Секретный Черчилль. Британские спецслужбы в войнах ХХ века - Вадим Телицын

Этой позиции Британия продолжала придерживаться не только после начала войны, но и после позора Венло. 8 января 1940 года лорд Галифакс пригласил для беседы Лонсдейла Брайанса, агента лорда Брокетта, исповедовавшего прогерманские взгляды. Он официально поручил ему встретиться в Швейцарии с Ульрихом фон Хасселем, представителем гражданской оппозиции Гитлера. Встреча произошла в Аросе 22 февраля. Брайанс явился под видом врача, лечившего сына фон Хасселя. Он сообщил, что в случае смены настоящего режима в Германии британское правительство не воспользуется политической нестабильностью в стране, а приложит все усилия, чтобы добиться прекращения военных действий и установления продолжительного мира. Со своей стороны, фон Хассель написал по-английски записку, предназначавшуюся Галифаксу, в которой констатировал, что все «серьезные люди в Германии» считают важным «остановить эту безумную войну как можно скорее». Он предложил Австрию и Судеты оставить в составе Рейха и восстановить независимость Чехии и Польши с границами, существовавшими до 1914 года; в записке, однако, не говорилось ни слова о том, что делать с частью Польши, оккупированной Советским Союзом. Вернувшись в Англию 24 февраля, Брайанс о результатах встречи доложил постоянному помощнику министра или неполитическому руководителю министерства иностранных дел, сэру Александру Кадогану, который дал ему «добро» на повторный визит в Швейцарию в апреле.

Тем временем владелец группы газет «Экспресс», лорд Бивербрук, друг и товарищ по Первой мировой войне Черчилля, решил поддержать кампанию борьбы за мир, развернутую членом парламента правого крыла от лейбористской партии Ипсуича, P.P. («Диком») Стоуксом. В своих «Санди Экспресс» и «Ивнинг Стэндарт» Бивербрук напечатал статьи Лидделла Харта, признавшись, что сам является одним из его «учеников». В то время Лидделл Харт был настроен более чем пессимистично. На вопрос редактора «Санди Пикториал», что делать, он ответил: «Как можно быстрее договориться (с Германией) на максимально выгодных условиях». Он говорил, что ситуацию оценивает с точки зрения человека, изучающего войну, и, преграждая путь вождю наполеоновского масштаба (чего он не видел), Британия не имеет шанса избежать поражения. Лидделл Харт писал также неофициальные доклады о стратегической ситуации для Ллойда Джорджа, премьер-министра от либеральной партии, приведшего страну к победе в Первой мировой войне. Ллойд Джордж верил, что его снова призовут, на этот раз, чтобы договориться о мире, но он боялся, что теперь они находились в положении слабости, ибо перспектив для победы он тоже не видел.

Кроме того, Бивербрук, по словам сэра Роберта Ванситтарта, был «дружком мистера Кеннеди (известного своими пораженческими настроениями посла США в Лондоне) и большей части команды «Деньги в нашем времени» – отряда Пятой колонны». Ванситтарт, возглавлявший до войны министерство иностранных дел, подобно Черчиллю, громогласно заявлял об опасности, которую представляла собой гитлеровская Германия, и пытался пробудить своего преемника и его администрацию к активным действиям. Чемберлен назначил его на маловразумительную должность главного консультанта по дипломатическим вопросам, советуясь на деле с далеким от реальности Вильсоном. В марте 1940 года Ванситтарт предупредил, что «Бивербрук со своей борьбой за мир только наделает вреда, окажет большую услугу германской пропаганде. Поэтому его следует остановить… Ибо мир в его понимании для всех нас через пару лет закончится перерезанными глотками…»

Черчилль придерживался такого же мнения.

В апреле 1940 года с вторжением немецких войск в Норвегию на западе началась «настоящая» война (сменившая «войну странную»). Недовольство политикой Чемберлена достигло апогея, когда его кампания начала давать сбои, и он нехотя подал в отставку. Назрела необходимость создать «национальную» коалицию, способную сплотить страну в кризисе и, поскольку лейбористская партия отказалась служить под началом избранника консерваторов лорда Галифакса, сформировать правительство было поручено Уинстону Черчиллю. По совпадению день, когда он вступил в должность, 10 мая, стал началом «Блицкрига» на западе с отвлекающим маневром в Голландии и Бельгии.

