Одна помолвка на троих - Галина Куликова

– Мне кажется, это она! – воскликнул доктор, поворачиваясь к Марго лицом. – Нужно немедленно увести ее отсюда. Обезопасить. Скажите ее матери…

«Что, черт возьми, он имеет в виду?» – подумал Глеб, не слишком вежливо оттолкнув Натшку и обогнув ее по широкой дуге. Но задать этот вопрос вслух не успел. Послышался шум, взволнованные крики, что-то несколько раз бухнуло, посыпалось разбитое стекло. Заорала автомобильная сигнализация.

Глеб бросился вслед за Станевым и Марго, швырнув блюдо с шашлыками на подвернувшийся плетеный стул.

Когда они выскочили на лужайку перед домом, то ничего ужасного не увидели. Вот только за столом почему-то никого не было. Лишь перепуганные Кристинка и Клавдия Васильевна стояли неподалеку и испуганно жались друг к другу.

– Что случилось?! – воскликнул Глеб, бросаясь к ним. – Что за шум?

– Дана громит Натальину машину, – ответила потрясенная Кристинка.

– Как это?! – закричала Пономарева.

– Уже разгромила. – Кристинка смотрела на нее с жалостью. – Взяла биту, вышла за ворота и… Шофер Леонида Иннокентьевича ее в охапку схватил, иначе она не останавливалась.

Когда Глеб выскочил за ворота, все уже закончилось. Изуродованный автомобиль завывал и мигал оставшимися в живых фарами, стеклянная крошка горками лежала в дорожной пыли. Дана, завернутая в плед, сидела на скамейке перед домом. Невозможно было понять, в каком она состоянии, потому что волосы рассыпались и закрывали лицо. Рядом с ней возвышался шофер, он крепко держал ее за плечи.

«Не может быть, – оторопело подумал Глеб. – Выходит, шофер появился за столом не просто так? Неужели родители Даны предполагали, что может произойти нечто подобное?!»

Антонина Петровна стояла возле дочери со шприцем в руке. Глеб бросился было к ней, но в этот момент она резко повернулась к мужу и, ткнув в него своим грозным оружием, с надрывом сказала:

– Это ты во всем виноват! Я успокою девочку, а ты, будь любезен, объясни ему, что случилось. Глеб, – повернулась она к будущему зятю, – думаю, свадьба откладываеся на неопределенный срок. Дане требуется лечение и специальный уход. Мой муж тебе все расскажет. Ты имеешь право знать.

Глеб смотрел на нее во все глаза. Сейчас она была совсем не похожа на милую домашнюю курочку, которая занята только собой и домом. Она выглядела собраной и энергичной.

– Но могу я хотя бы помочь? – растерянно спросил он.

– Мы справимся, – отказалась Антонина Петровна. – Много раз справлялись.

Шофер тем временем подогнал машину, стараясь не наезжать на разбитые стекла и куски пластмассы, вышел и устроил Дану на заднем сиденье. Антонина Петровна скользнула вслед за дочерью и захлопнула за собой дверцу. Машина, урча мотором, замерла в ожидании.

– Леонид Иннокентьевич? – потрясенный Глеб повернулся к отцу Даны.

Тот тяжело вздохнул и нервно поправил очки.

– Все очень непросто, друг мой, – сказал он наконец и положил руку Глебу на плечо. – Наверное, Антонина была права и мы должны были давно рассказать тебе все как есть. Трудно объяснить все вот так, на ходу, но тебе действительно лучше узнать правду. Дело в том, что Дана родилась… очень нервной девочкой, скажем так. Пока она была маленькой, все было не слишком серьезно, и мы справлялись. Но потом переходный возраст усложнил ситуацию, тем не менее она все еще находилась под нашим контролем. До тех пор, пока не поступила в институт. Там она начала встречаться с одним молодым человеком, а он дал ей повод для ревности. Ревность Даны была совершенно дикой…

– Вы что же, хотите сказать, что это она покалечила Костю Коваленко? – потрясенно воскликнула стоявшая тут же Пономарева.

Ее вопрос вывел Леонида Иннокеньевича из роли кающегося грешника, и он неожиданно рявкнул:

– Сейчас не место и не время обсуждать такие вещи. Имейте хоть немного уважения! Все, мы уезжаем.

С этими словами он запрыгнул в машину, и та умчалась, напоследок мигнув фарами.

Наташка подошла к Глебу и крепко взяла его под руку:

– Знаешь, что я тебе скажу, приятель? Посмотри на это дело под иным углом – оптимистическим. Считай, что тебе крупно повезло. Потому что, раскройся эта фигня после свадьбы, все было бы в сто раз ужаснее.

– А как же твоя машина? – тупо спросил Глеб, не в силах так сразу превратиться в оптимиста.

– О моей тачке не беспокойся, – беспечно махнула рукой Наташка и потащила его обратно к дому. – Я ее взяла напрокат, она со всех сторон застрахована.

Мать и бабка смотрели на Глеба с жалостью. Они подошли к нему и стали поглаживать по голове и по щекам, как будто он был маленьким.

Постепенно вся компания снова собралась за столом, хотя о прежнем чинном застолье речи уже не шло. Все похватали стулья и расселись как попало.

– Марго показывала мне фотографии семьи на своем айфоне, – заговорил доктор Станев, – я увидел Дану, и мне показалось, что это именно ее два года назад консультировал мой учитель. Помню, диагноз был очень сложным… Я не был уверен, что это та самая пациентка, поэтому не стал ничего говорить. Но когда увидел ее, все сомнения исчезли.

– Ну что, с днем рождения тебя! – иронически воскликнула Наташка и толкнула Глеба локтем. – Я знала, что она бешеная, но не думала, что до такой степени. Костику она лицо кислотой сожгла. Но никто тогда ничего так и не узнал, и теперь я понимаю почему. Наверняка папочка заплатил, и дело замяли.

– Глеб, ты как? – спросил отец, подойдя и положив руку Глебу на плечо.

– Если честно, то как во сне, – ответил тот.

Кристинка заплакала:

– Боже мой, почему наша семья такая несчастная?! Глеб никогда не женится, а я никогда не выйду замуж!!

– Перестань выть! – прикрикнула на нее Клавдия Васильевна. – Твой брат в любом случе собирался отменить свадьбу.

Все повернули головы и посмотрели на Глеба.

– Это правда? – спросил отец, хмурясь. – Я ничего не знал.

– Зато я знала, – бросила Марго и сложила руки на груди. – По крайней мере, догадывалась.

Глеб встал и, потерев лоб, признался:

– Ребята, я люблю другую женщину.

– И кто она? – продолжал допытываться Аркадий. – Где она?

– Я тоже хочу знать, где она, – проворчала Клавдия Васильевна.

Когда завыла сигнализация и послышались громовые удары, Агата проснулась. Ногам было тепло: на них явно что-то лежало. Она дернула правой ступней. «Что-то» пошевелилось и грозно зарычало. Перепугавшись, что сейчас ей откусят ногу, Агата приподняла голову и в ужасе замерла. Рядом с ней сидела гигантская кавказская овчарка, положив на нее лапу величиной с полено.

Мгновенно вспотев от страха, Агата вспомнила, что собаки атакуют только тех, кто их боится, и вибрирующим голосом сказала: