Близкие звезды - Людмила Витальевна Макарова

я позвоню в Департамент и скажу, что был не прав, выгораживая тебя. Надо было поставить меня в известность по поводу перевооружения «Моники». До встречи, капитан.

Экран погас. Гардон поднял с пола приглашение. «Загородный ресторан, всего двести человек и свора журналистов. Незамеченным не останешься…» Он запросил в справочной номер Александра Седого.

– Алекс, привет. Это Гардон.

– Здорово, – ответил тот. – Какие люди!

– Ты приглашение получил?

– Если бы только приглашение! Ко мне Дорвард вчера прямо на мостик заявился, не успели к причалу подойти.

– Значит, не отвертеться?

– А ты что натворил, что тебя вместе со мной будут демонстрировать великосветской тусовке?

– Корабль посадил на атмосферную планету.

– Что, других не нашлось? – развеселился капитан «Таро». – В общем, мне некогда, извини. Увидимся через два дня.

Рэд выключил видеофон, убедившись в серьезности намерений шеф-пилота. Дорвард широким жестом отдавал на растерзание публике, жаждущей сенсаций, своих лучших людей ради дальнейшего престижа и процветания собственного детища.

Через два дня, облачившись в парадную форму, Рэд подъехал к месту встречи. Мечта оставить машину на базе АСП до окончания отпуска и не покидать территорию, ограниченную с одной стороны коттеджем, с другой – буйком в пятидесяти метрах от берега, так и осталась мечтой.

«Интересно, что чувствует зверь в вольере, набитом едой, если на шее у него тяжеленный золотой ошейник, а вокруг толпы праздношатающихся…»

Машина Седого уже была на стоянке, а сам он стоял у входа в здание, стилизованное сегодня под космическую станцию. Рэд скользнул взглядом по ряду шикарных тонированных лимузинов с правительственными номерами, количество которых ежеминутно пополнялось, и прибавил шагу, догнав Александра около тщательно охраняемых парадных дверей.

– Алекс, подожди, – окликнул он своего собрата по несчастью, сунув в руки секьюрити удостоверение, вложенное в приглашение.

– О, привет. Ну вот и встретились, – улыбнулся Седой, протянув руку.

Гардону вернули документы и разрешили войти.

– Сейчас начнется, – тоскливо сказал Рэд.

– Не то слово. Вон Дорвард уже бдит с коммуникатором в руке – вдруг, кто осмелится не придти?

Капитан «Таро» был ярко выраженным оптимистом, классным профессионалом и всегда нравился Гардону и руководству АСП. И то, что он состоял в гражданском браке с собственным штурманом Эллочкой, на его репутации никак не отражалось. На «Таро», в отличие от «Моники», был смешанный экипаж.

– Добрый день, джентльмены, – кивнул им Дорвард, отвечая на приветствие. – Проходите, располагайтесь, – и, понизив голос, добавил: – Будьте полюбезнее со СМИ. Гардон, тебя это особенно касается.

– Идущий на смерть приветствует тебя, Цезарь, – усмехнулся Седой, и с этими словами они прошли в огромный зал.

Департамент космоплавания при Объединенном Совете Системы Аналогов (ОССА) включал в себя торговый и пассажирский флот, АСП и соединение дальней разведки. Все начальники отделов и сам глава Департамента были на месте. Представители военного космофлота и СКБ так же не побрезговали приглашением и уже демонстрировали друг другу выправку, знаки отличия и разодетых откормленных жен, сверкающих бриллиантами в свете софитов. Пресса, которой отвели всего полтора часа, старалась изо всех сил. Перед камерами Гардону пришлось почтительно поздороваться за руку с представителями Экологической инспекции, руководителем Отдела правовых норм и начальником ВШК. В свое время Гаррисон Стар, будучи еще деканом факультета, сделал все, чтобы Рэджинальду не достался диплом. Всего факультетов было три: межпланетный, навигационный и орбитальный, который готовил не только пилотов, но и разведчиков. «Вышка» котировалась высоко. Ее выпускники стояли в одном ряду со специалистами военных вузов и Космической технической академии. И Стар всерьез опасался, что бывший наемник, которого хронически браковали школьные медики и психологи, испортит ему репутацию…

С Седым Рэджинальду толком поговорить не дали, растащив в разные стороны.

Стрэйк, которого Пол все-таки пригласил, как одного из выдающихся пилотов, умудрившегося за все время работы в пространстве не поссориться ни с одним из своих руководителей, тоже был слабым утешением, поскольку сопровождал жену, пришедшую в совершеннейший восторг от блестящего общества. Рэд подумал, что миссис Стрэйк в следующий раз легко отпустит мужа в поиск не менее, чем на пять лет, потому что не раньше этого срока закончатся сплетни и впечатления, собранные на сегодняшнем приеме.

После официальной части, к чести Дорварда, надо сказать, относительно короткой, где рассказывалось об истории создания, значении и перспективах АСП, выступал какой-то заслуженный седовласый старец. Пока Рэд, насмотревшись на несчастного, делал для себя выводы о продолжительности жизни и прикидывал, на какой даже ему хотелось бы остановиться, слово предоставили гостям.

Поздравления звучали настолько доброжелательно, что Гардон даже посочувствовал своему шефу, вынужденному улыбаться и благодарить присутствующих, не веря ни единому слову, сказанному со сцены. Все разговоры, которые велись сейчас о сотрудничестве ведомств, были фальшью чистой воды. В космосе царила жестокая конкуренция – рынок оживал после войн Второй Волны. АСП с ее профессиональными и своенравными экипажами, имеющими в распоряжении лучшие гражданские звездолеты галактического класса и соответственно – самые дорогие контракты, и вовсе была как бельмо в глазу у всех остальных заинтересованных сторон.

Наконец прозвучало долгожданное приглашение к праздничному столу. Даже журналистам было разрешено остаться на торжественный ужин, с условием, что они сдадут свою аппаратуру службе охраны до конца вечера. Дорвард слишком хорошо понимал, что значит для его организации остаться без внимания со стороны информационных агентств.

Двухуровневый банкетный зал, разделенный на отдельные секторы, имел несколько выходов на балкон и в прилегающий парк с многочисленными скамейками, статуями и разноцветными фонтанами, оживлявшими наступившие сумерки. Руководство сгруппировалось внизу, на почетных местах, и все остальные получили относительную свободу действий. Гардон вышел на балкон второго яруса, взяв у проходившего официанта бокал мартини. Уехать сейчас ему никто бы не позволил. Поэтому Рэд стоял и разглядывал причудливо стриженые деревья, размышляя, появится ли на подносах официантов, обслуживающих второй ярус, что-нибудь покрепче ближе к вечеру, или Дорвард дал на этот счет особые указания.

– А я думала, капитан Гардон предпочитает виски.

Рэд обернулся. Перед ним стояла стройная молодая женщина, одетая в темно-зеленое платье с глубоким вырезом, перехваченное на поясе золотистым шитьем. Тонкие золотые цепочки на шее и в волосах резко выделяли ее на фоне остальных дам, увешанных драгоценностями. Очень правильные черты лица и нос с небольшой горбинкой придавали ей сходство со статуей у фонтана, на которую Гардон только что смотрел, только волосы были темно-каштановыми. На груди, по которой, естественно, скользнул взгляд капитана, поблескивал голографической наклейкой гостевой бедж.

– Вы ошиблись, – сказал Рэд. Он бы с удовольствием отвернулся, но шеф лично попросил его о сотрудничестве со СМИ, а бедж незнакомки и почти деловой стиль одежды не оставлял на этот счет никаких сомнений.