он уже припустился вслед за своими собаками, завидевшими серых врагов.

Вопреки своему обыкновению охотиться по ночам, волки вышли к деревне днём, но не только это обстоятельство делало охоту странной. "Разве можно догнать волков, когда их еле видно? — удивился Влад. — Кто ж так охотится!" Вот почему он ехал вслед за Александром, не слишком торопясь.

И всё же охота оказалась успешной. Вот стало видно, как два волкодава, взрывая снег, держат волка, норовящего вырваться.

— Этот — твой! — крикнул Александр, а сам погнал дальше.

У Влада в руке очутился Александров нож, тот самый. Оставалось спрыгнуть с седла и подойти к волку, чтобы вонзить лезвие меж рёбер — туда, где сердце. Рука уже нацелилась ударить, как вдруг глядь — из-под волчьей морды выглядывает бородатое человечье лицо. Это был не волк, а человек в волчьей шкуре!

— Не убивай меня, отпусти, — попросил человек.

— Ты кто? — удивился Влад. — Зачем надел волчью шкуру?

— Не убивай меня, — твердил человек. — Это ворон мне указывал, а сам бы я никогда. Я крови не люблю.

— Ворон указывал? — насторожился Влад. — Что указывал?

— Людей резать. Я многих зарезал, потому что карканье слышал. Я не хотел, но исполнял чужую волю. Отпусти меня, пожалей.

— А если отпущу, будешь ещё людей зарезать?

— Если ворон каркнет, буду. Как я могу его ослушаться!

— И кого же ты зарезал? — Влад крепче сжал в руке нож, но вдруг проснулся и, как ни цеплялся сознанием за сон, не мог вернуться на то поле.

Кого убил странный человек, не составляло труда угадать. Влад задал этот вопрос только для разгону, а дальше хотел спросить, кто окажется убитым в будущем, но, увы — наступило пробуждение.

Владу казалось, что сон предвещает чью-то смерть, которая случится до того, как растают сугробы, и даже возникло подозрение, что бородач в волчьей шкуре мог бы назвать имя Богдана. "Ах, как некстати всегда просыпаешься! — думал недавний румынский государь. — Только доберёшься до самой сути сна, и она ускользает!" Однако и на этот раз сон вещим не стал.

Подозрение по поводу опасности для Богдана, наверное, возникло оттого, что при молдавском дворе кое-кто из бояр имел обыкновение носить шубу с волчьим воротником, но оно оказалось пустым. Богдан продолжал править, как ни в чём не бывало, даже после того, как сугробы растаяли полностью.

Как видно, снег в сновидении имел совсем другое значение. "Может, это знак для меня?" — начал думать Влад, ведь отец умер зимой, в декабре, а старший брат умер зимой, в январе. Сам Влад, лишившийся власти, бежал из Тырговиште в ноябре, когда начали падать первые снежинки. Наверное, поэтому казалось, что именно вместе со снегом приходит беда. Именно снег о чём-то предупреждает.

А с Богданом беда всё же стряслась. Она пришла в Молдавию на следующий год, без предупреждения — пришла серой осенью, в октябре — и произошло с Богданом то, что случилось со многими молдавскими государями — он умер, пав жертвой волков в овечьих шкурах... или людей в шкурах волчьих.

Всё произошло во время войны с поляками. Молдавского государя внезапно застигли, когда тот с небольшим отрядом заночевал в селе Реусень. Кто же донёс вражеским воинам, что надо поспешать именно в это село? Ясное дело — те из бояр, которые ждали смены власти.

Влад не присутствовал там. Знал лишь, что Богдану отрубили голову. Тут же мелькнула мысль: "Как и моему отцу в своё время!" Пусть это случилось не зимой, но сразу же всколыхнулось знакомое чувство — ненависть к румынским боярам-предателям, которой было тесно в сердце.

Значит, Александр был неправ, говоря, что истребление бояр ведёт к уничтожению государства. И Богдан был неправ, когда вторил Александру. Если б Богдану пришлось выбирать между своей жизнью и жизнями изменников, неужели он оставил бы бояр жить, чтобы самому умереть "во благо государства"?

"Чем больше изменников умрёт, тем крепче станет государство", — теперь Влад уверился в этом ещё больше, чем раньше, но пока что главным делом было спасти Штефана, чтобы этого телёнка тоже