Лоббизм по-русски. Между бизнесом и властью - Ирина Толмачева

Я учился неплохо, и так получилось, что после получения высшего образования защитил диссертацию. Был задел по докторской, но в 1973 году меня пригласили в Министерство химической промышленности. Это оказалось более интересное и масштабное дело, и я согласился. Была хорошая школа, потому что я возглавлял лабораторию научно-исследовательского института. Многие выходцы из науки уже имели представление о том, что такое рыночная экономика и хозяйственные механизмы, но практических навыков было недостаточно.

Я проработал в Министерстве экономики восемь лет. Это был, с одной стороны, очень трудный период в моей жизни, с другой стороны, очень интересный. Времени для решения мало. Режим крайне напряженный. Но понимание недостатков системы централизованного планирования у меня сформировалось достаточно глубокое, потому что я долгое время возглавлял главное экономическое управление, куда стекалась вся информация по работе отраслей.

За время моей работы в Министерстве экономики сменилось девять министров. Каждый раз основная задача новых руководителей состояла в том, чтобы организовать вокруг себя коллег, советников, экспертов, которые знают конкретную экономику, проблемы со строительством, вводом и освоением мощностей, новых технологий, тонкостей процессов и отрасли. Именно эти знания у министров отсутствовали. И в переходный период, переход от центрального планирования и директивной экономики к рыночной экономике, потребность в решении этих вопросов оставалась. Меня пригласили, потому что я работал до распада Советского Союза заместителем министра химической, нефтехимической и нефтеперерабатывающей промышленности, был начальником главного планово-экономического управления, был период, когда и в науке поработал. В 2002 году, когда я ушел из Министерства экономики, мне предложили возглавить Ассоциацию мыловаренной и масложировой продукции.

Раньше существовали отрасли, над которыми главенствовали министерства как центральные органы, а над министерствами располагался Госплан, который выстраивал баланс, чтобы устранить противоречия и разрывы между отраслями, но еще выше было Политбюро, в котором за каждым участком экономики был закреплен определенный человек. Постепенно шло расщепление вертикали, и самый большой авторитет, реальный, а не на бумаге, имел член Политбюро. Члены Политбюро тоже были не в равном ранге и авторитете. Конечно, больший авторитет был у генерального секретаря.

Заместителем председателя правительства была дама с Трехгорной мануфактуры. Она пришла в правительство с инициативой провести реформу легкой промышленности. Когда принималось такое решение, сразу подключались разные органы для экспертизы. Госплан запрашивал министерства, чтобы выяснить их отношение. Отношение Минхимпрома было отрицательное. Мы сказали, что поскольку нет сырья, нет соответствующего оборудования в химической промышленности для производства этих сырьевых товаров, то это оборудование не будет востребовано. Несмотря на это, лоббирование столь высокой личности, как член Политбюро, было настолько ощутимо, что решение приняли. Был выделен миллиард долларов, оборудование закуплено, но, к сожалению, по большей части оно не заработало, потому что решение было разбалансировано и не обеспечивалось необходимыми ресурсами. Это пример того, как за счет лоббирования может решаться проблема в условиях централизованного планирования экономики. Фактически это проталкивание. В прессе было много шумихи. Решающим фактором стала сила личности члена Политбюро, который курировал этот вопрос. Сейчас нет коммунистической партии, но есть «Единая Россия», которая может провести через парламент любой закон. От КПСС отказались, хотя в советское время в Конституции было записано, что партия является ведущей силой. Сейчас этого нет, но влияние партии «Единая Россия» очень большое в законодательных мерах, в подготовке и издании законов. Но партия власти должна прислушиваться к гражданскому обществу, а меньшинство должно иметь возможность донести свое мнение до власти.

Каждый человек подходит к решению в силу своей заинтересованности. Во времена централизованно-планируемой экономики этот фактор срабатывал так же, как сейчас. Был централизованный орган сбалансирования и согласования стратегии — это Госплан, в котором работали высококвалифицированные специалисты, и во многих случаях удавалось заблокировать решение вопроса, если он выпирал и не учитывал все другое. В прошлом лоббирование, продвижение и поддержка идеи осуществлялись людьми, которые были заинтересованы в своих личных интересах. Эти цели, которые совпадали с карьерным ростом, с успехами отрасли или предприятия, которое они возглавляли. Чем энергичнее специалист продвигает свою идею, не увязанную с интересами в целом экономики страны, тем больше ущерба он может принести. Это не называлось лоббизмом, но этим мы занимались в то время тоже, но не в тех масштабах, как это происходит в рыночных условиях.

В условиях рынка требуется больше времени и энергии для лоббирования, потому что нет централизованных органов, которые бы структурно оптимизировали рынок. В полной мере достичь этих целей сложно, и в условиях планируемой экономики объективно это не достигалось. Случались разрывы. Например, заготавливали леса сто процентов, и за это платили зарплату, премии, а шестьдесят процентов заготовленного не вывозили из леса. Была личная заинтересованность в награде, в премии. Система очень затратная, но лоббирование тех или иных идей было. В условиях рынка больше стихии, и требуется больше энергии для лоббирования. Опыт американцев показывает, что это нормальная ситуация, и чем больше лоббизма, тем лучше. Но и в лоббизме необходимо стремиться к сглаживанию противоречий, которые есть. Здесь можно говорить о цивилизованном лоббизме и коррупции и о лоббисте, задачи которого противоречат интересам государства, но он все равно думает только об интересах своего бизнеса.

Моя жизнь была разнообразной. Побывал в трех десятках стран и за полярным кругом. Был свидетелем различных событий. Это было интересно. Отчасти поэтому я долго сидел на одном месте. Меня не выгнали, потому что я был трудоголиком. Бюрократ и чиновник должен быть трудоголиком, исполнительным и пунктуальным.

Думаю, что человек должен постоянно учиться. Жизнь идет, все меняется. Когда мы начинали работать в химической промышленности, мне нужен был немецкий язык, и я его изучал. Потом в Министерстве экономики был необходим английский язык. Одолеть его оказалось непросто… Теория рынка совсем другая, чем теория социалистического рынка, который по существу не был рынком, а был централизованной, планируемой, распределительной системой. Приходилось много читать и узнавать. Надо, чтобы человек стремился к обновлению знаний, чтобы совершенствовался.

Важна мера, совесть надо иметь. Не бывает идеальных людей. Бывают обстоятельства, когда человек вынужден реализовать решение, которое не им принято, но продиктовано кем-то, когда он понимает, что не оптимальное в чем-то, но должен сделать или уволиться. Человек должен быть честным и моральным, но все мы люди и не можем быть идеальными.