В Черчилле Великобритания нашла лидера, который руководствовался инстинктом, чувствами, воображением. Черчилль не имел формального академического образования, но, имел тенденцию к упрощению сложных проблем и импровизации решений – «ум, ни в коей мере не рассудительный, не логический, не аналитический», констатировал его доктор лорд Моран.

Джок Колвилл, личный секретарь Чемберлена, которого Черчилль оставил себе, заметил, что «его ум не пользовался накатанной колеей… внезапный каприз или неожиданное суждение заставало врасплох его семью и сотрудников не менее часто, чем кабинет министров или комитет безопасности».

В более традиционных консервативных кругах ему не доверяли, так как видели в нем беспечного авантюриста, лишенного рассудительности. Все же и он был знатоком войны, и его интуиция питалась широким охватом истории Великобритании. Он упивался стратегией войны. Свою роль он видел в свете своего предка, Джона Черчилля, первого герцога Мальборо (о котором написал книгу), и оценивал настоящую ситуацию по стандартам длинной вереницы войн, в которых Великобритания на чашу весов против континентальных тиранов выставляла свой морской флот и экономическое могущество. Таким образом, он видел дальше нынешней стабильности, так завораживавшей Ллойда Джорджа; он предчувствовал, что рано или поздно Гитлер и Сталин столкнутся; а пока требовалось как-нибудь продержаться и постараться втянуть в борьбу Соединенные Штаты. По материнской линии он был американцем, вероятно, это и определяло его взгляды; по словам сэра Йена Джекоба, «он мечтал о полном слиянии англоговорящих народов, историю которых он почти закончил писать».

Здесь приобрел значение еврейский вопрос. Черчилль придерживался общепринятого взгляда, что Бальфурская декларация 1917 года, по которой Великобритания гарантировала евреям постоянный дом в Палестине, мобилизовала евреев и, что более важно, добилась поддержки западных союзников в Первой мировой войне американским еврейством, что, в свою очередь, обеспечило участие в войне Соединенных Штатов на стороне союзников. Обращение нацистов с евреями, начиная с 1933 года, сделало американское еврейское лобби верным союзником антигерманских сил и являлось хорошим орудием воздействия на настоящего президента Соединенных Штатов, Рузвельта. Еврейские ассоциации, со своей стороны, обхаживали Черчилля с середины 1930-х годов, видя в нем выдающегося политика Великобритании с антинацистскими взглядами. В этом плане Гитлер и Гесс имели все основания опасаться международного еврейского заговора против Германии; они сами создали предпосылки для него; трудно ожидать, чтобы древний и гордый народ безропотно согласился на остракизм, унижения, гонения и репрессии и не предпринял попытки организоваться против обидчиков. Одни только финансовые ставки были чудовищными, поскольку Геринг и его коллеги в финансовых и промышленных кругах Германии завладели банковскими и промышленными владениями евреев, явно намереваясь сделать экономику континента арийской вотчиной.

Черчилль имел близкие родственные связи с британской линией международного банковского дома Ротшильдов: первый барон Ротшильд был в казначействе советником его отца Рандольфа. Ему можно было доверить кабинетную тайну и в случае необходимости обратиться за ссудой. Когда лорд Рандольф Черчилль умер, он остался должен Ротшильду огромную по тем деньгам сумму – 66000 фунтов стерлингов. Уинстон Черчилль знал семью по обществу и в качестве гостя бывал в их загородном имении в Тринге в Хертфордшире. Вопреки или благодаря дружеским связям отца, Черчилль не был совершенно свободен от предрассудков в отношении евреев, доведенных Гитлером и Гессом до крайности. Он поддерживал сионизм сначала потому, что считал, что большевистская революция была делом рук евреев и что евреев с постоянным местом обитания в Палестине можно будет использовать для противостояния еврейским большевикам, потом потому, что полагал, что евреи в Палестине смогут служить бастионом Британской империи на защите Суэцкого канала, а после 1933 года – потому, что евреи стали естественными союзниками в его борьбе против угрозы нацизма.