Дитя Бунта - Наталья Ракшина

Мужчины стояли ко мне спиной, разговора не было слышно, но ветерок донес-таки до меня имя, произнесенное полковником: Силан. А еще я видела, как вздрагивали плечи того, кого этим именем называли, и это зрелище плача без слез пробрало меня до мурашек.

Волкодав боднул меня головой в плечо: мол, вставай. Куда там «вставай!» Ноги не слушались, и, преодолевая свои опасения и ища точку опоры, я взялась за ошейник Харта, повиснув на нем для начала. Ну, эта псина выдержит вес вдвое больший, чем мой…

Я встала, даже не заметив, что рядового по имени Силан уже нет в тисовой роще. Ко мне подошел Оустилл, тут же скомандовавший Харту: «Сидеть!», что и было выполнено.

Голос полковника показался мне подозрительным, и не зря:

— Тебе что было сказано?! — рявкнул он, посверкивая бирюзовыми глазищами. — Растак твою! Не высовываться! Это значит — не высовываться! Что было непонятно?!

Видимо, у него мера воздействия на собак и женщин одинаковая! Взял меня за шиворот спортивной курточки, как Харта за ошейник, но обошлось без сильной тряски, с которой я уже познакомилась в Зале суда, когда эльф вытащил меня из-под завала.

— Смотри на меня, Dearg! Я спросил — что тебе было непонятно?!

— Очень даже понятно! — ответила я, все еще чувствуя сухость во рту. — Вполне понятно то, что вы могли перестрелять друг друга, оба!

Теперь последовала тряска.

— Разобрались бы без тебя! Тоже мне, влезла тут!.. Запомни: мои — приказы — исполняются — немедленно! Повтори!

Попробуйте, повторите, если вас трясут за шиворот! Я кое-как пробормотала то, что хотел Палач, и тогда он меня отпустил, но не сразу. На какие-то пару секунд он прижал меня к себе, поддерживая голову за затылок, как если бы на моем месте был ребенок:

— Ты вела себя, как amaideach! Дуреха!

Помнится, слово «дурочка» в отношении меня уже употреблял Дэй. Сейчас я могла бы съязвить на тему пошедших в ход языковых тавтологий, но разумнее было промолчать. Оустилл на грани бешенства.

За всей сценой с интересом наблюдал волкодав, сидящий на тропинке, как ни в чем не бывало. Он склонил голову на бок, высунул розовый язычище, и всем своим видом выражал удовольствие оттого, что тут не только одного его воспитывают.

Эльф отпустил меня, развернулся, пошел вперед, к воротам виллы. Я должна у него спросить…

— Оустилл… у того солдата пострадала семья?

В ответ прозвучало короткое «да», от которого у меня все заныло внутри.

— Они… погибли?

— Да.

— Он пришел сюда для того, чтобы рассчитаться со мной?

Снова «да». Я не отстану, не дождешься!

— Что ему будет за это?

Скорее всего, Силан ушел из воинской части самовольно.

— Тебе-то какая разница? — пожал плечами полковник, пропуская меня и Харта в ворота перед собой.

Как же сформулировать коротко то, что я чувствую? Лишился семьи из-за моего несдержанного языка, и теперь может понести наказание за то, что хотел отомстить….

…и почему-то не смог выстрелить.

Я промолчала. Не дождавшись пояснений, Оустилл указал на дверь:

— Двигай лапками. У него второе нарушение Устава за короткий промежуток времени. Вернется в воинскую часть и отправится под арест на месяц.

— А какое было первое?..

— Излишнее любопытство лечится поркой, Dearg. — Заметил дроу без малейшего раздражения в голосе. — Первым нарушением была твоя разбитая мордашка во время ареста. Рукоприкладство запрещено. Перестань меня донимать, иди в дом. Мне нужно сделать несколько звонков… Про опоздания к назначенному времени я уже тебе сказал вчера. Настырные вопросы тоже войдут в перечень испытывающих мое терпение действий.

Ну, войдут — так войдут. Я, между прочим, хотела у него спросить из лучших побуждений, что приготовить из еды! Мужчину надо кормить, это я четко усвоила с детства, когда мы с папой остались одни. У него были подруги, но до моего совершеннолетия он считал, что хозяйкой в доме должна оставаться только его дочь…

Вчера вечером эльф сам накрывал стол, так из банального чувства справедливости теперь моя очередь готовить ужин. Но!.. Раз не хочет настырных вопросов, то будет есть, что дали. Не понравится — сам виноват.

Говорят, нельзя «затирать» стресс уборкой или компенсировать приготовлением пищи, это, мол, психологически неправильно. Зато как успокаивает!.. Оустилла не было долго, часа полтора. Весь мир можно было обзвонить за такое время. Мне же с лихвой хватило этого промежутка, чтобы привести в порядок кухонную зону в гостиной, где больше всего резвилась пикси, а также залезть в большой холодильник, и убедиться, что будь тут даже три здоровенных прожорливых эльфа-качка, голодная смерть не грозила бы никому. Гриль-плита тоже имелась, относительно старомодная, но с десятком программных режимов. Я воспользовалась одним из них, чтобы приготовить мясо в специальной упаковке, добавила к жаркому овощи, разморозила хлеб и сделала тосты.

А ведь я проголодалась, да еще как!

Свои эротические ракушки Палач пусть сам лопает. Если через пять минут не придет, я сяду есть одна!

Пришел, как чувствовал, и даже покрутил носом, выражая заинтересованность в ужине. Вот пусть попробует не вымыть руки… Лапал все подряд: камешки, пистолет, собаку!

— Вкусно пахнет. — Сказал дроу. — Красиво выглядит.

У меня язык чесался начать расспросы: от нынешнего положения Эдме, Елены, Колина и прочих, до подвижек в деле моего малыша и папы. Нет, не сейчас, лучше не злить эльфа. Что-то мне подсказывало: какие-то вещи он неизбежно спросит сам, и вот тогда…

— Харту можно дать кости от мяса? — уточнила я.

— Вполне. У него, вообще-то, специальная еда и график кормежки, никакого баловства. Еще час до еды.

Скажите пожалуйста! Если шерстяной монстр поест на час раньше, это, наверное, тоже нарушение особого собачьего Устава?! Оустилл привык жить «по линеечке», это точно. Да, и руки сразу помыл перед едой, хоть тут линеечка пригодилась, и поблагодарил за ужин, прежде чем уйти кормить волкодава.

— Раздевайся. — Заявил вернувшийся дроу, едва я успела прибрать со стола.

Кровь тяжело ударила в виски. Может быть, я и не против, но…

— Раздевайся. — Терпеливо повторил он. — Я хочу осмотреть татуировку, и ничего больше.

Вот в чем дело. Я сняла с себя все, включая нижнее белье.

— Айли, если я приказываю или прошу раздеться, ты делаешь это плавно, без резких движений. Я не требую устраивать стриптиз под музыку, но мне хочется увидеть скорее действо, нежели действие. — Полковник сел на диван, и знаком показал мне поднять вещи с пола. — У тебя красивое тело, мне нравится на него смотреть. И вполне естественно, что я хочу сделать этот процесс еще более приятным для себя самого. Обычный мужской эгоизм, Dearg.