Черная пантера из Шиванипали - Кеннет Андерсон

Миновав их, он разглядел на сухой земле поверх следов своих ног и копыт скота отпечатки лап тигра, следы короткой схватки и борозду, прочерченную телом мальчика.

Так появился людоед из Пегепалайяма.

После этого отовсюду стали приходить вести о нападениях на людей, с юго-запада — из Талвади и Талаималаи, находящихся в тридцати милях от Пегепалайяма; с востока — из Аламбади на берегах реки Кавери, до которой больше сорока миль, с севера — из селения в шести милях от Коллегала. Последнее нападение отличалось особой дерзостью: около половины одиннадцатого утра, когда ярко светило солнце, тигр утащил с поля пятнадцатилетнего мальчика.

Интересные подробности стали известны после того, как людоед совершил новое нападение примерно в трех милях от оврага, где утащил подпаска из Пегепалайяма.

Трое крестьян шли по проселочной дороге, по которой раньше из леса вывозили бамбук. Из страха перед людоедом вырубка бамбука почти полностью прекратилась, люди ходили в джунгли только в случае крайней необходимости, всегда днем и только группами. У этих троих были неотложные дела. Вышли они после обеда и к половине четвертого рассчитывали быть дома.

Они были почти у цели, как вдруг впереди них на дорогу выскочил тигр. Люди остановились, скованные ужасом. Тигр бросился на первого крестьянина, поднялся на задние лапы и когтями передних начал раздирать ему лицо. Его спутники кинулись к ближайшему дереву и вскарабкались на него. Крестьянин, подвергшийся нападению, проявил редкое присутствие духа и вслепую ударил тигра по морде ножом, который все шолага носят с собой, чтобы прорубать дорогу среди подлеска. Получив неожиданный отпор, зверь взревел от боли и по свойственной, очевидно, всем людоедам трусости оставил свою жертву и скрылся в кустах.

За это время крестьянам удалось добраться до верхних веток дерева, откуда они с ужасом наблюдали за разыгравшейся внизу сценой. Кровь хлестала из глубоких ран пострадавшего, стекала с его лица и груди. Он сидел на земле, по-видимому, в состоянии шока.

— Брат, — звали его крестьяне, — скорее иди сюда и залезай на дерево, оставаться внизу опасно. Людоед может вернуться.

Раненый услышал их, с трудом поднялся и, сняв тюрбан с головы, начал вытирать кровь. Крестьяне снова позвали его, и он уже повернулся, чтобы идти к дереву, но судьбе было угодно иначе, и дни его на земле были сочтены. Мгновенная трусость тигра сменилась яростью, вызванной, быть может, болью от раны. Одним прыжком он очутился около несчастного и на этот раз мощным ударом передней лапы сразу же перебил ему шею. Как только тот упал, тигр схватил его тело в пасть и на глазах у крестьян утащил в джунгли.

Вскоре после этого случая я побывал в Пегепалайяме и беседовал с обоими очевидцами. Они рассказали слово в слово одно и то же. Оба утверждали, что тигр в основном действовал когтями, а не клыками.

Я вспомнил о неуловимом мучителе из Раджнагара. Может, со временем он стал смелее, пристрастился к человечьему мясу и получил известность как людоед из Пегепалайяма? То, что рассказывали крестьяне, подтверждало такую возможность.

Мне пришлось много потрудиться, чтобы навести справки о тигре, причем не только в Пегепалайяме, но и в ближних деревнях, где хищник совершил нападения, а также в лесничестве Коллегала.

Несколько трупов его жертв были обнаружены до того, как он успел их полностью уничтожить. На всех них остались следы и когтей и зубов. Окончательных доказательств того, что этот тигр убивал при помощи только когтей, не было.

Первый раз я пробыл в Пегепалайяме неделю, и за это время людоед не коснулся ни одной из трех выставленных мной приманок. Ничего нового о нем мне узнать не удалось. Меня ждала служба, никаких причин для продления отпуска не было, и я вернулся в Бангалур.

Вскоре после моего отъезда людоед снова совершил убийство — средь бела дня в открытом поле, только в шести милях от Коллегала, напал на мальчика. На этот раз, надеясь, что ему повезет больше, чем мне, преследовать тигра взялся мой сын Дональд.

Нам обоим очень хочется знать, не является ли людоед тем самым мучителем из Раджнагара, о котором я рассказал раньше. Ответить на этот вопрос, по-видимому, невозможно, разве что Дональду удастся выяснить причины появления у тигра странной привычки действовать преимущественно когтями. Если Дональду посчастливится, он, без сомнения, отгадает одну из наиболее интересных загадок джунглей.

Стоит мне вспомнить о ней, как я перестаю видеть лежащие передо мной страницы. В моем воображении встает бушующее пламя лагерного костра, каскады искр рассыпаются в темноте, кольца дыма тонкой спиралью уплывают ввысь.

Ночь светлая и безоблачная, небо усыпано мириадами звезд.

Мерцающий свет пылающего костра выхватывает из мрака пространство радиусом примерно в пятнадцать ярдов. За ним снова темнота — напряженная, безмолвная, плотная, словно чем-то осязаемым обволакивающая все вокруг, — темнота ночных джунглей.

Я с удовольствием курю трубку, выпуская кольца дыма. Они сливаются с дымом от костра и исчезают в дрожащем свете пламени, от которого исходит приятное, хотя и немного обжигающее, тепло.

Кругом разлилась тишина, нарушаемая только потрескиванием и шипением огня.

И тут где-то далеко за холмами раздается: «Уун-уун! Аунгх! Аунгх!» Это ревет тигр.

Я часто слышал его и раньше, но с каждым разом все с большим волнением прислушиваюсь к этим ужасным и вместе с тем таким мелодичным звукам.

«Угха-угх! Угх! Аунгх-х! Ауунгх! Уун-уун!» Тигр приближается все ближе и ближе.

И мне хочется думать, что это голос людоеда из Пегепалайяма.

Эдвард Причард Джи

Дикие животные Индии

Е. P. Gee

THE WILD LIFE OF INDIA

with a foreword by Jawaharlal Nehru

London, 1964

Перевод с английского М. А. Богуславской

Предисловие

Дикие животные? Так мы называем прекрасных зверей, обитающих к наших джунглях, и чудесных птиц, услаждающих нашу жизнь. Интересно было бы узнать, что же сами звери и птицы думают о человеке? Как бы они характеризовали людей, будь они на это способны? Не думаю, чтобы их характеристика оказалась для человека лестной. Несмотря на всю культуру и цивилизацию, человек в ряде случаев еще остается диким и способен быть опаснее любого, так называемого дикого, животного.

Говорят, что природа кровожадна и жизнь в лесу сопряжена с постоянным риском. Сильный охотится за слабым, а слабый из чувства самосохранения прибегает ко всякого рода уловкам и маскировке. Но извечный закон природы обусловлен необходимостью добывания пищи. А человек, который не поедает