Точка кипения - Али Найт

— Ничего.

О’Шиа прижимает к груди папку, как держат маленьких детей, и мне интересно, не является ли карьера для нее ребенком.

— Что теперь будет?

— Эти люди пробудут здесь большую часть дня. Думаю, вам придется подписать некоторые бумаги.

Она поднимается.

— А вы куда?

— Собираюсь взять показания у мистера Пола Формана.

Самуэлс сопровождает ее до машины, и я остаюсь в кухне одна. Громко хлопает дверь, из-за чего носок Пола бесшумно падает на кафель, и на него наступает вошедший через сад полицейский.

Я надеюсь, что двух пакетиков сырных чипсов, сладких сердечек и жевательных конфет, съеденных по пути из школы домой, а потом еще рыбы с жареной картошкой из кулинарии с последующим шоколадным тортом на десерт, а также компьютерных игр будет достаточно, чтобы купить моим детям душевное спокойствие. Учителя сказали, что они вели себя хорошо, но я все равно внимательно наблюдала за ними, когда они сидели в гостиной перед диснеевским мультфильмом, а крошки и сахар падали на ковер.

После того как дети ушли спать, я уселась перед тем, что после них осталось, а это несколько жевательных конфет и холодная картошка, достала пиво и новую пачку сигарет и как будто вернулась в юность; я так же курила и пила пиво, когда мне было двадцать. Я сажусь за компьютер с флешкой, заполненной файлами из дома Мелоди. Опция «Поиск» выдает имя Пола восемьсот семьдесят один раз. «Грэм» и «Мелоди» встречаются на страницах со статьями расходов, налоговыми счетами, в нескольких контрактах и соглашениях о конфиденциальности, которые она подписывала перед обсуждением «Криминального времени». Все это очень скучно. Имя Лекса встречается в пятидесяти пяти файлах, в них в основном изложено общее описание программы, но есть и документ с детальным объяснением, как голосование зрителей в «Криминальном времени» будет работать на практике. Это самое интересное, что мне пока удалось найти. У Лекса начался полет фантазии; видно, что он действительно понял концепцию, и его идеи о привлечении зрителей к участию в программе оказались очень даже кстати; он был убежден, что получится хит, и хвастался, что они могут продать это в другие страны. Я улыбаюсь; может, он и испорченный, но нельзя отрицать его харизмы — он действительно является королем реального телевидения. Слово «Форвуд» вводить в поиск было бесполезно: мне выдало четыреста документов. Нужно сузить поиск, поэтому я ввожу «Пх» — это подпись, которую иногда использует Пол. Выводится восемнадцать документов. Я бегло просматриваю некоторые из них и нахожу электронные письма Пола к Мелоди, в которых он пишет, как Форвуду понравилась идея «Криминального времени» и как он доволен таким активным откликом. В следующем письме его тон меняется:

«Дорогая М.!

Прости, если собрание показалось тебе нелегким. Л. просто одержим своей идеей, у него есть собственное четкое видение всего этого. Надеюсь, мы сможем прийти к соглашению во время следующей встречи, и стороны останутся довольны. Пх.».

В следующем файле находится письмо Мелоди к Полу из ее личного почтового ящика [email protected]/* */

«Дорогой П.!

Я очень огорчена всем этим. Не могу поверить, что он спрашивает, серьезны ли мои намерения, когда сам все прекрасно знает. Да, я молода, но я имею право требовать больше времени, чтобы получить совет юриста относительно моей позиции. Не хочу, чтобы меня запугивали. Мх.».

Дальше следуют своего рода угрозы. Снова из [email protected]/* */

«Л. может это не нравиться, но я имею право использовать свою идею и в другом месте. Я говорила уже много раз, что хочу лишь подобающего вознаграждения и подобающего договора на эту программу. И то, что он пугает меня конкурентами, на меня не действует, сам понимаешь. Мх.».

Следующее письмо тревожное.

«Дорогой П.!

Я звонила тебе три раза сегодня вечером, но бросала трубку. Но потом подумала, что такое лучше написать, чем обсуждать это по телефону, чтобы ты сам все решил.

Во время того перекура я стояла за дверью и слышала, что Л. говорил обо мне. Все это было противно слышать, но я была слишком зла и расстроена, чтобы завести этот разговор на собрании. Мне казалось, я могу наговорить то, о чем впоследствии буду жалеть, поэтому решила держать язык за зубами, — в отличие от него, конечно.

Во-первых, я не обязана подписывать его контракт, если не хочу этого. Я знаю, что имею на это право, а его слова действительно были неприкрытым запугиванием. Меня не волнует, что время уходит, это не мои проблемы.

Другое дело то, что он говорил о нас… Ну что я могу сказать? Я была в замешательстве и очень зла, за тебя и за себя. Он прямо перед Джоном сказал, что я „втюрилась в тебя“. Означало ли это, что он думает, будто я веду себя как влюбленная дурочка? А в конце он заявил, что считает, будто я подам на тебя и на него в суд за сексуальные домогательства, если не добьюсь своего. Это клевета! Вот почему я ушла с того собрания, ничего не подписав и ни на что не согласившись, он просто бесит меня. И главное, я не могу с ним работать, а это значит, что, к моему огромному сожалению, я не могу работать и с тобой. Мх.»

Я попробовала представить, как все происходило на этом собрании: молодая женщина с отличной идеей хочет быть замеченной акулами телевидения, но при этом не съеденной ими. У нее это получилось лучше, чем у меня, даже если бы я попыталась.

Теперь понятно, как оскорблен был Лекс ее амбициями и ее талантом. И почему он предполагал, что она увлечена Полом. Единственное, чего я не могу понять, — было ли это взаимно.

Этот обмен письмами более чем подтверждает, какой это кошмар — работать на Лекса, особенно если ты молодая и привлекательная женщина. Лекс высокомерен, но Лекс и умен. Понял ли он, что зашел слишком далеко, и не решил ли пойти на встречу со своим оппонентом? «Никогда не стой между мужчиной и миллионами, которые он собирается заработать». Возможно, у Мелоди были основания подавать в суд за сексуальные домогательства, если она хотела пойти по этому пути. Вполне возможно, что у нее были весомые доказательства. Приплюсовав к этому более раннее «нашествие тупых красоток», введенное Лексом за эти годы, получится отличное основание охарактеризовать Лекса для инвесторов как бабника. Вот почему он хотел получить материалы из ее дома — хотел убедиться, насколько решительно она была настроена, — но не мог сделать этого сам, потому что это выглядело бы подозрительно, а Астрид, его спутниковая тарелка, не могла понять отчаяния своего босса. Мелоди была той, кто стоял между Лексом и его благосостоянием, и он знал это. Поэтому ли он встречался с ней той поздней ночью, когда она была убита? Просил ли он ее прийти на эту встречу или они договорились заранее? Я беру телефон и набираю его номер. Я хочу услышать его проклятия и брань, когда припру его к стенке, но слышу лишь: «Номер, по которому вы звоните, временно недоступен, позвоните, пожалуйста, позже». Ну что ж, я попробую позже, теперь ты меня не остановишь.