Без суда и следствия - Владимир Колычев

А вот женщины в большинстве своем не могут построить новый для себя мир. Они живут прошлым и не видят для себя ни будущего, ни настоящего. Это жалкое и страшное зрелище – осужденная женщина. Надо только видеть, сколько тоски в ее глазах.

Но какова же их радость, когда они видят мужчин! Они нуждаются не столько в сексе, сколько в простом человеческом общении. Но секс тоже не на последнем месте. Во всяком случае, для большинства из них. Они рады воспользоваться возможностью побыть с мужчиной. Для них это как возвращение в прошлое. Короткое, неубедительное, порою грязное, но возвращение...

Женщины на одной стороне вагона, мужчины – на другой. Но это не мешало спонтанному образованию пар. «Влюбленные» переглядывались, перекрикивались и, конечно, переписывались – договаривались о «тайных» свиданиях.

Конвоиры просто не могли упустить шанс подзаработать. И отвели сортир под комнату для свиданий. Одна минута свидания – сто рублей. Час – двести баксов. И от желающих при этом не было отбоя.

Кирилл тоже в принципе мог уединиться с какой-нибудь теткой. Но, во-первых, это подло – ведь за секс он бы платил деньгами, которые дала ему Таня. А во-вторых, среди заключенных женщин была только одна красотка, с которой он бы захотел уединиться. Захотел, если бы не одно обстоятельство.

Этой красоткой была Лия Каленцева. Кирилл не поверил своим глазам, когда увидел ее.

Она первая узнала его. И наградила холодной, змеиной улыбкой. А еще она показала ему язык. Как будто хотела коснуться его своим жалом.

Лия была верна себе и в неволе. Черноволосая красотка в черной одежде. Она и сейчас умудрялась выглядеть довольно свежей. Короткая кожаная куртка на меху, черные джинсы в обтяжку.

В «столыпине» она была на особом положении и среди своих, и среди чужих. Женщин она держала в кулаке. Ее боялись, перед ней пресмыкались. И даже конвоиры посматривали на нее с некой опаской. Как будто их гипнотизировал ее хищный, змеиный взгляд. А может, их пугали космические «черные дыры» в ее глазах.

Только один начальник караула ее не боялся. Для него одного, так сказать, в эксклюзивном порядке, она прикинулась ласковой домашней кошкой. Вместо шипения она перешла на кошачье мурлыканье, спрятала свои коготки и в конечном итоге оказалась с ним в одном купе. Нетрудно было догадаться, чем они там занимались. Но обратно Лия возвращалась сытая и удовлетворенная.

Что это? Она испытывает потребность в мужчинах? Или преследует какую-то свою выгоду?

Обратно она возвращалась под конвоем. И проходила мимо купе-клетки, в котором находился Кирилл.

Она остановилась, достала сигарету, закурила. Так просто, как будто рядом и не было солдата-конвоира.

– Кири-илл! – с хищной улыбкой на тонких губах позвала она.

Он сверлил ее презрительным взглядом, но она этого как будто и не замечала.

– Кирилл, а хочешь, мы закроемся с тобой в туалете? – продолжала куражиться Лия. – Мы бы весело провели время...

Кирилл молчал. Но ей все равно, с кем разговаривать – с ним или с самой собой.

– Ах да, у тебя же Таня?.. Как она там поживает? Еще не вышла замуж?.. Ничего, выйдет. А пока она просто с кем-то трахается. Да, мой смешной, да – она с кем-то трахается... А ты, мент, соси. Как можешь, так и соси!.. – Улыбка сползла с ее лица. Губы зло искривились, в глазах блеснула холодная ярость. – Ты не бойся, мент, – зашипела она. – Я Таню никому не отдам... Мне она не нужна. Поэтому я просто убью ее. Чтобы она никому не досталась... И до тебя, падла, доберусь! Не жить тебе, мразь. Не жить!!!

Она уже не шипела, она истерически визжала. Этот визг привел конвоира в чувство. И он погнал Лию по коридору, запихнул в купе, закрыл на замок.

Кириллу хоть бы хны. Он не боялся этой стервы. У него есть иммунитет против ее яда. А насчет Тани волноваться нечего. Если она выйдет замуж – что ж, так тому и быть. А убивать ее Лия не станет. Все это пустые угрозы. Да и чтобы добраться до Тани, ей нужно уйти в бега. А как она вырвется из-под стражи?

Ответ на этот вопрос Кирилл узнал на следующий день.

Лия снова заперлась в купе вместе с начальником. Все было нормально, пока ее не повели обратно. Поезд стоял, дверь вагона была открыта.

Лия была без наручников. И, как та гюрза, набросилась на конвоира. Вырубила его и рванула на выход. Путь ей преграждал караульный, но, увы, он не смог с ней ничего поделать. Она вырубила и его. Вырвала у него из рук автомат и с ним выскочила из вагона...

Вот так она и вырвалась на свободу. Вот так она могла бы с оружием в руках добраться до Москвы. Могла бы найти Таню. Могла бы... К счастью, далеко она не ушла. Ее вовремя заметил часовой из соседнего «столыпинского» вагона. Он сделал предупредительный выстрел, а затем открыл огонь на поражение.

Кирилл бы не огорчился, если бы ее убили. Но Лия снова осталась жива... А жаль. Давно пора избавить мир от этой подлой гюрзы... А может, рана у нее смертельная? Может, ей уже дан зеленый свет в мир иной?..

Лию под конвоем увезли в больницу. А поезд продолжил путь...

В стране разгул демократии, а на этапе все, как в далеких тридцатых годах. Все та же патологическая жестокость со стороны конвоя.

Кирилл сгорал от унижения, когда их выгружали из вагонов, запихивали в автозаки, чтобы везти в пересыльные тюрьмы. В руках поклажа, а со всех сторон грубый смех, лай собак, издевательские приказы: «Бежать гуськом! Не останавливаться!» И хорошо, если прикладом не саданут по спине. Чистой воды садизм. Ни одна инструкция не позволяет так издеваться над заключенными.

Сначала был Екатеринбург, затем Красноярск. И, наконец, Иркутск. Еще немного терпения, и вот она, зона – улица Писарева, 13.

Число тринадцать несчастливое. Но в лагере жизнь терпимая. Со стороны администрации отношение нормальноое. А со стороны осужденных – как ты того заслуживаешь.

Кириллу повезло, что он попал в Иркутск. Здесь куда лучше, чем в той же нижнетагильской зоне. Там, говорят, не жизнь, а чума. Но и здесь тоже не медом намазано.

Колония находилась в черте города. Ее называли иркутской «тройкой», потому что на площади в десять гектаров сосуществовали сразу три учреждения – строгого режима, общего и колония-поселение. Расти зоне некуда, потому как вокруг жилой массив. Жизненное пространство рассчитано на восемьсот человек, а на самом деле здесь чуть ли не полторы тысячи. Люди живут везде, где только можно. Нары стоят и в полуподвальных помещениях, и в промышленной зоне – в мастерских, где есть система парового отопления.

Кирилл прошел карантин, получил распределение в отряд. И для него началась новая жизнь длиною в пятнадцать лет...

2

Таня получила сразу два письма. Одно датировано пятнадцатым апреля. Второе тоже апрельское, но на неделю позже. Одно письмо от Лии. Второе от Кирилла...