Как я был телевизионным камикадзе - Леонид Кравченко

Пройдет очень много времени, прежде чем новый президент России Владимир Путин остановит эту вакханалию…

А я вдруг вспомнил еще одну бурную политическую кампанию в связи с публикацией в «Советской России» статьи Нины Андреевой «Не хочу поступаться принципами». Летом 1988 года это было главным событием в прессе. Статья действительно была явно консервативного толка. Она восстала против демократических тенденций, укрепления прав и свобод личности и некоторыми критиками рассматривалась чуть ли не как произведение сталинистского толка. Шум вокруг нее поднялся нешуточный. Многие, прочитавшие эту статью, недоумевали, почему такая мощная неадекватная реакция захватила всю партию: статью обсуждали на политбюро, в прессе, в партийных организациях. И повсюду сверху в самой недипломатичной форме навязывалась лишь одна точка зрения – о страшной зловредности этой статьи. Хотя толком даже не знали, кто такая Нина Андреева. Однако многие быстро смекнули: дело не в Андреевой и не в главном редакторе «Советской России» Валентине Чикине, рискнувшем опубликовать статью. Надо было смотреть выше. Выступление Нины Андреевой быстренько связали с именем «консерватора» Егора Лигачева, который якобы читал и лично санкционировал публикацию. Здесь было больше догадок и предположений, но травля Лигачева действительно началась. Ее двигателями были А. Яковлев и Кº, а Горбачев, по сути, благословил эту политическую кампанию.

Вот в какой ситуации политического разлома оказалась страна и, естественно, журналистика. Надо, однако, признать, что число печатных изданий, относивших себя к либеральному демократическому крылу, нарастало стремительно. Некоторые из них стали и новым явлением журналистики с точки зрения подачи, оформления материалов, нового видения и новой концепции формирования номеров. К их числу я в первую очередь отношу «Аргументы и факты» и «Коммерсантъ» – издания, которые и поныне считаю своими настольными.

Еженедельник «Аргументы и факты» появился в начале 80-х годов как ежемесячный дайджест, в котором перепечатывались наиболее интересные публикации. Поначалу газета «АиФ» скорее напоминала бюллетень общества «Знание». В 1983 году ее легко можно было сворачивать в «четвертинку» для удобства чтения особо понравившихся материалов. А волновала всех тогда международная проблематика. Вот этих перепечаток больше всего и ожидала читающая публика.

Фирменным блюдом была рубрика «Вопрос – ответ». Популярность ее заключалась в том, что вопросы задавались самые неожиданные, из разряда тех, что обсуждались в основном на кухне и редко – публично. А тут пожалуйста, задавайте вопросы на самые закрытые, порой даже запретные темы и получайте на них непривычно откровенные, политически очень смелые ответы.

Постепенно «АиФ» обрел такую политическую независимость, что оказался в самой гуще политических страстей.

В ЦК КПСС уже задумались: что делать с этим «неуправляемым» изданием? Оно подвергалось публичной критике на традиционных встречах Горбачева с руководителями средств массовой информации. Редактору газеты Владиславу Старкову часто «доставалось на орехи». Была даже сделана попытка присоединить «Аргументы и факты» к ТАСС в качестве приложения. Но и этот ход был сорван редакционным коллективом. В тот момент «Огонек», «Московские новости» и «Аргументы и факты» были оплотом независимой оппозиционной прессы.

В декабре 1989 года вышел нулевой, пилотный номер новой газеты «Коммерсантъ», а уже через год ее тираж вырос до 500 тысяч экземпляров. Этот феномен поучителен. Если все государственные газеты заняты были «разбором политических полетов», то «Коммерсантъ», казалось бы, политика меньше всего интересовала. Он обращался к иной группе читателей – к людям, занявшимся бизнесом – малым или большим, – и содержал много интересных аналитических статей о тайнах отечественной и зарубежной экономики, деловые сводки – финансовые, биржевые и т. и.

Газета совершила некоторую профессиональную революцию, в ней все было непривычно – от заголовков до принципов подачи материала. Макет жесткий. На каждой из 16 полос в определенном месте постоянные рубрики, что облегчало читателю поиск интересующих материалов.

В подаче информации был введен жесткий западный принцип – перевернутой пирамиды. Что это такое? В первых трех фразах сжато излагалась суть информации: что, где, когда. Так появилась вводка (врез), а по-западному лид. С тех пор это непременный атрибут в любой заметке «Коммерсанта». И смысл в этом большой: при дефиците времени достаточно прочитать заголовок и вводку к материалу, как все становится ясно. Подробности можно изучить позднее, когда свободного времени прибавится.

Над заголовками шла особенно тщательная работа. Главный редактор В. Яковлев требовал по пять-шесть вариантов, и порой работа над заголовком могла занять не меньше времени, чем подготовка самого материала.

Позднее у «Коммерсанта» появились внутренние тетради. Открывался любой номер политикой, обзором работы органов власти. Затем тетрадь «Мировая практика». Далее «Деловые новости». И, наконец, четвертая тетрадь «Культура и спорт».

К сожалению, со временем газета не смогла избежать политической ангажированности, по крайней мере в двух первых тетрадях. Однако эффект «политической независимости» сумела сохранять довольно долго.

В этом смысле под стать «Коммерсанту» была лишь «Независимая газета», появившаяся гораздо позднее. Ее еще называли газетой Виталия Третьякова – одного из самых талантливых современных журналистов-публицистов. Но когда над этими газетами нависли тени олигархов – Березовского и иже с ним, – стали постепенно угасать и былая сила и мощь этих незаурядных изданий.

Но вернемся в более ранние времена – конец 80-х годов.

Одной из самых животрепещущих и, пожалуй, даже судьбоносных для успеха всего дела перестройки проблем была тогда взаимосвязь политической и экономической реформ в стране. Мы могли с удовлетворением констатировать крупные успехи в демократизации жизни общества, в расширении гласности. В области политической реформы за годы перестройки был пройден большой путь, на который в других условиях, вероятно, потребовались бы десятилетия, а то и столетия. Иначе обстояло дело на путях реформы экономической. Здесь заметных перемен не происходило, хотя и намечались тогда крупные, принципиального характера преобразования. Целый ряд отраслей, и притом ключевых для экономики, пробуксовывал. Старая административно-командная система управления не сдавала свои позиции.

Несовпадение скоростей развития политической и экономической реформ стало, на мой взгляд, трагичным для всей перестройки. Стремительный взлет политических свобод, демократии, гласности, раскрепощение духа и несмелые, робкие шаги в развитии рыночных механизмов хозяйствования в конечном счете загубили перестройку.

В стране стало нарастать забастовочное движение. Явление для нас, прямо скажу, необычное и непривычное, чреватое, увы, ухудшением и без того обострившейся экономической обстановки. Было подсчитано, например, что забастовка шахтеров нанесла ущерб, исчисляемый миллиардами рублей. Но диалектика ситуации состояла еще и в том, что сотни тысяч рабочих твердо и решительно выступили за ускорение перестройки в экономике.