Просто Марго - Елена Скаммакка дель Мурго

– Кто там еще в такую рань?! – недовольно крикнул, еще лежа в кровати, Дмитрий, когда в одиннадцать часов утра ему кто-то настойчиво звонил в дверь.

– Открывайте, гости из Тбилиси приехали! – ответил знакомый голос.

– О! Гамарджоба, генацвале! Вот не ожидал! Очень рад тебя видеть, Ираклий!

– Гамарджоба, дорогой Дима! Как я и обещал, я приехал к тебе в гости! А у тебя тут шикарно! Ты один живешь? – рассматривая берлогу холостяка, поинтересовался гость.

– Один, совсем один! Проходи, гостем будешь! А ты где остановился? – спросил его Дмитрий.

– Пока нигде.

– Так, давай, у меня! Вот тут на диване тебя и размещу, – предложил хозяин.

– Спасибо, друг, с удовольствием воспользуюсь твоим южным гостеприимством! К тому же, мне надо с тобой серьезно поговорить. Есть одна неплохая идея, – Ираклий стоял посреди мастерской Савулиди и, поворачивая энергично голову то направо, то налево, бросал оценивающие взгляды на его картины.

– Любуюсь я на твои шедевры, Дмитрий, хорошо ты рисуешь, дружище, ничего не скажешь! Море у тебя, ну, прямо как у Айвазовского! – похвалил его Ираклий, и лучшего комплимента для его творчества быть не могло. Дмитрий сразу воспрянул духом, но, поотвыкнув за последнее время от таких лестных комплиментов, решил еще раз переспросить друга:

– Ты это правда так считаешь, Ираклий, или просто так сказал, чтобы угодить мне?

– Нет, что ты, дорогой! Я искренне восхищаюсь твоими работами.

Ты очень талантливый художник, Димыч. Кстати, а вот эти копии мировых шедевров девятнадцатого века кто нарисовал? – тбилисский друг внимательно осматривал почти во всю стену копию картины Карла Брюллова «Последний день Помпеи».

– Да, это я так, от нечего делать, когда вдохновения нет, копирую великих. А что, похоже?

– Непрофессиональным взглядом почти и отличить нельзя! Очень здорово у тебя это получается! Эта картина продается?

– Именно эта, нет! Я над ней так долго и мучительно работал, видишь, сколько тут персонажей, мелких деталей! Эта картина останется со мной навсегда. Пойдем, Ираклий, я тебе приготовлю настоящий турецкий кофе, ты, наверное, такого в своей жизни и не пил.

– С удовольствием выпью твой кофе, а кто научил тебя его готовить?

– Мой отец, он понтийский грек из Трапезунда, – с гордостью ответил парень.

– Вот оно что! А кем работает твой батя, если это, конечно, не военный секрет? – Ираклию необходимо было узнать как можно больше про Савулиди, прежде чем делать ему такое непростое предложение.

– Мой отец – первый заместитель генерального директора батумского консервного завода и второй секретарь горкома партии.

– Значит, твой папаша – местная шишка?!

– Вроде того, а что, тебе что-то нужно?

– Нет, нет, ничего, я так просто поинтересовался. – Ираклий сделал безразличный вид, чтобы не вызвать у Дмитрия никаких лишних подозрений. – «Это отлично, что у него отец занимает важный пост, если что, наверняка отмажет сыночка от уголовной ответственности».

– А теперь, давай поговорим о деле, – закончив пить ароматный турецкий кофе, предложил Ираклий. – Собственно, ради чего я и приехал к тебе в такую даль из Тбилиси. У меня есть покупатели на твои картины. Ты рад этому, дружище?

– Не может быть?! Очень! – обрадовался Савулиди.

– Только вот не совсем на твои, – поспешил уточнить Ираклий.

– Не понимаю тебя, объясни, то есть, как, не на мои?

– Дело в том, что я знаком со многими состоятельными людьми, которым хотелось бы приобрести для своих домов и квартир шедевры мирового искусства, в частности, живописи. Как ты сам прекрасно понимаешь, все они находятся в различных музеях, и купить их не представляется никакой возможности. Тогда я и предложил им, что могу достать для них отлично сделанные копии. И они согласились. Заплатят очень приличные деньги. Ну как, ты готов со мной сотрудничать? Или мне найти другого художника? – делец вопросительно посмотрел на Дмитрия.

Деловое предложение Ираклия стало не только полной неожиданностью для Дмитрия, но также и немалым разочарованием. Значит, он как художник по-прежнему никого не интересует, а вот как копиист очень даже. В принципе само по себе предложение было неплохим, хотя Дмитрий Савулиди остро в деньгах не нуждался.

«Ладно, соглашусь, – решил про себя Дмитрий. – Хоть буду при деле, а то что-то я в последнее время совсем распустился, все пьянки да гулянки, и мама очень расстраивается по этому поводу». Парень и сам понимал, что катится куда-то не туда, но самому, без посторонней помощи, трудно было избавиться от вредных привычек, а так, будет каждый день работать и разгонит к чертям собачьим своих дружков – лентяев и прожигателей жизни.

– Давай, по рукам, я согласен! – согласился Дмитрий, даже не подозревая, в какую опасную авантюру он ввязался.

С Ираклием они договорились следующим образом: тот по телефону звонит ему и конкретно говорит, какую картину или даже две нужно сделать к определенному сроку. Деньги он лично будет ему привозить за готовый уже холст. На том и расстались.

В течение почти трех лет Дмитрий усердно копировал великих художников, исправно получая значительные суммы за свои работы.

Савулиди-младший уже и не знал, на что их тратить: в день, так сказать, «получки», и это стало уже для него неким ритуалом, он приглашал всех его близких друзей в ресторан на бульваре. Заказывали все, что было в меню и даже больше, оставляя щедрые чаевые официантам. Видя, что у их друга завелось еще больше денег, вопросом же откуда, собственно говоря, он их берет, они себя не утруждали, Димкины дружки, любители красивой жизни за чужой счет, подбивали его купить автомобиль, мол, будем ездить по городу с девчонками на зависть всем остальным, а летом махнем отдыхать в Кобулети. Легко поддающийся чужому влиянию молодой художник, все же, жил своим умом и не пошел на поводу у друзей, зачем вызывать лишние подозрения?! Он приобрел только что сошедший с конвейера мотоцикл с коляской К-750 и гордо разъезжал на нем вдоль моря с ветерком. Добрый, широкой души парень любил делать подарки не только себе, но и всем своим близким. Еще подростком он старался откладывать немного из тех денег, что давал ему на мелкие расходы отец, чтобы наравне с ним преподнести своей маме и сестре на «восьмое марта» пусть не очень дорогие, но, все же, от души купленные подарки. Теперь Дмитрий мог позволить себе многое. Имея достаточно средств, в портовом городе всегда можно было приобрести неплохие вещицы. Тогда он подарил отцу отличный заграничный галстук и черное элегантное портмоне из натуральной кожи. А маме, дорогой и любимой его маме, которая всегда была так терпелива и чутка к нему – настоящие французские духи, о которых, он знал, она давно мечтала.

– Не