На службе у Кощея - Владимир Пучков

– Но мы же обещали не храпеть, — мягко возразил Попович. — Султан нам за это отвалил солидный куш...

– Этот в бубен, понимаешь ли, бей порядочная сволочь! — сказал на это Добрыня. — Отправил нас сюда, ничего не сказав. Мы ему ответим тем же козырем! Как говорится, долг платежом красен! Не мы объявляли ему войну!

– Становиться на одну линию с этим магрибским прохвостом? — поморщился Яромир.

– Тогда давайте придумаем что-нибудь другое, — сказал Илья. — Не век же тут загорать!

Наконец решив, что утро вечера мудренее, друзья заснули.

Однако не успели они толком закрыть глаза, как сверху снова послышался подозрительный шорох. Через минуту окно раскрылось, и в нем показалась чья-то лохматая голова. Голова довольно громко чертыхнулась, и в тот же миг Яромир схватил Илью за рукав.

– Братцы! Это тот самый парень, который ифритов дразнил!

– В казацких шароварах! — вспомнил Илья и тут же вскочил на ноги. — Эй, друг!

Парень замер и какое-то время пристально вглядывался вниз. Очевидно, увиденное его не испугало, потому что он довольно развязно ответил:

– Откуда ты взял, что я тебе друг? А может, наоборот?

– По глазам вижу, что друг! — сказал Илья Муромец. Это была довольно грубая лесть, но светловолосый на нее, кажется, попался. — Ну, если друг, — сказал он неуверенно, — тогда объясни, куда я попал? Это султанская сокровищница, или я опять ошибся?

– Это подвал для заключенных! — крикнул Яромир.

– Вот как? Значит, все-таки ошибся... Странно, мне казалось, что сокровищница где-то рядом! — Светловолосый скрылся в проеме, но Добрыня его вовремя окликнул:

– Слушай, как тебя зовут?

– Конан я из Киммерии! — представился парень. — А вы кто?

мы великорусские богатыри! Я — Добрыня, это — Муромец, рядом Алеша Попович и Яромир!

– Постойте, так это вы, что ли, ифритов ухайдокали?

– Мы, — ответил Яромир, задирая голову. — А кто же еще!

– Здорово! — восхитился незнакомец. — Ну а здесь вы чего делаете?

– Чего делаем? — возмутился Муромец. — Ничего не делаем! Али сам не видишь? Султан ваш, в бубен ему, понимаешь, бей, скинул нас сюда! По-предательски, скотина!

После слов «скотина» над ними что-то загремело, шмякнулось и затихло. Шпион, приставленный подслушивать разговоры, не выдержал такой дерзости и лишился чувств. Муромец подозрительно покосился на потолок.

– Крысы у них тут, что ли, бегают?

– Эй, приятель! — обратился он к фигуре, все еще маячившей за окном. — Ты тут?

– Да тут, тут! — тоскливо произнес незнакомец. — Двигать отсюда надо, а я вот с вами треплюсь!

– А ты не трепись, ты скинь нам веревку, чтобы мы отсюда выбрались! — подсказал ему Яромир. — Что скажешь?

Голова в окне на мгновение исчезла, затем появилась вновь.

– А что мне с этого будет? — осведомился Конан.

– Заплачу, едрена корень, не обижу! — рявкнул Муромец.

– Скинемся по кругу, — поддержал его Добрыня. — Внакладе не останешься!

– Ну-у... — Парень презрительно усмехнулся. — Разве ж это деньги? А что, если так: я вас отсюда вытаскиваю, а вы мне помогаете вскрыть сокровищницу? Годится?

Теперь уже задумались богатыри.

– На криминал толкает, — нахмурился Илья. — Негоже это!

– А по-моему, нужно дать согласие, — прошептал Добрыня. — Когда вылезем, пристукнем его и сбросим сюда!

– Еще чего! — воскликнул Попович. — Это не по чести!

– Зато по совести! — проворчал Добрыня.

– Погодите, братцы! — зашептал Яромир. — Мы ведь идем в башню колдуна! А чтобы у колдуна сокровищ не было? Да у него наверняка все подвалы золотом забиты! Пусть берет, что хочет!

– Верно, — легко согласился Муромец. — Колдун, он вне закона!

– Это почему? — нахмурился Попович.

– А потому! — рассердился Добрыня. — Он царевича украл! Он теперь это, персона...

– Нон грата! — замирая от восторга, прошептал Яромир.

– Точно! — рявкнул Муромец и, задрав голову, крикнул: — Эй, хлопец!

– Ась? — Киммериец снова склонился над проемом.

– Мы согласны! — сказал Илья.

– Честное слово?

– Зуб даю! — усмехаясь, подтвердил Добрыня и тут же тихонько добавил: — Все равно их нетути...

Через минуту на сеновал упал конец веревки. Илья дернул за него и, убедившись, что второй конец привязан крепко, полез, кряхтя и поругиваясь, вверх. В окне он едва не застрял, и киммериец потратил немало усилий, чтобы вытащить его, осыпанного штукатуркой и кирпичной крошкой. Следом за ним поднялись Добрыня и Попович. Последним выбрался Яромир. Оказавшись на траве, он с удовольствием распрямился, потянулся и вдохнул чистый, прохладный воздух.

Незнакомец подошел к ним ближе и осторожно пожал руки всем четверым.

– С вызволением!

– Спасибо, хлопец, — прищурился Илья. — Только повтори, как звать-то тебя? Ты что-то вроде бубнил, да я запамятовал!

– Конан из Киммерии, — осклабился парень. — По кличке Варвар! — В ночном полумраке его светлое лицо казалось бледным и напуганным.

– Во как! — обрадовался Муромец. — У нас таких мужских имен нету.

– Среди дамского полу Варвары встречаются, — заметил Попович. — Есть даже Варвара Кощеевна...

– А ты, значит, Варвар? Да еще конный! Ну, а я — просто Муромец!

– Как там насчет обещания? — напомнил Конан, когда они незаметной тропинкой направились прочь от султанского сада.

– А тебе что, вот обязательно султанскую казну вынь да положь? — усмехнулся Илья. — Другой, стало быть, побрезгаешь?

– А что, где-то еще есть сокровищница? — мгновенно загорелся Конан. — Тогда я согласен. Мне все равно! Больше мешка ведь не унесешь!

– Есть, — сказал Яромир. — В башне у колдуна. Ты ведь недаром там крутился?..

– У колдуна? — с чувством ужаса и восхищения воскликнул Конан. — Но ведь он же и колдануть может!

– А мы ему по зубам! — мстительно прошамкал Добрыня.

– За ноги и об пол! — добавил Яромир.

– Ты не сомневайся, — по-отечески улыбнулся Илья. — Сам подумай, куды ему, куренку, противу богатырей, хошь он и колдун?

– А золота у него в подвалах немерено! — голосом провокатора добавил Попович.

– Согласен! — не раздумывая, кивнул Конан. — Тогда прямо и пойдем к нему!

– А чего ждать-то? — Илья посмотрел на небо. — До рассвета еще далеко, как раз управимся!

Благополучно миновав дремлющую стражу, друзья выбрались на знакомый уже пустырь. Теперь башня еще больше напоминала головешку. Это сходство усиливалось тем, что высоко над головой, под самым куполом, красноватым светом горело единственное окно.