📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыЛапник на правую сторону - Екатерина Костикова

Лапник на правую сторону - Екатерина Костикова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 66
Перейти на страницу:

Каким образом этот разговор, происходивший за закрытой и для пущей надежности запертой на щеколду дверью, стал достоянием гласности, так никому узнать и не удалось. Но факт остается фактом: к часу дня о живом трупе знала половина города Заложное, а к четырем часам – корреспондент «Известий», остановившийся в санатории неподалеку и освещавший семинар работников здравоохранения. Этот самый корреспондент, не добившись никаких объяснений от главврача заложновской больницы, и попросил Покровского прокомментировать чудесное воскрешение. Покровский – желчный бородач в золотых очках, один из самых блестящих ученых в стране, воскрешением чрезвычайно заинтересовался и лично отправился в Заложное взглянуть на живой труп. Узнав о приезде светила советской медицинской науки, заведующий немедленно отправил Полину Степановну домой, сам же Покровскому сообщил, что история про труп высосана из пальца. Просто, мол, старая подслеповатая санитарка обозналась, вот и пошел слух. Труп Калитина отдан родственникам. А что за мужика нашли в лесу, ему неведомо.

Покровский тем не менее настоял, чтобы мужика ему показали. Осматривал он его ровно два часа, качал головой, цокал языком, записывал что-то в блокноте. Просил голубчика ответить на вопросы (на что голубчик только мычал и пучил бельма), щупал зашитый грубым швом живот… В итоге профессор раскланялся, сообщил, что случай интереснейший, в своем роде уникальный, и обещал приехать снова завтра прямо с утра.

Вечером заведующий вызвал Прошина. Прибежала Клавдия Ивановна, муж которой был начальником здешней пожарной дружины, и потому у него в доме имелся телефон – по должности полагалось. Запыхавшаяся Клавдия сообщила, что Прошина немедленно и срочно требуют на работу.

Выпив вечернюю порцию магнезии, Прошин потащился в больницу, недоумевая, что за срочный вызов может быть у паталогоанатома – это же не акушер, в конце концов.

Главврач сидел у себя в кабинете очень унылый. На столе стояла полупустая бутыль медицинского спирта. Он молча взял Прошина за плечо и повел в палату, где мычал и метался на койке странный, то ли мертвый, то ли живой пациент.

Прошин сразу узнал Николая Калитина. Это бесспорно, стопроцентно и безусловно был он – зарезанный пьяница, мать которого позавчера уговаривала Прошина помочь и рассказывала небылицы про хвостовского старика. Валентин Васильевич точно знал, что позавчера вечером этот самый Калитин был мертв, потому как сам делал вскрытие. Однако теперь мертвый Калитин шевелил губами, дышал с присвистом и выказывал прочие признаки чудом возвратившейся жизни.

При виде столь волшебно ожившего Николая Прошина заколотило. Первым делом он подумал: «Из больницы вышибут. Вот как пить дать вышибут». Основная вина, конечно, ложится на Стасова, который констатировал смерть. Но он мальчишка, практикант, что с него взять…

А вот Прошин, опытный врач, не подверг диагноз ни малейшему сомнению, и зарезал, выходит, живого человека. Валентин Васильевич так перепугался, что даже не задумался, отчего человек этот после добросовестно произведенного вскрытия жив, и как он может счастливо существовать отдельно от собственных своих внутренностей, которые Прошин вчера заботливо упаковал в целлофан и спрятал в больничный холодильник.

Когда главврач попросил Прошина посмотреть на пациента повнимательнее и сказать определенно, Калитин это или нет, у Валентина Васильевича чуть не сделался нервный припадок. Может, и сделался бы. Но тут в палату вошла давешняя старушонка в синем платке – мать Николая.

Не обратив ни малейшего внимания на главврача, она прямиком направилась к Прошину и согнулась перед ним пополам. На вопрос главврача, что все это значит, старуха сверкнула черными глазами, прошамкала:

– За сыном пришла.

И, повернувшись к Прошину, снова поклонилась в пояс:

– Спасибо тебе, милый, зачтется.

Милый Прошин, впрочем, тянуть не стал, решив, что пусть уж ему зачтется немедленно. Отвел бабку в сторонку, объяснил: теперь ее черед делать что попросят. Переговоры закончились тем, что матери Николая Калитина, мычащего на койке, было выдано свидетельство о смерти сына.

Старуха расписалась в книге выдачи тел, нарядила ничего не понимающего Николая в новенький габардиновый костюм (для похорон покупала, ан вот и к радости пригодился, объяснила бабка) и увезла домой, в деревушку Космачево, расположенную километрах в сорока от Заложного.

Таким образом, удалось сбыть с рук вызвавший нездоровый ажиотаж среди народонаселения живой труп и даже провести его по документам как труп самый обыкновенный. А если кто спросит про найденного в лесу мужика, всегда можно сказать, что, находясь в невменяемом состоянии, пациент сбежал из больницы в неизвестном направлении.

В честь счастливого избавления заведующий допил спирт, вследствие чего следующий день провел дома, принимая попеременно магнезию и активированный уголь. Профессор Покровский, обещавший навестить Калитина, назавтра не приехал, и Прошин вздохнул с облегчением. Не приехал Покровский и послезавтра. Явился лишь через неделю. Но через неделю Прошин знал уже гораздо больше и мог принять меры.

* * *

Отправив Калитина с матерью восвояси, Прошин на следующее же утро поехал в Хвостово, к бабкам. Он испугался – всерьез. До того, как хвостовский дед очнулся на прозекторском столе, жизнь Валентина Васильевича Прошина была простой и ясной, как заря коммунизма. Он любил свою работу, добился кое-каких успехов, вел собственные исследования и собирался года через три-четыре опубликовать их результаты в одном уважаемом медицинском журнале. Все шло прекрасно, пока хвостовский дед не ухватил Прошина за руку. Именно с этого вся чертовщина и началась. Именно в Хвостово должен был направиться Прошин, если хотел хоть что-то понять в кошмаре, больше похожем на дурной сон, чем на жизнь советского паталогоанатома, ревнителя прогресса и служителя науки…

Слободская, до тех пор слушавшая Валентина Васильевича не перебивая, усмехнулась:

– Ситуация, очень похожа на нашу. Только в моей жизни чертовщина началась с посещения города Заложное Калужской области.

– В сущности, похоже, да-с, весьма похоже… Я ведь тогда и поступил точно также, как вы сейчас, драгоценная Анна Афанасьевна, – заулыбался Валентин Васильевич, подливая Слободской чаю и придвигая поближе вазочку с вареньем. – Отправился, так сказать, к истокам, да-с… Вы кушайте, прошу, сам варил, смородина…

Подождав, пока драгоценная Анна Афанасьевна начнет кушать, Прошин продолжил рассказ.

С поездкой в Хвостово ему повезло. Было засушливое лето, и дождь давно не выпадал. Таксист объяснил, что в распутицу к Хвостову ни за что не проехать, да и зимой туда не доберешься. Деревенские бабки все необходимое закупают в городе летом, на весь год. Спички там, макароны, ситчик на постель… А потом до следующего лета безвылазно сидят в своем Хвостово. Прошлый раз, чтобы перед выборами привезти им бюллетени для голосования, пришлось цеплять к трактору волокушу – такие полозья из бревен. Да и то трактор по дороге застрял. Людей, кроме двух старух, в Хвостове никаких нет, телефона нет, газа и электричества тоже нет, конечно. И дороги дальше нет – так что вылезайте, уважаемый, приехали.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?