Полураспад - Александр Зорич

— У нее роман неудачный был… — вполголоса начал объяснять Тополь. — Хочет теперь доказать ему, что она — самая крутая. И что он по сравнению с нею — полное говно, недостойное того, чтобы называться мужчиной!

— Костя, пожалуйста, не надо! — Гайка вскочила и хлопнула по столу кулаком. Копна ее кудрей, делавшая ее головку похожей на черный одуванчик, нервически вздрогнула.

— Не надо так не надо, — пошел на попятную Тополь.

А роман неудачный у Гайки наверняка с кем-то из нашего брата-сталкера случился. Иначе непонятно, что ты докажешь какому-нибудь торговцу майонезом, если добудешь хоть десять «ведьминых кос»… Но в таком случае с кем именно из сталкеров была близка эта соблазнительная неврастеничка? Я уже было собрался перебрать в уме самые видные с точки зрения внешности кандидатуры, когда мои размышления грубо прервали.

— Может, скажешь этому хмырю, чтобы он убирался? — произнесла Гайка сварливо.

— Сначала ты мне, сестренка, скажи, зачем он явился! Потому что я его обнаружил в момент, когда он наставлял на гебя во-от такой ствол. — Тополь показал, какой именно. Получалось в два раза больше, чем в реальности. Странное дело — какой бы размер мужчина ни показывал руками — размер пойманной рыбы, размер полового органа или короткоствола, всякий раз получаются лишними от 20 до 50 процентов линейного габарита. Тем временем Тополь продолжал: — Я Вовасика знаю много лет. И ответственно тебе заявляю, он просто так по домам симпатичных телочек со стволом шариться не будет!

Я скромно потупился. Это была чистейшая правда, хотя по пьянке со мной, не скрою, случались разные комические случаи.

— Пусть Комбат сам скажет. Мне лениво, — с самым высокомерным видом заявила Гайка. Она, кажется, начала понимать, что ее карта бита.

— Если вкратце, Костя, то ситуация такая. Мы с одним товарищем добыли «кварцевые ножницы».

— Что еще за «один товарищ»? — ревниво осведомился Костя. К слову, он привык, что я ему, как напарнику, почти не изменяю. А если и изменяю, то задорого. А потом проставляюсь ему по полной, чтоб он, не дай бог, «не затаил».

— Да Тигрёнок… — Я поморщился.

— Тигрёнок? Кто-то новенький? Почему я не знаю?

— Да он даже и не новенький. Он просто малолетний долбо… долбодятел! Школьник практически!

— И вот с этим-то дятлом ты и добыл «ножницы», очень редкий и очень ценный артефакт?! Похоже на художественный свист, если честно! — В голосе Кости слышался скепсис.

— Да. Добыл. А Гайка — она у нас с Тигрёнком «ножницы» украла, когда мы спали в гостинице после солидной попойки, на которой мы наши успехи сообща обмывали!

Костин взгляд зримо отяжелел. Как бы свинцом налился. И он перевел его с меня на Гайку.

— Украла, да-да! Потому что Зона — это такое место, где клювом щелкать нельзя! И напиваться до свинства, как напились вы с Тигрёнком, тоже! — с презрением выпалила Гайка. Никаких признаков моральных терзаний или хотя бы раскаяния на её узком правильном лице не угадывалось. — Ты же сам мне говорил, Костя, что в Зоне классическое уголовное право не действует. Ведь говорил?

— Ну когда-то говорил… — неохотно согласился мой лучший друг. — Но я не то имел в виду, что можно у нашего брата-сталкера хабар воровать! — грозно прибавил он.

— Да этот Тигрёнок — он никой не сталкер! А значит, это правило на него не действует! — Гайка была похожа на разъяренную фурию.

— Сталкер он или не сталкер, но у него девушка в коме. И чтобы ее оттуда вытащить, «кварцевые ножницы» очень нужны, — сказал я твердо. — И хотя насчет: «клацать клювом в Зоне», я с тобой согласен и, в общем, даже до какой-то степени согласен с тем, что в Зоне от алкоголя лучше воздерживаться, если можешь… И все же это слишком суровое наказание для Тигрёнка, мне кажется. Потому что здоровье, тем более здоровье близких — это святое. И с этим не играют. А ты — ты сыграла. Это ты хоть понимаешь, Ирина свет Ивановна?

— Это я понимаю, — глухо отозвалась Гайка. — Теперь…

— Если понимаешь, значит, верни Вовику «ножницы». Где ты их тут запрятала? И поживее! — велел Тополь. — Я, кстати, тоже посмотрю на них с интересом. Никогда такой фигни не добывал… И, кстати, мне стыдно за тебя, дорогая сестрица…

Я наконец поверил в то, что он действительно ее старший брат. Уж больно уверенно он отдавал ей указания. Уж больно по-домашнему, по-отцовски журил.

— Я не могу! — Гайка всплеснула руками и трагически сдвинула свои густые черные брови.

— Что «не могу»?

— Отдать ему «ножницы»!

— В смысле?

— В смысле, что я их продала. Продала сегодня вечером. Понимаешь?

— Кому?

— А пёс его знает! Я вернулась и сразу разместила в Сети объявление. Через семь минут он мне позвонил. Мы встретились на автовокзале, возле «Дружка-пирожка», когда автобус киевский остановился… Чтобы людей побольше было, на всякий случай… Он мне дал деньги, я ему — «ножницы». Все как обычно! И — краями!

Я едва не лопнул от досады. Черт бы побрал ее, эту Гайку! Мало того, что воровка. Так еще и сообразительная воровка! Смогла не только украсть, но и быстро сбыть! Вот почему эта тварь душ принять не успела! Потому что артефакт ездила продавать! Не до скрабов ей было с шампунями! Рубила бабло, которое побеждает зло!

В ту же секунду я представил себе разочарованное полудетское лицо Тигрёнка. Лицо человека, потерявшего единственную, пусть и призрачную, надежду. Как же стало мне дуралея жалко! Как же я рассердился на эту мерзавку, когда понял, что «ножницы», похоже, действительно ускользнули!

— Как он выглядел, твой покупатель, говори! — быстро спросил я, глядя на Гайку в упор.

— Да как-как? Обычно. Такой… Низкого роста… Шатен… Полноват немного… Живот над ремнем нависал… Я таких не люблю…

— А возраст?

— Да старый уже. Лет сорок.

«Сорок лет — это у нее, у этой пигалицы, называется «старый», — обиженно отметил я про себя. — Этак и я скоро в ветхие дедушки у нее попаду. И братишка ее дорогой — тоже…». Но в тему я вдаваться не стал — не время было для философии.

— А одет он был во что?

— Да обычно… Летние брюки со стрелками… Рубашка с коротким рукавом, бежевая такая…

— Может, какие-то особые приметы? Ну шрам там или что?

Я очень надеялся опознать перекупщика — ведь я почти всех знал в лицо (до того, как мы с Хуаресом нашли друг друга, в плане сбыта я был сталкером легкого поведения!). Всегда имелась какая-то вероятность, что можно будет вернуть барыге деньги (ну или чуть больше денег, так сказать, штраф за переменчивость) и получить обратно артефакт.

— Нет, шрамов у него не было… Обычный человек… Обыватель… На улице я бы за такого взглядом не зацепилась…

— А контакты он свои тебе оставлял? Типа телефона? Или адрес электронной почты?