Записки фаворитки Его Высочества - Ольга Куно

— Да не волнуйся, никто сюда не войдет, — чуть раздраженно заявил Рауль, проследивший мой взгляд. — Они хорошо усвоили урок с прошлого раза. Сейчас время обычной смены караула. Заступают те, кто будет дежурить всю ночь, только и всего.

— И что, они не войдут сюда ни при каких обстоятельствах?

— Ни при каких.

— А если придет Эльвира?

— Далась тебе эта Эльвира!

— Ну хорошо, а если я позову на помощь?

— А ты собираешься?

— Нет, но хотя бы теоретически?

— Не хочу тебя расстраивать, но они войдут лишь в том случае, если на помощь позову я.

Мне представилась замечательная картинка: страшная и толстая любовница в прозрачной ночной рубашке — розовой, непременно розовой! — бегает за Раулем вокруг кровати, а он громко кричит, призывая на помощь стражников. Сдержать улыбку не получилось.

— О чем ты подумала? — подозрительно спросил принц.

— Ни о чем.

— Судя по выражению твоего лица, это «ни о чем» было очень язвительным.

— Я просто прикидывала, что именно мне нужно сделать, чтобы ты позвал на помощь, — слегка приврала я, обвивая руками его шею.

— Хочешь это проверить?

Одним движением отбросив в сторону одеяло, Рауль обнял меня так крепко, что стало тяжело набирать воздух в легкие. Бедная Тони, думавшая, что творившийся на кровати беспредел уже позади и потому уютно устроившаяся сбоку, едва успела отскочить, пока ее не задавили. Звать на помощь я точно не собиралась. И пусть даже окажется, что я ничем не отличаюсь для принца от всех его предыдущих любовниц. Сейчас я готова быть с Раулем даже только ради того, чтобы он смог хотя бы ненадолго забыть о случившемся с его семьей больше десяти лет назад.

Когда одеяло было водружено на место, то есть поверх наших тел, а Тони, ощутимо нервничая и периодически порыкивая, снизошла-таки до того, чтобы свернуться калачиком на кровати, я начала задумываться о том, что пора бы уходить. Рауль недвусмысленно говорил мне, что никогда не оставляет у себя любовниц на всю ночь. А время было позднее. Еще чуть-чуть — и он тонко намекнет на то, что мое место совсем не здесь. Или, еще хуже, скажет прямым текстом. А это будет чрезвычайно унизительно, настолько, что я с трудом представляла себе, как смогу оправиться от такой пощечины. Поэтому надо поскорее встать и уйти по собственной инициативе. Вот только мне было так уютно лежать под одеялом, чувствуя тепло, исходящее от тела Рауля. Я решила задержаться еще буквально на две минуты и почувствовала, как тяжелеют веки…

Когда я открыла глаза, было уже светло. Даже плотные шторы не смогли бы никого обмануть: утро наступило и, судя по всему, уже давно. Чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, я резко села на постели. Спокойно, главное — не паниковать. Наверное, Рауль тоже уснул и потому не заметил, что я осталась здесь до утра. Надо как можно тише встать и выскользнуть из комнаты прежде, чем он проснется…

Я повернула голову и испытала новую волну паники. Рауля в постели не было. В комнате тоже. Почему он меня не разбудил? Ведь он не мог не заметить мое присутствие… Или мог? Что, если я лежала, укрывшись одеялом с головой, а он настолько привык, что все неукоснительно следуют его пожеланиям, что даже не подумал о другой возможности? Соскочив с кровати, я принялась поспешно одеваться. Потом кое-как уложила растрепавшиеся за ночь волосы. Не было и речи о том, чтобы заходить в ванную комнату и приводить себя в порядок как следует, воспользовавшись некоторыми предметами, принадлежащими самому принцу, такими, как расческа.

Наскоро собравшись и подойдя к двери, я ненадолго замешкалась. Выходить в коридор было страшновато. Да, прежде меня это ничуть не смущало, но теперь казалось, что дежурящие там стражники будут без малейшего стеснения смотреть на меня как на шлюху. Не то чтобы оценка, которую они дадут моей нравственности, имеет большое значение, но пересекать коридор все равно неприятно. Собрав всю волю в кулак, силясь унять скачущее после столь быстрых сборов сердце, я взялась за ручку двери, широко ее распахнула и вышла в коридор.

Журчавший до моего появления разговор в единое мгновение смолк, чего никогда не бывало раньше. Стражники расступились с непривычным почтением и склонили передо мной голову. Стараясь не акцентировать на этом внимание, я стремительно прошла к выходу. Дежуривший у последней двери охранник почтительно произнес:

— Доброе утро, госпожа Говорящая. Его высочество просил напомнить вам о приеме, который состоится во дворце сегодня вечером.

Принц действительно упоминал раньше об этом приеме, на котором я должна была присутствовать, но крутившаяся в моей голове мысль не имела к этому отношения.

Стало быть, все-таки заметил.

Кирилл подергал клювом мой рукав и отступил в сторонку, глядя мне в лицо вопросительным взглядом. Я нахмурилась, силясь перенестись сознанием обратно в оранжерею.

— Что? Ах да, Кирилл, ты хочешь орех. — Я немного разжала кулак, вытащила второй рукой один из орехов и протянула ворону. Тот аккуратно принял лакомство в клюв. — Ты все правильно сделал, тебе полагается… Стоп! — Я тряхнула головой, наконец-то возвращаясь в реальность. — Ты же ошибся. Тебе никакой орех не полагается! А ну-ка отдай!

Последние слова были сказаны только для проформы. Ну да, кто же так запросто расстанется с орехом? Кирилл, не будь дурак, уже отлетел подальше и, не выпуская из клюва добытый хитростью трофей, уселся на ветку эвкалипта. Достаточно высокую, чтобы я его там не достала.

Надо было бы разозлиться, но я порадовалась. Такой обман — признак весьма впечатляющего интеллекта. Ворон должен был заметить, что Говорящая невнимательна, попросить орех, вести себя при этом так, будто речь идет о заслуженной награде за труд, а затем быстро ретироваться — прежде, чем я соображу, в чем дело.

Я махнула рукой, предварительно показав Кириллу кулак. Определенно сегодня не самый продуктивный мой день. Что и немудрено, учитывая, каким было пробуждение, не говоря уже про предшествовавшую ему ночь… Что-то в моей жизни менялось, менялось безвозвратно, и я пока не знала, радоваться этому или, пока не поздно, бежать за тридевять земель. Волны эйфории сменялись приливами паники, и это море эмоций ощутимо штормило. Интересно, ощущает ли Рауль хотя бы легкое покачивание или в его водах царит полный штиль?

И правда ли это, что вчера ночью я перешла с ним на «ты»? Господи, сделай так, чтобы мне это только приснилось!

Лоб покрыла испарина, и захотелось пить. Утолив жажду несколькими глотками воды, я подхватила шаль и решительно зашагала к выходу. Мне совершенно необходим холодный, отрезвляющий свежий воздух. И за этим лекарством я незамедлительно направилась в сад.

Первый же порыв осеннего ветра позволил мне почувствовать себя лучше. Вместе с кислородом приходили относительное успокоение и уверенность в своих силах, а в мыслях потихоньку наводился порядок. Я пошла по тропинке, умышленно шурша редкими попадавшимися на пути листьями, которые не успел еще смести садовник.