Яблоко Купидона - Ольга Крючкова

Петр подтолкнул Василия, дабы тот обратил внимание на девушку:

– Обрати внимание… – зашипел он театральным шепотом.

– На кого?

– Да вот, за прилавком появилась сама хозяйка. Местная знаменитость, между прочим.

Василий увидел хозяйку, его поразила внешность молодой особы – она заслуживала кисти лучшего портретиста.

Девушка скользнула взглядом по залу, казалось, она равнодушно посмотрела на присутствующих, но это была лишь видимость, на самом деле она обратила внимание на двух молодых людей, сидевших за центральным столиком: один из них покраснел. Арина отметила про себя, что он, пожалуй, хорош собой – благородные утонченные черты лица, смуглая кожа и черные, как смоль, волосы, непослушные кудряшки ниспадали на лоб, отчего молодой человек казался еще более привлекательным.

«Интересно кто он? Такой симпатичный, и приятельствует с эдаким болтуном, который вечно цепляется к моей официантке…» – подумала Арина и занялась привычным делом.

– Почему знаменитость? – допытывался Василий.

– Так за ней тут все мужское население Стромынки волочится, – пояснил Петр.

– А она?

– А что она? Дает всем от ворот поворот, так-то вот. У нее, между прочим, говорят, приличное приданое, ходят слухи – тысяч десять, а может и больше. Да, жениться б на такой. Днем она – в кондитерской, я – в редакции, а вечером – жаркие объятия в постели. – Размечтался Петр, и непроизвольно потянулся к круассанам Василия. Тот же заметив это, не придал сему обстоятельству ни малейшего значения, а достал бумагу, пастель и попытался зарисовать Арину. Она обслуживала покупателей, ловко укладывая сладости в специальные коробочки и, перевязывая их лентой.

Фантазия Петра распалялась все более и, решив покрасоваться перед товарищем, он отправился к прилавку, дабы завязать разговор с очаровательной хозяйкой. Вернувшись, он принес еще порцию круассанов и похвастался:

– Назначил ей свидание на сегодняшний вечер.

Василий не слушал своего приятеля – пустобрех, чего с него взять! Наконец, насытившись, Петр заторопился:

– Извини, Василий, побегу. У меня еще встреча назначена с очаровательной красоткой.

– До скорого, увидимся в суде, – попрощался Василий и остался, продолжая рисовать Арину. Получился небольшой набросок.

* * *

С того самого дня, Василий, если предоставлялась такая возможность, постоянно заходил в кондитерскую и неизменно рисовал хозяйку. Арина заметила молодого человека, и прониклась к нему симпатией – ведь он рисовал ее и только, ничего не требуя взамен. Она мысленно окрестила его «цыганом». Что и говорить, было в его внешности что-то цыганское, а в характере, на первый взгляд – нет. Василий был спокойным и уравновешенным.

Арина, спускаясь в кондитерскую из своих скромных покоев, находящихся на втором этаже, всегда искала глазами «цыгана», и если он сидел за столиком, ее охватывало некоторое легкое возбуждение и радость, о происхождении которых она не догадывалась.

Однажды, сидя в кондитерской, Василий так увлекся, рисуя ее портрет, что не заметил вошедшего Петра. Тот же развязано плюхнулся за столик, не дожидаясь приглашения.

– Добрый день, Василий! – он протянул руку приятелю, которую тот не преминул пожать. – Как успехи? О, что это вы рисуете? – к своему удивлению Петр увидел изображенную на бумаге Арину. – Поразительное сходство, друг мой! Но вы, пожалуй, слишком сентиментальны. Если вы так собираетесь завоевать сердце столь непреступной особы, как Арина, то потратите на это весь остаток своей жизни.

Подошла официантка.

– Барышня, как всегда: английский чай и порцию круассанов с бурбонской ванилью.

Девушка приняла заказ.

Пахомов посмеялся над Василием:

– Все рисуете, друг мой, – смотрите как надо!

Он решительно направился к хозяйке, как и в прошлый раз, и ловко перехватив ее руку, когда та накладывала эклеры в коробочку, запечатлел на ней страстный поцелуй. Василий смутился, ему стало не по себе, он тут же собрал свои рисунки и ушел.

Арина же восприняла эту вольность спокойно, ведь поцелуй руки – еще не является посягательством на честь. Но почему так поспешно удалился Василий, предмет ее тайных мыслей?

* * *

Дома Василию надо было привести в порядок судебные наброски, но рука непроизвольно потянулась к портрету девушки: в душе зародилась буря чувств. Он смотрел на ее милое лицо и непроизвольно водил пастелью по пухлым, чувственным губам, вспоминая свои былые увлечения, но то было совсем другое. В эту ночь Василий почти не спал, стоило ему лишь закрыть глаза, как перед ним представал образ Арины: ее взгляд выражал призыв, а губы манили, страстно желая поцелуя.

* * *

Арина вела замкнутый образ жизни. Оставшись сиротой два года назад, когда ей исполнилось всего шестнадцать, ей пришлось самой вести дела, что удавалось весьма успешно. Все свое время она проводила в кондитерской, работая до позднего вечера, затем поднималась на второй этаж, где располагались ее апартаменты: гостиная, две спальни и комната для прислуги.

Горничная Дуня благополучно понесла ребенка, и перед Ариной встала новая забота – подыскать ей достойную замену. Дуня была тремя годами старше своей хозяйки и служила в доме уже почти пять лет, Арина привыкла к горничной и не хотела расставаться с ней. Живот Дуни округлялся и, наконец, достиг таких размеров, что горничной стало трудно выполнять надлежащие обязанности, и она осмелилась поторопить хозяйку:

– Арина Даниловна, тяжело уж мне приходить к вам в дом, да на второй этаж еле взбираюсь. Рассчитайте меня, да ищите замену.

– Хорошо, Дуняша, поищу. Только привыкла я к тебе за столько лет, жаль расставаться…

– Ничего, барыня, я с дитем навещать вас стану, увидимся еще.

Арина накинула теплую шаль и собралась на улицу:

– Дойду до издательства Голованова, может, чего интересного подберу почитать.

– Ох, барыня, забиваете вы себе голову ученостью… – проворчала Дуня.

– Напрасно ты, Дуня, говоришь так. Вот покойный батюшка, мне учителя нанимал, чтобы тот обучал меня и грамоте, и счету. Как бы я справлялась теперь со всеми делами? Да опять же и с поставщиками товара рассчитываться надобно. Тоже скажешь: замуж выходить?

– Ох, Арина Даниловна, ничего не скажу. Вы сами знаете чего вам делать.

– То-то, – согласилась хозяйка.

– Но к Голованову я вас одну не пущу. Вроде и недалеко, да только я знаю: вы пойдете пешком, экипаж не велите закладывать. Негоже вам, незамужней девушке, ходить по улицам одной. Ничего, уж как-нибудь дотащусь с вами.

Арина в сопровождении горничной вышла из дома и направилась к Голованову. Стоял погожий апрельский день, приближалась Пасха, а затем Красная горка. Солнце светило ярко, отражаясь от стекол мещанских домов.