«У» - значит убийца - Сью Графтон

Вечер выдался серым и мглистым, с океана доносились короткие и тревожные звуки противотуманных сирен. Ночной бриз казался наполненным запахом цветущих растений. Я пробиралась сквозь темноту, светя себе фонариком. Сад, за которым якобы ухаживала Леда, выглядел заросшим и запущенным, среди мертвых стеблей кукурузы торчали томаты. Чудом удалось выжить позднему урожаю репчатого лука. Но с приходом весны даже этот предоставленный самому себе кусочек земли мог возродиться.

Наконец я оказалась перед коттеджем, и начала обходить его снаружи, внимательно осматривая. Ничего необычного: грязь, опавшие листья, пучки сухой травы. Потом поднялась по ступенькам крыльца. Дверь так и стояла снятой с петель. Я простучала ее в надежде обнаружить полые участки, но дерево отзывалось звонким и ровным звуком. Затем я щелкнула выключателем. Тусклый свет сорокаваттной лампочки окрасил внутреннее помещение в бледно-желтый цвет. Я медленно огляделась. Куда бы я спрятала двадцать тысяч долларов наличными? Проверив вход, я двинулась вправо. Внутренняя обшивка коттеджа была тоненькой, так что вряд ли можно было отыскать здесь укромные уголки. Но я все тщательно простучала, залезая кончиком отвертки в каждую дырочку и трещину, ощущая себя при этом дантистом, который отыскивает дырки в зубах.

Кухня казалась наиболее вероятным местом, где можно было что-то спрятать. Я вытащила все ящики, промеряла внутренние и внешние габариты шкафчиков на предмет наличия тайника. Потом на четвереньках ползала по полу, простукивая его, и при этом ужасно перепачкалась. Полицейские наверняка проделали все то же самое... если только знали что искать.

Далее я занялась ванной, посветила за бачком унитаза и внутри него, проверила, плотно ли держатся кафельные плитки. Сняла шкафчик для аптечки и проверила стенку за ним. Затем тщательно осмотрела нишу, где стояла кровать Лорны, приподняла в гостиной металлическую плиту, на которой когда-то стояла печка. Ничего. Не знаю, что Лорна сделала со своими деньгами, но в доме она их не хранила. Если у нее были драгоценности или крупные суммы наличными, она не держала их в тайнике. Ладно, можно сказать и по-другому. Что бы Лорна ни сделала со своими ценностями, я просто не знаю, где они. Может, кто-нибудь добрался до них раньше меня, а может, как и предположил Чини, Лорна каким-то образом истратила эти деньги. Оглядев помещение еще раз, я закончила обыск, испытывая разочарование.

И тут мой взгляд случайно упал на коробку звонка. Ее пластмассовый корпус был открыт. Я подошла ближе, принялась копаться там отверткой и взмолилась про себя о том, чтобы вдруг открылось потайное отделение и оттуда вывалилась бы пачка денег. Ничего подобного, разумеется, не произошло, но я обнаружила свободно болтающийся конец электрического провода. Вообще-то, я никогда в жизни не видела механизма дверного звонка, и все же этот провод показался мне очень, странным. Целую минуту я стояла и смотрела на него, потом наклонилась ближе. Что же это такое?

Выйдя во двор, я спустилась вниз по скрипучим деревянным ступенькам. Крыльцо подпирали бетонные опоры высотой около трех футов, деревянные боковины спускались к земле наклонно, видимо, для того, чтобы по ним стекала вода. Я опустилась на четвереньки возле одной из них, сунула пальцы в щель между боковиной и стеной и потянула на себя. Часть боковины поднялась, что позволило мне заглянуть под пол коттеджа. Там было совершенно темно, я посветила фонариком, потревожив сороконожек, которые кинулись врассыпную.

