Голем в Голливуде - Джесси Келлерман

– Все было не так.

Здоровяки смотрели вопросительно.

– Все было не так, – повторил Джейкоб. – И вы это знаете.

– Так расскажите нам, – сказал Шотт.

– Вы ее видели. Девушку.

Джейкоб обращался к Субачу, но переспросил Шотт:

– Значит, вы увидели девушку?

– Я тебе говорил, – сказал Субач.

– Вы увидели девушку, – повторил Шотт.

– Да, я увидел девушку. Мел тоже ее видел, если, конечно, он не слепой.

Молчание.

– Главное, что вы здоровы, – сказал Шотт.

– Спали хорошо? – спросил Субач. – Покушали?

– Спрашиваю в последний раз: что вам от меня надо?

– Чтобы вы сделали свою работу, – ответил Шотт. – Как можно лучше.

– Тогда доставьте новый компьютер, – сказал Джейкоб.

– У вас и так новехонький.

– Он беспрестанно зависает.

– Такое бывает, – вздохнул Субач. – Наверное, словили вирус или шпиона.

– Это происходит, лишь когда я пытаюсь кое-что выяснить.

– Что именно? – спросил Шотт.

– Номер машины. И всякое другое.

– Какое другое?

– Вы можете узнать?

– Запросто, – сказал Субач. – Предоставьте мне. Я вам отзвонюсь.

– А прямо сейчас по рации? – предложил Джейкоб. – Я подожду.

– Забавно, но у нас тоже проблемы со связью, – сказал Шотт.

Молчание.

– Видимо, накрыло все управление, – сказал Джейкоб.

– Наверное, – согласился Субач. – Сейчас все взаимосвязано.

– Я оставил три сообщения Маллику, но он не перезвонил.

– Попробуйте электронной почтой, – посоветовал Шотт.

– Уже пробовал. Раз десять. Мне нужна копия вызова 911.

– Мы передадим, – сказал Субач.

– Точно?

– Разумеется, – сказал Шотт.

– Мы за вас, Джейк, – сказал Субач.

Джейкоб промолчал.

Пожелав ему удачного дня, они вышли, бесшумно притворив дверь.

– Ну разве я не молодчина? – сказал Тайлер Вольпе.

Рутина неизбежна для всякого сыщика, однако Джейкоб обрадовался передышке после многодневной круговерти. Новоорлеанский Грандмейсон так и не перезвонил, вегасский Флорес еще не переслал копию дела, а полицейское управление Майами неизменно просило обождать, потчуя уймой попсовых мелодий в паршивом исполнении синтезаторного саксофона и контрабаса.

Субач и Шотт затаились, Дивия Дас резала трупы, Маллик по-прежнему играл в молчанку. Возможно, они кого-то прикрывали и потому водили Джейкоба за нос, ожидая, что при первой же закавыке он вскинет лапки кверху. Это злило.

Не будем валять дурака, ладно?

Я говорил с вашим начальством.

Знаю, кто вы такой.

Да нет, не знаешь.

Хватит с меня, решил Джейкоб и позвонил Марше, верной подруге из транспортного отдела.

– Возвращение блудного сына, – сказала Марша.

– Будь любезна, пробей один номер.

– А сам? Ты на Луне, что ли? Я думала, ты покинул нас ради большого и светлого дела.

– Оно мелкое и темное. Еще мне нужна копия вызова 911.

Марша записала данные:

– Ладно, попробую.

– И последнее: пробей адресок, ладно?

Марша вздохнула.

– Ну пожалуйста, – попросил Джейкоб. – Местоположение Особого отдела. Почтовый адрес, абонентский ящик, хоть какие-нибудь координаты.

– Особый отдел? Это что?

– Мой новый дом.

– Не знаешь, где ты?

– Я не там, я здесь.

– Где – здесь?

– У себя в квартире.

– Для меня, простушки, замысловато.

Джейкоб вернулся к допросному списку Людвига, вычеркивая помеченных звездочками: они оказались покойниками. Он одолел почти четверть списка, не найдя никаких зацепок, и тут позвонил взбудораженный Вольпе:

– Ну разве я не молодчина?

– Скажу чуть позже.

– Ладно. Во-первых, вы были правы. Тело лежало в ванной, головой к окну, которое смотрит на восток.

– Ее там убили или туда перенесли?

– Поначалу я думал, что она пыталась выбраться через окно, но ее сдернули вниз. Однако теперь я думаю, что убийца – или убийцы, если их было двое, – напали на спящую. В спальне все было перевернуто – наверное, жертва сопротивлялась. В любом случае, она лежала головой на восток. Я съездил на квартиру и лично проверил.

– Отлично, – сказал Джейкоб.

– Так что?

– Вы молодчина.

– Да, я знаю.

– Вы сказали «во-первых». Что во-вторых?

– Я показал снимок нашим ребятам, – сказал Вольпе. – Вы снова правы – картина жуть.

– Неужто кто-нибудь узнал?

– Не парня. Почерк.

– Серьезно?

– Голова, тела нет, рана запечатана, блевотина. – Вольпе замолчал. – Поправьте, если я ошибаюсь.

– Да нет, в десятку. В яблочко. Кто вел дело? Как ему позвонить?

– Вот тут загвоздка. У меня, значит, есть дружок, Дуги Фриман, я рассказал ему о вашем деле, и он, короче, грит: «Ни хрена себе, точь-в-точь как у того парня». Я ему, короче: «У какого парня?» И он, значит, грит, что прошлым маем сгонял на семинар для копов со всего света. Ну, там, программа министерства юстиции, демонстрация доброй воли, взаимное доверие, сотрудничество, ля-ля-тополя… Ну вот, значит, как-то вечером они нажрались в зюзю, это сближает, и один парень рассказывает о жутком деле – башка без тела. Я как про вас помянул, Дуги сразу – покажи фотку. Глянул и, короче, грит: «В точности как тот парень говорил – шея, блевотина и все такое». Класс, грю, надо сообщить Леву, как, грю, того парня зовут? А Дуги, короче, я, грит, не помню. Я ему, значит, помнишь дело и не помнишь имя? А он мне, короче, еще бы я, грит, не запомнил отрезанную башку. Ну, я ему – давай вспоминай на хрен. А он, значит, не могу, грит, там сплошь согласные. – Вольпе огорченно шмыгнул носом. – Дуги славный малый, но для улучшения человеческой породы надо бы оторвать ему яйца.

– Он сказал, откуда тот коп?

– Из Праги. Они с Дуги махнулись бляхами. Вот она передо мной. Прочесть, что написано?

Джейкоб не ответил. Он думал. Прага.

Восточная Европа.