Полюбить дьявола - Кейт Мур

— Но в случае опасности рядом с тобой будут братья, — сказал Уилл. — И потом, ты знаешь своего врага и можешь бороться с ним в суде, там у тебя с ним равные шансы.

Упрямое замкнутое лицо оставалось равнодушным.

— Пусть Ксан вызовет Уэнлока в суд. У тебя и твоих ребят будет крыша над головой, и скорее всего у тебя появятся средства к существованию — большей независимости и пожелать нельзя.

Ксандр сказал:

— Это достойный дом, Кит. Он достался Давентри после совершеннолетия. Дом принадлежал ему еще до того, как он женился на нашей матери. Одного дохода от недвижимости хватит на всю жизнь и для тебя, и для мальчишек.

— Если я приму этот дом, значит ли это, что я стану наследником Уэнлока? — спросил Кит.

— Значит. — Ксан был честен, можно не сомневаться.

— Наследником человека, который пытался убить меня?

— И потерпел неудачу, — заметил Уилл. — Убить тебя не так-то просто.

— А если я не хочу быть герцогом Уэнлоком, ни теперь, ни когда-нибудь вообще?

Уилл встретился взглядом с Ксаном. Кит был такой же, он не желал, чтобы общество отдавало ему должное по причине высокого происхождения, он хотел, чтобы его ценили за личные достоинства. Уилл бросил на стол пачку писем.

— Забудь о Уэнлоке. Мы нападем на Уэнлока и выиграем. Этот славный человек, — Уилл резко постучал по письмам, — хотел, чтобы ты стал его наследником. Вот кто ты — его сын, сын человека, который умел любить и умирать. Он охотно пошел ради тебя и на разрыв с семьей, и на смерть. А что ты можешь сделать ради него?

Он заметил, что его бьет дрожь. Наверное, он ошибся, полагая, что совершенно оправился от ран. Проклятие, он говорит как какой-то дурацкий идеалист, как эта дурацкая Елена Троянская, Он справился с дрожью и оперся ладонями о стол.

— Прочти их.

Кит стоял, наклонив голову. Уилл боялся пошевелиться. Он не знал, объяснил ли он что-то мальчику или совершил непоправимую ошибку.

Потом Кит протянул руку и взял письма, он подержал их некоторое время на весу, а потом поднял голову и устремил на Уилла необычайно серьезный взгляд.

— Если я прочту эти письма, ты встретишься с Веллингтоном?

Проклятие. Уилл понял, что эта проклятая ловушка вот-вот захлопнется.

— Прочти письма сегодня же. А завтра я встречусь с Веллингтоном.

Все вдруг заулыбались. Ксандр и Кит переглянулись.

— Мы с ним заключили пари, — признался Ксандр.

Елена поставила кресло матери в уголок красной шелковой гостиной с высокими потолками в доме епископа Йоркского на Гросвенор-сквер. Гости, приглашенные на обед к епископу, все шли и шли через большие двустворчатые двери. Ее отец добродушно смеялся, стоя среди священнослужителей, окружающих епископа, он охотно позволил своей жене и дочери удалиться подальше от толпы гостей. Мать Елены редко бывала в Лондоне. Она очень уставала, когда ее кресло носили вверх и вниз по лестнице. Миссис Россдейл было неловко от того, что ее катают в кресле по переполненной людьми комнате, и поэтому она предпочитала находиться там, где ей было хорошо. Теперь со своего места они с дочерью могли видеть вновь прибывающих гостей, но сами оставались в стороне.

Елена с детства привыкла быть ногами своей матери. Почти с самого рождения дочери Джейн страдала от деформирующего артрита, который в конце концов искривил ее конечности и приковал к креслу.

Елена вернулась к привычному укладу жизни легче, чем ожидала. В то утро с помощью Клео Джоунз она вернула себе внешность молодой порядочной женщины. Они вместе придумали историю, объясняющую ее отсутствие. К полудню Елена вернулась к кузине Маргарет.

После возвращения с письмами матери Елена все время размышляла о своей жизни. Она должна выйти замуж. Уилл Джоунз сказал, что она не сможет вернуться в свою жизнь, но она вернулась. Реальный Тиббс придал волосам Елены такой вид, будто их подвязали, а не остригли. Модистка матери создала для Елены новый гардероб, и она согласилась бывать на всех светских приемах, где могут находиться предполагаемые женихи. Она еще не научилась поощрительно улыбаться любому возможному поклоннику, но это был шаг к замужеству. Быть может, ей удастся кого-нибудь встретить даже сегодня вечером. Если среди приглашенных епископом окажутся одинокие мужчины не старше сорока лет.

Движение в дверях означало появление гостя более выдающегося, чем остальные. На сей раз это был герцог Веллингтон в сопровождении молодых мужчин, одетых в элегантные вечерние костюмы. Один из них рассмеялся остроте, сказанной кем-то из окружающих, и Елена похолодела, впившись в подлокотники кресла матери.

— Что случилось, дорогая? — сразу же встревожившись, спросила мать.

Не поднимая головы, Елена пробормотала, что ничего не случилось. Комната была большая, общество многочисленное, и Уилл Джоунз находился в обществе самого прославленного в Англии человека. Уилл Джоунз не увидит ее, потому что не ожидает ее увидеть.

Но она забыла, что Веллингтон никогда не пренебрегает дамами и что среди гостей было мало молодых леди. Сама она находилась здесь только потому, что мать не могла обойтись без ее помощи. Старый солдат начал обходить гостиную, склоняясь над дамскими ручками и обмениваясь шутками, как и положено дамскому угоднику.

Елена сразу же решила, что ненадолго исчезнет, — мать устроена, а обед начнется не раньше чем через час. Она наклонилась, чтобы переговорить с матерью. Слишком поздно. Группа, сопровождающая Веллингтона, подошла к ним. Елена выпрямилась.

— Миссис Россдейл, добрый вечер. Всегда рад вас видеть.

— Вы знакомы с моей дочерью Марианной, милорд?

— Весьма рад, мисс Россдейл. Разрешите представить вам моих товарищей. Сэр Роберт Пил, наш человек из Тамворта, и капитан Уилл Джоунз, раньше служивший у меня в разведке.

Елена присела в реверансе, впившись рукой в подлокотник кресла. Она чувствовала, что Уилл Джоунз ведет себя соответственно моменту, а она — нет. Его взгляд был устремлен на ее мать, самой Елене он только коротко кивнул, вот только она уже не была его Еленой. Он не мог этого не видеть.

То были самые неудачные из всех обстоятельств, в которых они могли бы встретиться, и именно теперь, когда она решила похоронить Елену навсегда и жить той жизнью, которая ей уготована. Едва она увидела его, как сердце бешено забилось, и теперь вся она была охвачена возбуждением, тем более сильным, что она никак не могла проявить его внешне. Она держалась за ручку кресла, улыбалась и кивала, слушая разговор герцога. Наконец герцог с сопровождающими направился к следующей группе, и Елену с матерью отвлекла леди Баннистер, подруга миссис Россдейл. Елена изо всех сил старалась выказать внимание этой любезной леди, которая очень обрадовалась, встретив их в Лондоне.

Для Елены вечер превратился в истинное испытание, потому что она пыталась не смотреть, как группа Веллингтона перемещается по гостиной. Ее тело поворачивалось в сторону Уилла Джоунза, как какой-то безумный флюгер. Она дрожала, как глупая птица, нахохлившаяся под холодным равнодушным ветром.