На земле там лежал лист фанеры, а на нем – садовые инструменты. Я поднялась, сориентировалась относительно местонахождения коробки звонка, снова нагнулась и, осветив фонариком балки, увидела, где зеленый провод выходил через пол. Будучи закрепленным скобками через большие интервалы, он тянулся вдоль балки к ближнему от меня краю крыльца. Надо было лезть под крыльцо, что отнюдь не вызвало у меня радости, когда я представила себе, сколько там в темноте ползает пауков.

С большой неохотой я, в очередной раз, опустилась на четвереньки и поползла под крыльцо. Пауки-детеныши с тревогой наблюдали за моим появлением, многие из них заметались в панике. Потом они, наверное, со страхом будут делиться своими впечатлениями: "Просто ужас. У этих людей такие большие пальцы и отвратительные ноги, которые всегда выглядят так, как будто хотят раздавить тебя". А мать-паучиха успокоит их: "Большинство человеческих существ абсолютно безвредны, они не меньше боятся нас, чем мы их".

Я задрала голову, осветив доски фонариком. Прямо на уровне глаз к одной из них скобками был прикреплен кожаный футляр. Воспользовавшись отверткой, я вытащила скобки. Футляр был покрыт пылью, кожа в нескольких местах потрескалась. Выбравшись из-под крыльца, я отряхнула руки от пыли, кое-как смахнула грязь с джинсов и выключила фонарик. Потом вернулась в коттедж, чтобы обследовать свою находку. То, что я держала в руках, напоминало футляр для портативного радиоприемника или магнитофона с отверстиями сбоку, куда можно было вставлять наушники или микрофон. А с другой стороны имелась прорезь для ручки регулировки громкости. Явно какое-то подслушивающее устройство, не очень сложное, но, вероятно, вполне эффективное. Нечто подобное кто-то пару лет назад установил у меня дома, и обнаружила я его по чистой случайности. Магнитофон, включавшийся при звуке голоса, записывал все мои телефонные разговоры и сообщения, поступавшие на автоответчик, да и вообще все разговоры, которые я вела дома.

Значит, кто-то шпионил за Лорной. Конечно, вполне возможно, что она сама установила эту штуку, но это только в том случае, если ей надо было сохранить запись своих разговоров с кем-то. Но тогда она установила бы магнитофон прямо в коттедже, где и слышимость была бы лучше и удобнее было бы менять пленку.

Теряясь в догадках, я размышляла, кто мог иметь доступ к подобной подслушивающей аппаратуре. Может быть, Леда Селкирк, дочь частного детектива, которого в свое время лишили лицензии за незаконное прослушивание разговоров граждан? Я выключила свет в коттедже, а фонарик снова включила. Села в "фольксваген", завела его и покатила по грунтовой дороге к выезду на улицу.

Перед домом Бурков я остановила машину.

Когда дверь на мой стук открыла Леда, я предстала перед ней, держа пыльный кожаный футляр на кончике отвертки, словно шкуру какого-то неизвестного зверя. Хотя на дворе стоял февраль, Леда облачилась в наряд, который скорее подошел бы исполнительнице танца живота: просторные шаровары из тонкой цветастой материи, напоминавшие пижамные брюки, и топ из того же материала, но с другим рисунком, застегивавшийся всего на одну пуговицу, расположенную как раз между ее тощеньких грудок.

– Дж.Д. дома? – спросила я.

Она покачала головой.

– Еще не приехал.

– Не возражаете, если я войду? – Я представила себе, какая сейчас происходит борьба у нее внутри. Леда никак не могла решить – прогнать меня или впустить в дом.

Она посмотрела на меня, потом на кожаный футляр и не нашла ничего лучше, как воскликнуть:

– Ох!

Леда сделала шаг назад, а я вошла в полутемный коридор и затем двинулась за ней на кухню. Бросив взгляд налево, я заметила Джека, который неподвижно лежал на диване лицом к телевизору, по которому шли мультики. Ребенок спал, и по его лицу прыгали цветные блики.